- Что будешь пить? – удобно расположившись на стуле, спросил он. Котька растерялся, мать не дала ему с собой никаких денег, а сам он вытащил из «терапишной» копилки только на проезд.

- Если я напьюсь, кто тебя будет охранять? – нашёлся Котька и осмотрел танцпол – какие же тут всё-таки были красивые девчонки! Таких в школе не показывают. Не зря ввели фейс-контроль, не зря.

Верни усмехнулся.

- Две текилы по сто грамм.

Бармен очень уж явно подмигнул Верни, так, что Котьку передёрнуло от смутного предчувствия. Взгляды были недвусмысленными, явно. Но спрашивать было неловко и вообще… после того, как они перешагнули порог ночного клуба, Котька сразу почувствовал себя не в своей тарелке, на нём была слишком простая одежда, слишком простая причёска, даже лицо его было слишком простым. Всё-таки пить пиво на трубах с таким лицом нормально, а вот в ночной клуб уже стрёмно идти, тем более с Верни, который был одет «просто, но со вкусом», как любила говорить Светка. И эта его заморышная фигура бывшего узника гестапо здесь смотрелась очень уместно.

- Ты в котором часу заканчиваешь? – спросил Верни смазливого белобрысого бармена, сделав короткий глоток текилы.

- В три. Но я могу выйти на полчасика, - пропел в ответ сахарный мальчик с подведёнными глазами. Котьку аж замутило, когда он заметил тушь на его ресницах. Рок-звезда, блин.

- Хорошо, чуть попозже я подойду, немного потанцую. Встретимся в обычном месте, - Верни отвечал без растягивания гласных, как нормальный парень. Да и выглядел он без лоска, «со вкусом» конечно, но ничего компрометирующего. Может, показалось?

- Я буду ждать.

Котька со скрипом отвернулся от двух странных товарищей и хлопнул сто грамм текилы двумя глотками. Прошла всего минута, и мысль о том, что Верни – гей, почти перестала его интересовать. Он и так-то его мало интересовал, а его сексуальные наклонности и того меньше. Главное – пять штук. Цель определена. Самое лучшее правило: видеть цель, не замечать препятствий! Иногда Котька мог быть очень веротерпимым… или беспринципным? Плохо, когда одно подменяется другим, всё-таки… Но тут же отмахнувшись от самокопания, Котька проследил взглядом своего полупрозрачного спутника, влившегося в толпу танцующих, и заметил, что на него самого призывно смотрит симпатичная брюнеточка в ярко-зелёном мини. Вот это отожгла девочка! Как она по городу-то прошла целая и невредимая в таком виде? А, скорее всего, переоделась в туалете, а сама скромница-умница. Видали таких. Светка тоже поначалу казалась доступной и развратной, а потом по рукам надавала весьма ощутимо, раз и навсегда расставив все точки над i.

- Меня Соня зовут, - пропела девочка-принцесса и томно прикрыла накрашенные по самое не балуйся глазки. Котька чуть не взвыл от восторга. По-хорошему это он должен был заплатить Верни за такое приключение. Гуманоиды-педики – наше всё!

- А меня Владимир, - бархатно ответил Котька, пожимая протянутую ручку. И такой голос имелся в его арсенале, для самых ответственных моментов. Нет, конечно же, он не думал о сексе! Ничего подобного! И этот запах доступности не бил ему сейчас в нос и не кружил голову, нет, совсем нет! У него была Светка, прикольная такая Светка, вроде как любовь до гроба. Но тут-то Светки не было, вот в чём проблема-то, а была Соня и её горящие глазки, и какие-то смешные рассказы об университете. Да, Соня была намного ближе Светы, очень близко… так близко, что стало жарко и немного стыдно, потому как молодость – она никого не ждёт.

- Ты такой молчун, - Соня надула ярко-алые губки и недвусмысленно провела пальчиком по щеке Котьки. – Стеснительный, серьёзный, у тебя есть девушка?

Котька смущённо улыбнулся и кивнул. Тут же сообразил, что сделал самую ужасную ошибку из всех возможных. Теперь точно она свалит и найдёт себе поразговорчивее и посвободнее.

- Ничего страшного, - вдруг Соня обняла его за шею и прижалась ближе, искушённо потёрлась о его напряжённые бёдра. - У меня тоже есть парень. Это будет наш маленький секрет.

И она сама потянулась за поцелуем. Котька не заставил себя долго ждать. Это было сногсшибательно! Это было феерично! Это было ох…нно!!! Это могло быть самым лучшим моментом его жизни, если бы Котька был чуть более романтичным.

Потом они танцевали и целовались, целовались и танцевали. Котька уже не был молчуном, он был самым разговорчивым на этой грёбаной планете, он травил анекдоты, рассказывал истории из жизни, врал, врал так, что сам себе верил. Его отец – лётчик-испытатель, мать – оперная певица, а сам он – это просто о! Какой он талантливый, скромный и самое важное – студент университета, будущий юрист! И не важно, что на носу ЕГЭ только ещё, суть одна – с учёбой полная запара. Соня, нужно развеяться, потому давай поцелуемся ещё разок.

Котька шёл по тёмному коридору, насвистывая «She’s Got It», получалось из рук вон плохо, но на душе было легко и солнечно. Хотелось целоваться бесконечно, да и не только целоваться… Он почти уломал Соню на встречу в каком-нибудь тихом месте, вот только организм вдруг заявил о первичных потребностях раньше.

Котька вошёл в просторный туалет, по-прежнему напевая. Но как только он закрыл дверь, и музыка танцпола стихла, слуха его коснулись весьма специфические звуки, доносившиеся из самой дальней кабинки. Позвякивание пряжки ремня и чьи-то приглушённые стоны. Вот это ребята увлеклись, усмехнулся про себя Котька. Он, конечно, понимал, что все эти звуки его мало касаются, но низ живота ощутимо напрягся. Сразу перед глазами встала Соня, соблазнительно закусывающая нижнюю губку, интересно, она тоже так стонет, когда её накрывает? Это были просто невозможные стоны… Людям в кабинке было чертовски хорошо! И это не могло не волновать. Совсем близко: звуки секса, запах секса, умереть – не выжить. Можно зайти в соседнюю кабинку, подтянуться и всё увидеть…

Котька как дурак застыл на середине комнаты и сверлил глазами закрытую кабинку, где со вкусом трахали какую-то Женю, именно это имя хрипел отмороженный перец, уломавший кого-то на быстрый секс. Завидно! А потом Котька увидел тонкую кисть, вцепившуюся в край дверцы. И тело вмиг покрылось гусиной кожей – рука была мужская! И манжета рубашки была смутно знакомой. И пальцы тощие, бледные, длинные, как у долбаного пианиста.

- Верни… - прошептал Котька и теперь уже новым взглядом в ужасе уставился на закрытую кабинку. Сомневаться не приходилось: там был Верни и тот накрашеный бармен. - Мать твою.

Котька быстро, бесшумно сделал то, зачем пришёл, потом вышел, стараясь ни о чём не думать и тем более не представлять то, что там происходит! Но в ушах неотступно звучали сбивающиеся на хрип стоны, а перед глазами вновь и вновь возникала эта тонкая беспомощная рука, цепляющаяся за дверцу в поисках опоры. В висках барабанила кровь. Мысли никак не могли выстроиться и внятно сказать, что теперь надо делать.

Котька вышел в зал, нашёл взглядом Соню, сидевшую около барной стойки и мило улыбавшуюся уже другому бармену, тоже гейского вида. Идти к ним не хотелось. Мир сошёл с ума! Котька прислушался к себе. Нет, ему было не противно, ему было как-то неудобно, стыдно, что ли? Его это нервировало и смущало. Один парень даёт другому парню почти у него на глазах. Вот уж секрет так секрет, неделю не отмоешься! И хотелось бы никогда не слышать этих возбуждённых стонов и не видеть эту тощую беспомощную руку.

- Вова, - Соня всё-таки заметила его и поманила, как домашнего питомца, ещё бы добавила «кис-кис-кис». Тоже какая-то проститутка, огрызнулся про себя Котька. Настроение всё куда-то пропало, и он впервые за весь вечер с удовольствием подумал о Светке, нормальной, скромной Светке, которая никогда бы себе не позволила надеть такую позорную юбку и лапать другого парня.

Котька прислонился спиной к рифлёной стене и стал ждать, когда Верни закончит свой секс-марафон и можно будет пойти, наконец, домой. Трудно всё-таки быть охранником, особенно после того, как всю жизнь был вольным как ветер. И даже пять тысяч казались каким-то грязными, словно Верни их на панели заработал, «честным» трудом. Ну нафига надо было оказаться в этом долбаном туалете именно в то самое время?! Меньше знаешь – крепче спишь.