Шар сфокусированной плазмы, практически не заметив сопротивления, насквозь пробил тело пилота и влетел в панель обшивки, которая никак не могла защитить находящийся за ней ИскИн корабля. В следующее мгновение системы целеуказания крейсера надежно захватили фрегат, который как будто вынырнул из ниоткуда — ведь система маскировки, как и многое другое, управлялась ИскИном. В эфир полетело требование капитана Берена (командира «Стерегущего») остановиться и принять досмотровую группу.

После повреждения основного ИскИна управление частью систем фрегата автоматически переключилось на резервный. В отличие от основного ИскИна, который был пятого поколения и предназначался специально для установки на фрегат, резервный имел всего лишь третий уровень и был снят с торговца, поэтому мог обеспечить управление лишь критическими системами. Критическими же для выживания корабля конструкторы посчитали систему жизнеобеспечения, управления двигателями, противометеоритную защиту и навигацию. И даже эти системы в связи с недостатком вычислительных мощностей работали на грани своей минимальной эффективности. Маскировочная и противоракетная, система радиоэлектронной борьбы и наведения, силовой щит и другие важнейшие узлы корабля разом превратились в куски мертвого железа.

Но все же, выполняя последнюю команду пилота, двигатели фрегата дали малый ход, а противометеоритные турели на его корпусе навелись на ближайшую цель, которая с некоторой вероятностью могла угрожать целостности корабля. Этой целью являлся активный зонд крейсера, траекторию которого специально подправили для ближайшего прохождения рядом с фрегатом.

Резервный ИскИн посчитал траекторию зонда угрожающей, и турели оперативно выплюнули в сторону зонда несколько порций энергии. В это время капитан Берен, получив доклад: «Цель продолжает движение, фиксируется работа систем наведения, зонд уничтожен», — выдал свой приказ:

— Орудия, открыть огонь!

Огонь батарей крейсера был сфокусирован на двигательных установках и рубке. Лишенный защиты силового поля, расстреливаемый крейсером с минимальной дистанции, корпус фрегата не продержался и двадцати секунд. Команда «прекратить огонь» была подана на тридцатой секунде, когда стало ясно, что сопротивляться фрегат уже никак не сможет — на месте рубки красовалось выжженное пятно, а двигательный отсек из-за наличия большого количества дырок напоминал кусок сыра.

Абордажная группа без всякого противодействия проникла на фрегат. В результате обыска в одной из кают были обнаружены скаф шестого поколения и пара неплохих стволов (о которых команда абордажников решила умолчать), а в полупустом трюме — десять неповрежденных криокапсул. Каюта владельца корабля порадовала абордажников лишь голографическим терминалом да парой бутылок очень неплохого коньяка, который единогласно отложили на презент капитану. Рубка же была уничтожена полностью. Таким образом, проверив весь корабль, пошарив в кают-компании и демонтировав невредимый резервный ИскИн, команда абордажников вернулась на крейсер.

Капитан Берен обсуждал сложившуюся ситуацию с командиром абордажной группы лейтенантом Шиссе и старпомом, старшим лейтенантом Ганном. Для облегчения обсуждения была открыта бутылка коньяка, презентованная абордажниками.

— И что вы думаете по поводу нашей добычи, лейтенант? — спросил капитан, задумчиво разглядывая янтарную жидкость в своем бокале. Традиционно первым свое мнение высказывал самый младший по званию.

— А тут думать нечего, — ответил Шиссе. — Ясно как божий день, что работорговец возвращался из Диких миров с добычей, но ему не повезло наткнуться на нас. Это подтверждается тем, что в системе навигации отсутствуют любые данные о прыжках корабля, а в настройках ИскИна отключено ведение любых лог-файлов. Сигнатура отклика в реестре торговых судов отсутствует, любые сведения о названии и порте приписки тоже.

— А вы что думаете, старлей? — адресовал капитан вопрос следующему подчиненному.

— Не все складывается в этой картинке, — задумчиво протянул Ганн: — Наличие на борту криокапсул со взрослыми разумными, у которых нет установленной нейросети, однозначно указывает на то, что в каком-то из Диких миров этот мерзавец побывал. Но результаты обследования фрегата вызывают у меня множество вопросов.

— Мне очень интересно, что же это за вопросы, — сделав глоток из бокала, сказал капитан. Командир абордажников поддержал его согласным ворчанием, поскольку его рот был занят бутербродом из копченого мяса, опять же найденного на фрегате — дон Валенос не пожалел припасов для своего племянника.

— Хорошо, я отвечу, — сказал Ганн и начал загибать пальцы: — Во-первых, сам корабль — фрегат агарской постройки четвертого поколения, но практически все системы, включая двигатели и вооружение стоят пятого, а система маскировки так и вовсе шестого. То есть корабль прошел серьезную модернизацию, направленную на скрытое перемещение. Во-вторых, корабли такого класса обладают не очень большим трюмом, в среднем — 50 кубических метров, что явно недостаточно для постоянных рейсов за живым товаром, обычно мы ловим торговцем с сотнями, а то и тысячами криокапсул. В-третьих, наличие на борту корабля бронескафа шестого уровня с очень неплохим набором стволов. На мой взгляд, этот факт предполагает наличие бойца, умеющего всем этим добром пользоваться. Для пиратов такой уровень оснащения довольно редок, и мне кажется, что отправка такого бойца на миссию по ловле диких маловероятна.

Да-да, лейтенант, я знаю про негласные традиции флота и не собираюсь писать докладную на имя адмирала, — улыбнулся Ганн поперхнувшемуся мясом, после сообщения о стволах, командиру абордажников: — И последнее. Мне до сих пор не понятно, зачем он выключил систему маскировки, ведь с шестым уровнем у него были довольно высокие шансы скрыться от нас. Такое чувство, что он специально подставился для того, чтобы мы его уничтожили, но это попахивает бредом.

— Очень хорошо, — проговорил капитан, старавшийся не смотреть на Шиссе, чтобы не рассмеяться. — И каковы ваши выводы и рекомендации?

— Пилот корабля выполнял какую-то специальную миссию, то ли доставку, то ли переговоры. Для обеспечения безопасности ему была придана охрана, владелец того самого бронескафа. По выполнению миссии решили чуток подзаработать на стороне, для чего наловили в каком-то Диком мире аборигенов. Насчет маскировки, как я уже говорил, ничего не ясно, возможно системный сбой. Рекомендации: поскольку все мои выводы строятся лишь на косвенных признаках, то никак не могут войти в рапорт, предлагаю отчитаться об уничтожении работорговца и забыть про эти непонятки.

— Что ж, я полностью согласен с твоими выводами, — подытожил капитан Берен. — А насчет непредсказуемого поведения, то возможно, найденный в каюте инъектор со следами вытяжки цветов Аш рассеет твое недоумение. От пирата под кайфом я лично готов ожидать чего угодно, но думаю, что в отчет это лучше не включать.

Дождавшись согласных кивков, капитан продолжил:

— Поскольку срок нашего патрулирования практически истекает, считаю оправданным взять фрегат на жесткую сцепку и оттранспортировать его на ближайшую базу флота — заодно проведем учения по эвакуации дружественных кораблей. Кроме того, напоминаю, что нам положены премии за уничтожение работорговца, захват фрегата и спасение разумных, которые сейчас лежат в криокамерах. Думаю, когда команда узнает о премиях, энтузиазм по транспортировке фрегата резко возрастет, поэтому предлагаю выпить за наше скорое возвращение, — улыбнулся Берен и поднял стакан.

От такой новости на лицах обоих лейтенантов расплылись широкие улыбки, и они с энтузиазмом поддержали тост капитана.

Евгений очнулся от ощущения холода и никак не мог понять, где он находится. Последнее, что он помнил, было то, что он возвращался домой через парк с празднования Дня независимости. Сам праздник его не очень волновал, но вот за дополнительный выходной в августе он, как всякий разумный человек, как говорится, «голосовал бы двумя руками». На празднике Женя познакомился с очень симпатичной девушкой по имени Наташа, и уже через полчаса они чувствовали себя довольно непринужденно. День пролетел совершенно незаметно, оставив после себя привкус праздника: сначала они просто бродили по городу, потом сидели в открытом кафе, прошлись по набережной, а под вечер слушали концерт на Майдане.