Нужный прибор, с помощью которого мы собирались измерять электромагнитный фон в доме, находился, как и все охотничьи приспособления, в тайном отделении под задним сиденьем автомобиля. Пришлось повозиться, чтобы найти его среди горы различного оружия и прочих мелочей. Закрыв дверь машины, я собрался вернуться в дом, когда слух уловил какую-то возню за толстым стволом дуба. Вытащив револьвер, я осторожно подобрался к источнику звука.

Подкрадываться незамеченным к цели отец научил меня, когда мне было девять лет. Правда, я еще тогда задался вопросом, зачем это нужно. Обычно те на кого мы охотимся в состоянии учуять наше приближение едва ли не за километр. И тут уж крадись или нет толку все равно никакого не будет.

Выставив руку с револьвером вперед, я резко завернул за ствол дерева и нос к носу столкнулся с Амарантой. Револьвер уперся прямо в вырез светло-бирюзового платья. Эмми подняла руку и указательным пальцем отвела дуло в сторону.

- На кого охотимся? – не скрывая улыбки, поинтересовалась девушка.

- Я ведь мог и выстрелить, - я убрал бесполезное оружие за пояс джинсов и прикрыл его рубашкой.

- С каких пор тебе за каждым углом мерещатся злодеи? – голос Амаранты неожиданно потеплел, томной волной он обволакивал меня, притупляя бдительность. Эмми прильнула ко мне, подставляя губы для поцелуя. Сил противиться соблазну не было. В голове мелькнула мысль, что я слышал как минимум два голоса, но она почти сразу захлебнулась во всепоглощающем пламени, затопившем сознание.

- Влад, ты там где? – со стороны дома долетел голос Димы.

- Похоже, тебя вызывают, - произнесла Эмми, неожиданно отстранившись от меня. Стоило ей отдалиться, и я почувствовал себя безмерно одиноким, как заблудившийся в пустыне странник. Прошло несколько секунд, прежде чем сумел взять себя в руки. Внутри все еще бушевал пожар, превращая кровь в огненную лаву, но усилием воли я заставил себя не обращать на это внимания.

- Ты идешь?

- Чуть позже, - откликнулась Амаранта. Её голос выдал волнение, но меня не покидало странное чувство, что причиной ему был не я.

Не став перечить, просто развернулся и пошел к дому, на пороге которого меня ждал брат.

Глава 5 . Коридоры памяти

- Будет лучше, если мы разделимся, - произнес я, протягивая Диме один из эхолокаторов.

- А это безопасно? – осмотревшись по сторонам, поежилась Ксюша.

Мы стояли в центре просторной гостиной, которая в теплом свете люстры казалась самым надежным и безобидным местом в мире. За резными ставнями окон притаился враждебный мир, а над нашими головами поскрипывали старые доски пола второго этажа, но здесь было тихо и уютно. Наверное, поэтому все ощущали одинаковый дискомфорт при мысли о том, чтобы покинуть гостиную.

- Ты чувствуешь опасность? – с тревогой спросил Дима у Ксюши, инстинктивно проверив легко ли из-за пояса вынимается револьвер.

- Не то чтобы, - невнятно ответила девушка, но тревоги в её глазах не стало меньше.

Понимая, что они еще долго могут вот так простоять, не решаясь сделать хотя бы шаг к выходу из гостиной, я решил их подтолкнуть и фыркнул пренебрежительно:

- Да что вы, в самом деле, как дети? И не в таких передрягах бывали. Это же просто старый дом.

- У старых домов есть свои истории, - пробормотала Ксения.

- Кто сказал, что они непременно должны быть зловещими? – я натянуто улыбнулся. По непонятной причине мне тоже было не по себе. Вне зависимости от моего желания дом казался большим и главное разумным организмом, в недра которого мы попали по нелепой случайности. Грезилось, еще немного и он поймет, что нас здесь быть не должно, что мы наглые оккупанты и тогда дом сделает все возможное, чтобы от нас избавиться.

Понимая, что разговор зашел в тупик, я, захватив эхолокатор, направился к лестнице, ведущей на второй этаж, и произнес на ходу:

- Считайте, вам повезло. Я возьму на себя спальни, а вы пока осмотритесь здесь.

Деревянные ступени заскрипели под ногами, а сзади раздались два одинаково облегченных вздоха.

Второй этаж встретил меня… темнотой. Абсолютной, непроглядной и тягучей как карамельная нуга. Запоздало вспомнив, что электричество наверх еще не успели провести, лениво подумал о том, чтобы сходить в машину за фонарем. Но спускаться не хотелось, поэтому я ограничился зажигалкой, которую выудил из кармана. Трепещущий огонек выхватил из мрака стену справа от меня и суровое, с нависшими бровями лицо. Я невольно вздрогнул и отпрянул назад. Этого мимолетного движения хватило, чтобы зажигалка погасла. Несколько секунд сердце билось в ритме кадрили, прежде чем мозг окончательно переварил информацию и осознал: это был обычный портрет на стене.

Немного успокоившись, снова чиркнул колесиком зажигалки и уже внимательнее осмотрел попавшие в круг света предметы. С левой стороны стояла пузатая тумба, на которой сбоку от вазы с искусственными, покрытыми налетом пыли цветами, с немалым удовольствием я заметил свечу в граненом стакане.

Наблюдая за тем, как пламя свечи медленно разгорается, я прислушивался к звукам второго этажа. Где-то над головой еле слышно подвывал запутавшийся в чердачных стенах ветер. Дом тихонько поскрипывал в такт его стенаниям, а порой тяжело вздыхал, словно тоскуя о своей былой юности. Странной энергетикой обладают старые дома. В них история так тесно переплетается с настоящим, что становится невозможно отделить одно от другого. Взять хотя бы этот потрет на стене. Кем был этот человек? Сколько десятков лет прошло с тех пор, как его не стало? Уже и память стерлась о нем, словно и не было его никогда, а дом все еще бережно хранит его образ. Страшно представить, сколько еще таких вот стертых, никому не нужных воспоминаний ждут нас в закоулках особняка. Я вдруг отчетливо ощутил, что ступаю не по скрипучему полу из расшатавшихся досок, а в прямом смысле этого слова попираю ногами саму историю и от этого мне стало неловко и вместе с тем любопытно.

Свет от пламени давал больше возможности для осмотра. Его отблески плясали на стенах, искажая и без того жуткие тени. Какая-то часть меня отчаянно желала вернуться в гостиную, где есть электричество и теплая печь и можно просто сидеть, ни о чем не думая, наслаждаясь чувством защищенности. Подавив в себе этот слабовольный порыв, я включил эхолокатор. Его размеренное потрескивание придало мне сил и вернуло уверенность.

Медленно водя прибором из стороны в сторону, зашел в первую комнату на моем пути. Всего пару часов назад я уже был здесь. Это оказалась спальня Ксюши, выделенная ей румяной поварихой. Помню, при свете солнца эта комната показалась мне даже милой. Сиреневые обои в мелкий цветочек, мебель из светлого дуба, огромное зеркало на стене, причудливо играющее солнечными бликами. Все это придавало комнате очарование и наталкивало на мысль, что изначально она предназначалась для маленькой девочки.

Но сейчас, когда ласковое солнце окончательно скрылось за чертой горизонта, комната неожиданно из милой превратилась в жуткую. Краски сгустились, тени уплотнились, даже зеркало выглядело не светлым озером, а черной дырой, скрывающей вход в грязные подвалы памяти.

Так одна за другой я прошел все комнаты второго этажа. Каждая из них произвела на меня двоякое впечатление. Я помнил их при дневном свете, но то что предстало передо мной в дрожащем пламени свечи было совершенно не похоже на увиденное ранее. Словно кто-то за этот короткий промежуток времени полностью изменил облик помещений, подсунув вместо некогда уютных комнат гротескно-отталкивающий клон. Ни единый раз за все время моего пребывания на втором этаже эхолокатор даже не пискнул. Возможно, в темноте спальни и казались ужасающим подобием подвалов и застенок, но в них точно не было ничего хоть сколько-нибудь сверхъестественного.

Наконец, я добрался до лестницы на чердак и остановился, испытывая неловкое стеснение, как будто мне предстояло войти в будуар к малознакомой женщине. Ведь если где-то в этом доме и есть тайник, полный секретов прошлого, то ему самое место на чердаке.