По этой причине нравственные законы (заповеди), чтобы направлять поступки человека, должны воздействовать на его эмоции, воображение. Этого можно достичь художественными образами, ярким стилем, главное — собственным примером. Не случайно в истории религии наивысшими почестями удостоены «учителя жизни», не только изрекающие высокие нравственные идеалы, но и воплотившие их своими жизнями. На эти идеалы должны ориентироваться верующие.

В трактатах «Героический энтузиазм» и «Изгнание торжествующего зверя» Бруно нередко переходит на тон проповеди. Он учит не только правильно мыслить, но и праведно жить. Праведно — значит правдой, по самым высоким нормам добра, справедливости.

«Но не все могут достигнуть того, чего могут достигнуть один-два человека!» — возражают ему.

«Достаточно, чтобы стремились все; достаточно, чтобы всякий делал это в меру своих возможностей. Героический дух довольствуется скорее достойным падением или честной неудачей в том высоком предприятии, в котором выражается благородство его души, чем успехом и совершенством в делах менее благородных и низких» — так отвечает Ноланец.

Для него превыше всего — правда. Ведь все действительное, сущее, доброе — все это истинно. И когда свойства окружающего мира раскрываются в человеке, он образует одно гармоническое Целое с мирозданием. В ноланской философии есть слияние человека и природы в Единстве, и это Единство осуществляют Истина и Любовь.

Для Бруно, растворяющего верховное божество в природе, человек изначально приобщен к Истине, являясь олицетворением и самосознанием окружающего мира. Но в таком случае надо бы признать Истиной и ложь, заблуждения, предрассудки, зло, любые проявления человека. Ведь и они естественны!

Чем же объяснял Бруно зло, присутствующее в чувствах, мыслях и поступках людей? Ведь человек и природа образуют гармоническое целое, если духовный и материальный мир объемлет всеобщее Единое.

«Боги одарили человека умом и руками, — писал Бруно, — сотворив его по своему подобию и одарив способностями свыше всех животных; способности эти состоят не только в том, чтобы действовать сообразно природе и ее порядкам, но, кроме того, вне законов природы, то есть образовывать… иную природу, иное направление, иные порядки своим умом, той самой свободой, без которой нечего было бы и говорить о подобии, и тем самым сохранять себя земными богами».

Но здесь есть противоречие. Вроде бы человека создавала окружающая природа по своему подобию, и в то же время он получил возможность действовать вопреки законам природы. Как же так?

Вспомним слова мятежного Савонаролы о свободе воли человека, над которой не дано властвовать даже богу. Иначе говоря, творение может в чем-то выходить из-под влияния творца. В истории литературы, искусства это явление известно давно. Великие мастера умели создавать такие произведения, глубинную суть которых открывали для себя все новые и новые поколения людей. Или пример с современными кибернетическими машинами — ЭВМ. В некоторых случаях они способны делать то, что не под силу их создателям. И не только в вычислительных операциях. Они, например, могут обыгрывать в шахматы тех, кто составил для них программу шахматной игры. Следовательно, творение действительно в чем-то может превосходить возможности творца. Таковы великие создания человеческого гения.

А сам человек — великое творение земной природы и космических сил, сын Отца-Солнца и Матери-Земли, как точно заметил Бруно. Человек одарен сознанием и свободой воли, а также способностями к различной деятельности (вспомним: Бруно особо отмечал руку, предоставляющую возможность трудиться). Благодаря этому он выходит из повиновения некоторым из тех законов природы, которым подчинены все другие твари. Овладев огнем, человек смог уничтожать лесные массивы на огромных территориях, с помощью кораблей — пересекать моря и океаны; позже — опускаться на морское дно, с помощью воздушных шаров и самолетов — летать, а в ракетах — выйти в космическое пространство…

Законы природы этим не поколеблены. Как существо разумное, деятельное, творящее человек способен преодолевать некоторые ограничения своей биологической природы. Это он делает посредством техники. А наука позволяет ему преодолевать ограничения сознания, естественные для землян.

Личный опыт нам бесспорно доказывает, что недвижима Земля, а движутся по небу Солнце и Луна, вращается весь небосвод с надежно прикрепленными к нему звездами (присмотревшись, можно уточнить, что немногие звезды — планеты — имеют свои орбиты). Таково естественное ограничение сознания.

Когда человек предположил, что Солнце недвижно, а движется его планета — Земля и, более того, постиг существование великого множества иных звездных систем и, может быть, иных обитаемых миров, он превзошел те возможности, которые предопределила для него «божественная», творящая природа. Он поистине бросил вызов богам. Стал повелителем планеты, властно пересматривающим окружающую среду (хотя нередко с ущербом для нее и для себя). Говоря словами Бруно, человек стал земным богом. И в этом не только величие человека, но и причина его разлада с природой…

Со второй половины нашего века и в наши дни о бедствиях земной природы, вызванных деятельностью человека, пишут очень много. Но замечать нечто неблагополучное, вредное или опасное — еще полдела. Самое главное и трудное — исправить недостатки. А для этого надо выяснить, что предпринять. Ныне мы надеемся на более совершенную технику, научные рекомендации. Рассчитываем более разумно, гармонично организовать мир, окружающую среду.

Бруно рассуждал иначе. Он предлагал обратиться прежде всего к духовному миру человека: «Долой, долой эту темную и мрачную ночь наших заблуждений, ибо прекрасная заря нового дня справедливости зовет нас приготовиться встретить восходящее солнце, да не застанет оно нас такими, каковы мы теперь». Он призывал не ожидать в праздности лучшего будущего, а трудиться для него и прежде всего преображать самих себя: «Очистим внутреннее чувство, зная, что от просветления внутреннего мира нетрудно пойти дальше к преобразованию чувственного и внешнего».

Углубляться в свой внутренний мир, приводить его в соответствие с идеалами христианства — таков был жизненный принцип европейского средневековья. Ноланец не призывал замыкаться в себе самом на манер отшельников. По его мнению, назначение человека — мысль и действие: «Зачем мы так много бездельничаем и спим живые, если так долго придется нам бездействовать и спать в смерти?»

Он не отделял мысль от действия, материю от сознания, душу от тела. Был абсолютно последователен в своем признании единого — целого и нераздельного мироздания, включающего человека, его духовный мир. «Духовное начало так же не может существовать без тела, как и тело, движимое и управляемое им, с ним единое, с его отсутствием распадающееся, не может быть без него».

Согласно ноланской философии, человек предназначен к перестройке окружающего мира, к творчеству духовному и материальному. Но творец должен прежде позаботиться о красоте, добре и разумности своего внутреннего мира. Только тогда его деятельность будет украшать, улучшать, а не уродовать и разрушать окружающую среду. Красота — в согласии, в гармоническом единстве духовного и материального, внутреннего микрокосма человека и космоса Вселенной.

Не пришла ли пора всерьез задуматься над этими мыслями Бруно? Человек XX века был занят более всего перестройкой окружающей среды, как-то забыв о себе самом в «сплошной лихорадке буден», в грандиозных свершениях и преобразованиях. Мир вокруг менялся и меняется несоразмерно быстрее, чем духовный мир человека. Не потому ли так многое разрушается на планете — не только инертных скал и горных пород, но и живых сообществ лугов и степей, тундр и лесов, болот и пустынь?

Впрочем, за последние годы ученые вспоминают о духовном мире человека. Даже на Западе, где промышленно и культурно развитые страны еще недавно верили в великие возможности современной техники и думали с помощью ее создать общество процветания и благоденствия, как будто стали трезвее оценивать реальность. Все чаще заходит речь о человеческих качествах, о человеке-творце, обладающем титанической мощью, но так и не научившемся еще управлять собственными далеко не всегда высокими чувствами и помыслами; не умеющем жить в мире и согласии со всеми собратьями по разуму на Земле.