Сара решила сообщить об этом мужу.

Дэвид запаздывал к ужину, и она забеспокоилась. До сих пор он еще не провел ни одной ночи вдали от дома.

В этот момент послышался звук открывающейся входной двери и шаги мужа.

Еще вчера она встретила бы его с усталым равнодушием. Но теперь мысли о ребенке словно разбудили все ее чувства. Перед глазами снова возник молчаливый, недоверчивый, суровый… и очень любимый образ. Несмотря ни на что, ее любовь выжила.

С трудом передвигая вдруг ослабевшие ноги, Сара вышла в холл и устало сказала:

— Я должна поговорить с тобой.

— Сейчас?

Холл был плохо освещен, но она могла видеть, как изменился Дэвид: у глаз и рта появились морщинки, подбородок украшала небритая щетина.

— Боюсь, что так. Дело срочное.

С тяжелым сердцем Сара вернулась в гостиную. Она уже начинала жалеть, что настояла на разговоре. Лучше бы Дэвид пошел прямо наверх. Он очень устал и, наверное, мечтает только том, чтобы поскорее добраться до кровати.

И вдруг она впервые задумалась, как он проводит вечера, где и с кем. Лучше бы она этого не делала. Болезненное воображение тут же угодливо выстроило перед ней череду ярких образов, и она сама испугалась внезапного приступа ревности.

— Ну? — спросил Дэвид без всякого энтузиазма, и Сара опять ощутила, что абсолютно не интересна ему. Он плеснул себе бренди в стакан и залпом выпил.

— Ты стал много пить! Тебе это нужно? — невольно вырвалось у нее.

Дэвид недовольно приподнял бровь и снова наполнил стакан:

— А ты знаешь, что мне нужно?

— Нет! Больше не знаю! Но я знаю вот что… — Сара тяжело перевела дыхание, пытаясь овладеть собой. Дэвида не интересовали ее эмоции, и разумнее всего было сохранять спокойствие. — Так больше не может продолжаться, — проговорила она ледяным тоном. — Наш брак не имеет никакого смысла. Ты редко бываешь дома и никак не объясняешь свое отсутствие. Все время молчишь… В такой атмосфере нельзя растить ребенка. — Она без сил опустилась в кресло, бледная, с огромными, окруженными синевой глазами.

— Конечно. — Дэвид скользнул взглядом по ее фигуре. — Мы не должны забывать об этом. Я готов принять ребенка и дать ему свое имя. Но в том случае, если ты пока не будешь возбуждать дела о разводе. Через несколько лет мы снова обсудим эту проблему.

Сара сидела неподвижно. Ей казалось, что, пошевелившись или заговорив, она рассыплется, словно плохо склеенная ваза.

Отказ Дэвида расторгнуть брак означал, что он предпочитает сохранить условности. И его не интересовало, каково ей будет еще несколько лет оставаться в этом положении.

— Впрочем, я согласен с тем, что нам нужно разъехаться. Так будет лучше и для нас, и для ребенка. Конечно, пойдут сплетни. — Дэвид говорил так рассудительно, как будто давно все обдумал: — Но можно сказать, что мы решили растить ребенка за городом, на свежем воздухе. Я все устрою, если ты не против. Случилось так, что рядом с коттеджем Дианы продается дом. Давай посмотрим его.

— Я согласна, — всхлипнула Сара. Казалось, ей вынесли смертный приговор.

Боже! Она не может жить с Дэвидом, но не вынесет разлуки с ним! Еще секунда, и она расплачется. Но он не должен видеть ее слез. Он стал для нее чужим.

Сара заставила себя встать.

Ковер еще никогда не казался ей таким широким, а ее комната — такой далекой. Но Дэвид опередил ее и, открывая дверь, заметил:

— Я постараюсь поскорее найти что-нибудь подходящее. Буду держать тебя в курсе.

Да, его предложение, конечно, решало проблему. Но Сара не испытала от этого никакого облегчения. Она грустно смотрела в его красивое, жестокое лицо.

— После того, как ты где-нибудь устроишься, я буду заезжать время от времени, — продолжил Дэвид ровным голосом и подошел ближе.

И тут Сара уловила запах легких, но весьма экзотичных женских духов. Жгучая ненависть охватила ее.

— Не утруждайся! Я тебя и на порог не пущу!

С высоко поднятой головой и красными пятнами на щеках она прошла мимо него.

Он хочет, чтобы они расстались прилично, как цивилизованные люди. Ну уж нет! Он никогда не узнает, почему она вспылила в ответ на его вполне разумное предложение.

Он вернуться домой прямо из объятий какой-то женщины, чтобы объявить жене, что обязательно найдет для нее какую-нибудь подходящую дыру! Вероятно, он планировал избавиться от Сары еще до того, как она начала разговор. Теперь понятно, почему он не хочет развода! Ведь если любовница станет слишком требовательной, жена всегда останется про запас.

Сара в ярости взлетела вверх по лестнице. Ее сексуальному, очень привлекательному, ничем не связанному мужу не удастся спрятать нежеланную жену, чтобы без помех заводить романы с красивыми и доступными женщинами, которые будут только рады внести немного тепла и утешения в его одинокую жизнь.

— Вот вы где! Энн сказала, что вы загораете.

Диана шла к ней по безукоризненному газону. Этот маленький садик позади дома был гордостью Бэзила. За каждым растением здесь ухаживали, как за любимым дитятей. Было приятно видеть этот островок мира и красоты в самом сердце огромного города.

— Нет, не шевелитесь, — мягко приказала Диана, опускаясь на теплую траву. — Вам, похоже, так удобно! Примите мои поздравления! Как вы себя чувствуете? — Она внимательно вглядывалась синими — как у брата — глазами в изможденные черты невестки. — Малыш совсем вас замучил?

Сара порозовела от смущения.

Дэвид, должно быть, сообщил сестре о ребенке. Но сказал ли он, что это дитя Локвуда?

Проклиная краску, залившую лицо при этой ужасной мысли, Сара откинулась на спинку шезлонга.

— Немного, — ответила она.

Это было очень далеко от истины. Сара чувствовала себя прекрасно, вынашивая ребенка, а если бы и испытывала какие-то неудобства, то не стала бы жаловаться. Она уже любила это дитя с такой страстью, что сама себе удивлялась. Оно значило для нее больше, чем высокооплачиваемая работа, наследство, даже больше, чем Дэвид. Много больше.

Вспомнив о муже, она помрачнела. Этого человека больше не существовало в ее жизни.

— Как вы съездили в Париж? — Сара попыталась осторожно сменить тему.

— Прекрасно. — Диану не так легко было сбить с толку. — Но я приехала сюда не для того, чтобы поболтать о Париже. — Она сбросила серебристо-серый жакет и подставила горячему солнцу белые руки. — Дэвид говорил, что вы слишком много работаете. Я рада, что у вас наконец появилась возможность отдохнуть.

Сара удивилась. Дэвида интересуют ее дела?

— Мне не хочется выходить сегодня. Может быть, после обеда поработаю дома.

Она всю ночь не могла заснуть и встала на заре, полная решимости последовать примеру мужа: списать убытки и жить дальше.

— Брат сказал мне, вы ищете загородный дом, чтобы растить там ребенка, — сообщила Диана.

Сара почувствовала, что у нее пересохло во рту.

— Когда вы его видели?

Поведал ли Дэвид сестре, что с браком покончено? Они всегда были очень близки…

— Вчера вечером. — Диана отодвинулась в тень, скрываясь от жарких лучей солнца. — Он приехал в коттедж, где я отдыхала от парижской суматохи. — Она проницательно смотрела на Сару. — Здесь так жарко… Я попрошу Энн приготовить нам что-нибудь прохладительное.

— О, извините. Я сейчас схожу… — Сара вскочила, недовольная своим промахом, но Диана опередила ее, легонько подтолкнув обратно в шезлонг.

— Я все сделаю. Оставайтесь здесь и отдыхайте. Это приказ.

Вдруг Сара принюхалась и удивленно посмотрела на золовку:

— Ваши духи? — спросила она. — Вы пользовались ими вчера вечером?

— Конечно. — Диана, похоже, решила, что невестка слегка не в себе, но тут же обезоруживающе улыбнулась. — Нравится? В Париже есть одна маленькая лавочка, где смешивают духи для каждого покупателя. Это безумно дорого — но стоит того!

Она поднялась по широким каменным ступеням на террасу и исчезла в доме.

Какое облегчение! У Дэвида не было свидания с женщиной прошлой ночью. Он встречался с сестрой, и это ее духами пахло от его пиджака!