Именно оцепенели. Почти не шевелясь, таращились они на змею минуту... две... пять... десять минут... Медленно сели, не отрывая глаз от несимпатичной змеиной головы. Анаконда тоже не трогалась с места. Моя кинокамера прилежно стрекотала, хотя с таким же успехом я мог снимать фотоаппаратом. Все застыло. Капибары продолжали глядеть на змею так, словно весь остальной мир перестал для них существовать. Превосходный пример гипнотического действия, приписываемого большим змеям.
Конечно, гипноз тут не при чем, но я сам не раз наблюдал, что некоторые грызуны впадают в некий транс при встрече со змеями, особенно с удавами. Слышу, как некоторые читатели - многие! - фыркают: "Чепуха!". Но факт от этого не перестает быть фактом. Многократно видел я в террариумах обращенный на рептилию отупелый взгляд грызуна. И если змея голодна, она может, не торопясь, выходить на исходную позицию; сама атака, следующая затем, молниеносна. У представителей подсемейства удавов, к которым относится анаконда, а также у питонов верхнегубные щитки снабжены чувствительными к теплу клетками, и, похоже, что атака происходит, когда раздражение терморецепторов достигает определенного предела.
В эксперименте, поставленном мной, о влиянии обстановки террариума говорить не приходилось, капибары могли в любую минуту уйти. Они не уходили. Они пристально глядели в глаза змеи. И так минута за минутой. В конце концов все разрешилось самым потешным образом, нашелся рыцарь и на этого дракона...
Капибарам часто докучает насекомое величиной со шмеля. Похоже, оно норовит отложить свои яички в глаза или уши грызунам; во всяком случае, насекомые эти так и крутятся вокруг названных мест, надсадно жужжа. Вот и теперь явился такой мучитель. Но он не стал донимать капибар, а подлетел к свернутой кольцами змее и принялся жужжать над ее ноздрями. Змея терпела-терпела, потом изобразила нечто вроде гримасы, глубоко вздохнула - и заскользила прочь, преследуемая маленьким победителем.
Позже я повторил опыт с анакондами и капибарами. Двухметровая змея все равно ведь не смогла бы одолеть и проглотить капибару, и скептик мог бы заявить, что реакция грызунов была не чем иным, как обыкновенным любопытством в отношении странной твари, которая им не была опасна.
И вот три месяца спустя, когда капибары стали постарше, покрупнее, а возможно, и поумнее, в моем распоряжении оказалась только что пойманная анаконда, размеры которой вполне позволяли ей задушить и съесть капибару. Правда, она незадолго перед тем перекусила - оттого-то и удалось ее поймать, - и добычу все еще было видно в форме эллиптического вздутия на теле змеи ближе к хвосту. В этой анаконде было четыре метра сорок сантиметров, и весила она пятьдесят четыре килограмма. Самые крупные представители вида превышают в длину восемь метров, но они очень редки. В 1943 г. в Колумбии была измерена анаконда длиной 11,3 м; это рекорд для всех известных змей.
Словом, наша анаконда не относилась к настоящим великанам, однако выглядела вполне внушительно; такая и для человека представляла опасность. Институт Бутантан и полиция Сан-Пауло зарегистрировали смертный случай, когда анаконда длиной три и три четверти метра задушила человека; правда, и он успел изранить ее ножом так, что она потом околела. Их нашли в реке, и было назначено следствие, чтобы установить, не имело ли место преступление. Но никакие третьи лица не были замешаны, преступником оказалась змея.
Атти рассказал нам про трагический случай, сравнительно недавно произошедший в одной из деревень, расположенной на территории Рупунунийской саванны. Двое мальчишек лет по двенадцати отправились убирать сахарный тростник. Чтобы сократить путь, они пошли напрямик через заболоченное место, хотя родители строго-настрого запретили им это делать - и были правы... Мальчишки благополучно добрались до поля, угостились сахарным тростником, затем один из них, вооруженный тесаком, нарезал две добрых охапки, и они направились домой. Вдруг тот, что шагал первым, провалился в лужу. Он тут же поднялся, но второй с ужасом увидел, что его приятеля обвила своими кольцами змея. Взмахнув тесаком, он изо всех сил рубанул змею. Но когда анаконда напрягает свои мышцы, они становятся тугими, как автомобильная шина. Тесак отскочил, не причинив змее вреда. Когда наконец подоспела помощь, было поздно. Анаконда сжимала в своих объятиях мертвого мальчугана.
Словом, задуманный нами опыт был довольно рискованным для капибар, но за технику безопасности отвечали пятеро: Франсиско с братом, Дени, индеец-мальчуган и я.
Открыли мы ящик, в котором держали змею, и стали ждать. Прошло некоторое время, наконец медленно-медленно из ящика высунулась змеиная голова. Язык принялся прощупывать воздух, проверять окружающее на вкус, на запах. Якобсонов орган сообщил, что, кажется, все в порядке. Змея высунулась дальше, дальше. Удивительное это зрелище, когда появляется такая огромная змея; можно подумать, ей никогда не будет конца. Мускулистое тело скользнуло в воду через несколько поваленных стволов и остановилось в небольшой заводи почти совсем пересохшего ручья, между двумя песчаными отмелями. Анаконда держалась спокойно, можно было приступать к опыту.
Дени поспешил к нашей хижине за капибарами, мы остались ждать на месте. Змея устроилась поудобнее в заводи, тихие струи гладили ее бок. Наконец Дени окликнул меня, и я начал пересвистываться с капибарами. Понятно, анаконда не ведала об этом концерте, у нее ведь нет органа слуха.
Показались капибары, они оживленно мне сигналили. Змея лежала неподвижно, оба грызуна протрусили примерно в метре от головы, которая медленно поворачивалась, следя за ними. Внезапно до них дошло, что это лежит за темный ствол. Они тявкнули, отскочили в сторону и... остановились. Никуда не стали убегать, а оцепенели, как и в прошлый раз, таращась на змею. Потом медленно двинулись к ней! Проследовали вдоль ее тела и снова остановились - перед самой головой анаконды. Словно их заморозили. Глаза устремлены на рептилию, морда отупелая, какая-то сонная.
Этакий необычный натюрморт. Но вот опять зашевелился язык змеи. Затем и тело сдвинулось с места. Еле заметно анаконда заскользила к грызунам, то и дело щупая воздух языком. Камера продолжала стрекотать, но я уже весь напрягся, готовый мгновенно вмешаться, если дело примет скверный оборот. Атака анаконды обернулась бы для одного из наших четвероногих друзей тяжелыми травмами, а то и гибелью. Стоит острым, загнутым назад зубам впиться в добычу, как тело тотчас обвивает ее своими петлями и мышцы неумолимо сокращаются. А я по собственному опыту знаю, что такое каменные объятия анаконды, когда она включает полную мощность. У мускулов удава нет тормозов, они расслабляются постепенно уже после удачной атаки, когда мертвое животное давно лежит бездыханно в змеиных кольцах.
Впрочем, обошлось без моего вмешательства. Анаконда чуть изменила курс и заскользила мимо капибар на более глубокое место. Общими силами мы водворили ее в ящик.
На этом можно бы и кончить отчет о встречах анаконды с представителями разных видов млекопитающих, но мне хотелось бы еще рассказать о встрече змеи с Гомо сапиенс, сиречь с человеком.
На другой день после съемки эпизода с капибарами мы переселились к "райским водопадам", как мы назвали один из облюбованных нами уголков. Между двумя порогами речушка расширялась, образуя прозрачную заводь, и эту заводь мы назвали "Анакондовым прудом". Во-первых, Атти видел здесь крупную анаконду, а во-вторых, тут разыгралась сцена, которую я опишу ниже.