Нами выделена лексика, выражающая отрицательную оценку. Каждое из этих слов и выражений в отдельности допустимо в публицистическом дискурсе, предполагающем полемику и связанные с ней эмоции, но употребленные вместе в этом небольшом по объему тексте (нами выпущено лишь одно предложение, не касающееся непосредственно сериала) они делают речь автора агрессивной. Общий пренебрежительно-уничижительный тон усилен употреблением разговорных слов (дурацкий, халтура – разг., мелкотравчатый – разг., пренебр.) и грубого просторечия (задрипанный), а также градационным повтором убогий – выдающийся по убогости, где используется прием оксюморона: прилагательное выдающийся обычно интерпретируется как обозначение исключительных положительных качеств предмета. Оценка автора безапелляционна, мнение подается как знание истины, при том что в тексте отсутствуют какие-либо обоснования выносимого «приговора». Возможно, сериал действительно слаб, но это не оправдывает издевательски-агрессивной позиции автора, которая не уместна даже в жанре «письма в газету».

Изобилие негативно-оценочной лексики может парадоксальным образом снижать ее воздействующий эффект, подобно тому как многословные нотации родителей притупляют чувство вины у ребенка. Автор же рискует показаться тенденциозным, нервным и даже истеричным субъектом, как например, в следующих отрывках:

Духовный вакуум особенно заметен – до рези в глазах! – в сфере культуры, где все сильнее расходятся ножницы между духоподъемными заявлениями лидеров государства и далекими от нравственности приоритетами той телевизионно-бульварной тусовки, которая нагло лезет в глаза и в уши, которую настойчиво продвигают в центр общественного внимания, которая по-вольтерьянски высмеивает все святое, учиняет бесконечную расправу над нашим прошлым (А. Салуцкий // Литературная газета. 2009. № 16).

Как и многие вменяемые россияне, я полагаю, что отечественное телевидение – это морально-этическая и культурно-эстетическая катастрофа, длящаяся почти два десятилетия. Такого деструктивного, хамского и развратного ТВ нет больше ни в одной цивилизованного стране мира. Почти все каналы, как вампиры, упиваются кровью, прославляют блуд, смакуют непотребства во всех их гнусных проявлениях и живописуют, захлебываясь в экстазе, разнообразные катастрофы (М. Захарчук // Литературная газета. 2009. № 18).

Помимо выделенных слов, оценочное содержание последнего текста выражают метафоры и сравнения (морально-этическая и культурно-эстетическая катастрофа; как вампиры, упиваются кровью). Все вместе они «давят» на сознание читателя, заставляя подумать: автор преувеличивает, увлекается своим негодованием – что называется, впадает в раж.

Оценочную функцию в текстах СМИ часто выполняет разговорная и просторечная лексика. Уже отмечалось, что к началу XXI века резко усилилось влияние разговорной речи на публичную коммуникацию: «…в силу известных политических, культурно-идеологических причин, порожденных распадом тоталитарной государственной системы, в книжную письменную речь <…> врываются речевые явления, прежде принадлежавшие исключительно устной форме функционирования языка. Это городское просторечие, уголовно-лагерный жаргон и даже инвективная речь» [Валгина 2001: 121]. Демократизация общества раскрепостила сознание и поведение людей, расшатала стилистические нормы: «новые условия работы в СМИ – свобода слова и самовыражения – расширили стилистическую систему литературного языка, открыли дорогу в письменную речь для более широкого использования разговорных элементов, экспрессивных средств языка… [Сиротинина 2007: 39]. Лексическое «разностилье» современных СМИ как результат эволюции газетно-публицистического стиля современного русского языка не случайно, оно мотивировано прежде всего социальными факторами и отражает «экспрессию психологического состояния общества» [Лысакова 2006: 119].

Разговорная и просторечная лексика (отдельные слова, фразеологические обороты) нередко используется в текстах социальной, в том числе криминальной, тематики, в текстах, отражающих противостояние различных оппозиционных партий и движений, где служит экспрессивным средством оценки, как правило, негативной:

Банки искусно «запудрили мозги» своим клиентам, те, не разобравшись, подписали бумаги. И в итоге люди начали попадать в глубокую беспросветную долговую яму (Новое дело. 05–11.07.2007); В лидерах по заработкам ν нас нефтяники и финансисты, а в «хвосте» – работники сельского хозяйства (Комсомольская правда. 26.07–02.08.2007). Инфраструктура Питера не может угнаться за взрывообразным ростом интереса к городу. <…> Чтобы хоть отчасти разгрузить улицы и гостиницы, к берегу подгонят 11-палубный теплоход «Виктория», где ВИПы будут и жить, и работать. И все равно в гостиницах творится что-то странное: люди бронируют номера за бешеные деньги. <…> Теплоход «Виктория» принадлежит Эстонии. Факт, на котором успели потоптаться некоторые политики. <…> Зато эстонская «посудина» выручит организаторов днем и развеселит гостей ночью… (Российская газета. 08.06.2007); В 14 лет он загремел на «малолетку» за кражу. О чем, спиваясь, мамаша ничуть не пожалела – она даже не явилась в суд на оглашение приговора. <…> Освободился Генка в прямом смысле на улицу. Дома у него уже не было – частная хибарка в Приокском районе по неизвестного причине сгорела дотла. Куда подевалась опойка-мать, никому из бывших соседей ведомо не было. Скорее всего, где-то бомжует, если уже не околела в холодной подворотне (Ленинская смена. 12.04.2007); Я совершенно не разделяю оптимизма людей, которые верят, будто вследствие финансовых передряг в России прибавится свободы (Собеседник. 2008. № 45); В России Фемиде залили глаза (Московский комсомолец. 29.07–05.08.2009); Исчезновение Черкизона парализовало всю систему оптовых закупок дешевого барахла вплоть до Урала и Северного Кавказа (Литературная газета. 15–21.07.2009); А рожи в этих ориентировках как назло похожи на мое отражение в зеркале! (Известия. 28.07.2009); Наша экономика стала похожа на качка из 1990-х. <…> Имидж дополняют растянутые треники, тапочки на босу ногу и отсутствие интеллекта. <…> Магазины и рестораны не смогут накручивать цены в пять раз, как они это делали до кризиса (Известия. 20.04.2009); Продление агонии ВАЗа влетит в круглую сумму (Мир новостей. 10.11.2009).

Сниженная лексика – обычное явление в текстах, посвященных сфере шоу-бизнеса, культуры, искусства:

Нижегородцев Мамонов «взял». В зале фанатка в белой кофточке стала кричать: – Давай, папа, жми! Я тебя люблю! Билетеры пытались выволочь ее из зала – не получилось. Потом пришли два дюжих охранника, которых девчонка послала вдаль громко, на весь зал (Свой взгляд. 04.04.2007); Современная литература превратилась в качалку долларов, никого не интересует качество: Главное – хорошо продать. <…> «Прикончить» мальчика в очках Джоан Роулинг не позволят издатели: кто же захочет лишиться сотен миллионов? (Аргументы и факты. 2007. № 30); А еще в туалете я наткнулась на Пэрис Хилтон! Она посмотрела на меня и спросила, где я раздобыла такое клевое платье (из интервью с М. Шараповой // Комсомольская правда, 25.07.2007); Став мифом Сонька (Золотая Ручка. – Авт.) пошла по рукам беллетристов. У нее образовался статус фольклорного персонажа. Поди, пробейся к его прообразу. Это так же нереально, как сыскать прототипа Иванушки-дурачка (Российская газета, 27.07.2007); Каким должен быть воротила шоу-бизнеса? <…> Он рулил компанией грамзаписи <…> музыкальными журналами, телеканалами <…> и радио «Хит FM». Но в 2002 году вдруг порвал с шоу-бизнесом (Собеседник. 2008. № 45); Канадский хоккеист, поигравший за подмосковный «Витязь», решил уйти в боксеры. Надоело, что за драки на льду постоянно удаляют. С такими талантами в мордобое Перро добьется большего (Комсомольская правда. 10–17.09.2009); Здоровяки не подпускали к Каддафи на пушечный выстрел никого и желающих его сфотографировать тут же били по камерам. Скорее всего Саиф пришел поглазеть на голливудскую красавицу Крез… (Собеседник. 2009. № 12).