На следующий день рано утром я переправился на острова и устроился на высокой глыбе лавы со всеми удобствами: расстелил надувной матрац, в изголовье положил термос, плавательные принадлежности, еду, киноаппарат, блокнот с ручкой и растянулся во весь рост. У моих ног волны жадными языками лизали черные скалы. Красные крабы озабоченно сновали взад и вперед, а в мелких лужицах, образованных прибоем, мелькали спасавшиеся от преследования врагов пестрые рыбки. С моей удобной позиции я мог обозревать весь мыс. Морской лев, встретивший нас накануне, сегодня тоже был в море. Его внимание целиком привлекала наша лодка. Последовав за ней, он даже не заметил, как я высадился на берег. Не заметил он и того, что сосед воспользовался случаем, чтобы попытаться отбить одну из его самок. Он дерзко приполз с другого берега мыса, вежливо приветствовал пленившую его красотку, потерся о нее шеей и, продолжая ухаживания, попытался оттеснить ее на свою территорию. В самый последний миг мой знакомый заметил козни соперника, стремительно кинулся к берегу и набросился на пришельца, который тотчас же отступил и задал такого стрекача, что из-под его ластов во все стороны полетела галька.

Победитель торжествующе заревел ему вслед. Затем он снова возвратился в воду и продолжал нести сторожевую службу перед своей территорией. Издаваемые им хриплые звуки "у-у-у!" разносились далеко вокруг, заглушая прибой и все иные шумы. На мелководье морской лев выпрямлялся и ревел, внимательно оглядываясь по сторонам. Соседи время от времени встречались у конца мыса. К моему удивлению, хозяин территории и непрошеный гость, минуту назад чуть было не подравшиеся, сталкиваясь нос к носу в сопредельных водах, держали себя с чопорной корректностью. Выпрямившись во весь рост и издав рык, они еще какое-то время продолжали настороженно стоять в угрожающей позе друг против друга, но военные действия не начинали. Каждый уважал владения соседа, по крайней мере в его присутствии. Продемонстрировав свою силу и выразив громогласно права собственности, они удовлетворенно поворачивались и продолжали патрулировать вдоль берегов.

Тюлени остальных видов, живущих стадами, ведут себя совершенно одинаково. По мере возможности они избегают вступать с соседями в конфликты. Границы владений устанавливаются посредством определенной церемонии. Самцы котика (Callorhinus ursinus), например, кидаются к рубежам своих владений с такой яростыо, словно собираются немедленно начать бой. Но, не доходя друг до друга, они ложатся на брюхо и последние несколько метров проползают, пока не сталкиваются носами. Вот тут-то и будет отныне проходить граница их территории! Каждый теперь знает, что дальше ему двигаться не следует. Драки происходят лишь в том случае, если берег заселен настолько густо, что пришельцу негде осесть.

В чем биологический смысл подобного соперничества и "застолбления" участков? Прежде чем ответить на этот вопрос, мы сообщим небезынтересные сведения о соответствующем поведении некоторых позвоночных. Практически все птицы и млекопитающие выделяют себе гнездовые территории. Не составляют исключения и рыбы. До того момента, когда самка цихлиды вида Hemichromis bimaculatus начинает метать икру, супруг готовит ямку и прогоняет остальных цихлид и других рыб, находящихся поблизости. Позднее родители совместными усилиями охраняют свою территорию, пока их мальки не обретут самостоятельности. Причина такого поведения ясна: в свободном от недругов пространстве потомство может развиваться беспрепятственно. Без защиты родителей оно немедленно погибло бы. Когда малиновка сидит на яйцах, другие представители ее вида не смеют появляться поблизости от гнезда. Гнездовая территория у малиновки довольно большая: самец оберегает даже отдаленные подступы к своему дому. Благодаря этому он не страдает от конкуренции при поисках пищи, а следовательно, выращивание птенцов протекает беспрепятственно. Но отстаивай самец малиновки границ своей вотчины, последняя очень скоро была бы заполнена его сородичами. Встретив же сопротивление, те. кто еще не имеет пристанища, вынуждены искать себе новое "жизненное пространство". То же самое происходит и у млекопитающих.

Способы заявления своих прав на участок чрезвычайно разнообразны. Трель певчей птицы не что иное, как все время повторяющийся клич: "Я здесь, эта территория занята, другим здесь нечего искать!" Существуют и визуальные средства: самцы многих рыб, сияя ослепительными красками, держатся в центре своего участка. Их роскошный наряд дает знать сородичам, что место не свободно. Броская расцветка жирафа издалека извещает о праве владения им той или иной территорией. Таким образом, отношения между представителями одного вида животных регулируются мирным путем. Самец видит, что участком владеет другой, и следует дальше.

Наделенные тонким обонянием, млекопитающие в большинстве своем метят облюбованный участок сильно пахнущими метками. Куница и барсук, например, в узловых точках гнездовой территории оставляют "ароматные" выделения анальной железы. Пахучие знаки непрестанно обновляются. Много лет назад, когда я работал на биологической станции Вильхельминенберг около Вены, у меня был ручной барсук. Он жил под моим бараком, но каждый вечер непременно являлся ко мне. Прежде чем переступить порог комнаты, он всякий раз оставлял у двери пахучую метку. Затем он подходил ко мне, обнюхивал носки моих ботинок и ставил свое клеймо и па них. Мяч и другие его игрушки также не оставались забытыми. Собаки уже издалека чуяли, что я "принадлежу" барсуку. Многие млекопитающие, не обладая специальными пахучими выделениями, пользуются вместо них мочой и калом. Все мы не раз наблюдали, как таким образом ставят свою метку собаки. На придорожных тумбах разыгрываются настоящие дуэли запахов. Каждый пес старается на метку предшественника поставить собственную. Только если расписка принадлежит особенно большой собаке, маленькой не остается ничего другого, как поспешно удалиться, трусливо зажав хвост между лапами.

Некоторые животные ставят ароматные метки чрезвычайно оригинальным способом. Самец бегемота, например, направляет струю мочи назад к короткому хвосту, которым он в этот момент быстро вертит из стороны в сторону. Одновременно животное испражняется и крутящими движениями хвоста распыляет смесь мочи и кала на окружающие деревья и кусты. Таким образом бегемот создает себе "домашнюю атмосферу".

Многие полуобезьяны - галаго и лори, например,- мочатся в ладонь, а затем втирают мочу в подошвы ног. Каждым своим шагом по веткам деревьев они отмечают пределы избранной территории. В основе их действий лежит стремление оградить занятый участок: "Здесь господин я, другим тут делать нечего".

Морские львы выделяют себе территорию не только по той причине, что стремятся иметь вдоволь еды и достаточно простора. И в том и в другом, очевидно, нет недостатка. Это видно хотя бы из того, что вожаки, отказывая в гостеприимстве самцам, охотно принимают самок. Почему же тогда самцы так ревниво охраняют границы своих владений?

Размышляя над нелегким вопросом, я следил глазами за развлекавшимся выводком морского льва. Небольшая группа детенышей весело возилась в мелкой воде. Животные гонялись друг за другом и боролись, как котята. Со стороны игра казалась рискованной: с широко разинутой пастью малыши кидались в бой, скаля острые зубы. Но это были всего лишь "потешные" поединки. Мне бросилось в глаза, что малыши явно стараются сильно не кусаться. Впрочем, я бы все равно не отважился играть с ними: их укусы нечувствительны только для шкуры морских львов. Прими участие в их забавах, я бы оказался в положении человека, который без кольчуги явился на средневековый турнир, где рыцари самым дружеским образом ударяют друг друга мечами. Очень хорошо помню, что мой совершенно ручной барсук награждал меня во время игр многочисленными синяками. Он тоже старался не кусаться всерьез, но даже слабый нажим его зубов могла выдержать только шкура барсука!