Дима хмыкнул и оторвался от компьютера.

- Ну попробуй.

- Буду собирать твои фотки, приклеивать в альбомчик, показывать подружкам и вздыхать по ночам.

Дима напрягся. Всё-таки Лида была не настолько простой, чтобы что-то говорить от балды. Что-то тут есть. Может, она экстрасенс? И видит насквозь?

- У тебя же нет подружек. Совсем недавно жаловалась.

- Ай, фигня, - махнула рукой Лида и как-то плотоядно улыбнулась. У Димы аж скулы свело от напряжения. Она знает. Или догадывается. – Можно просто для себя держать, чтобы иногда просматривать. Во! Ещё можно стихи писать. Знаешь, Димасик, стихи – это самое совершенное признание в любви.

- Вообще-то Земфира сказала это про песни.

- Слушаешь Земфиру? – Лида спросила это, не отрывая взгляда от тетради, но у Димы всё похолодело внутри от тона её голоса. Вот тебе и девочка-ромашка.

- Слушаю, даже на концерт ходили с женой, - Дима врал про концерт, но нужно было упомянуть Вику, чтобы мозгокопание Лиды натолкнулось на некоторую преграду. Дураку понятно, куда она копает.

- А я думала, ты рок там всякий, хэви-метал, волосатых мужиков любишь, - Лида засмеялась и показала, как они, эти самые волосатые мужики, трясут своими волосами. – Дим, ты собственник?

Вопрос, конечно, попал прямо в голову. Да, гламурная девочка, встречающаяся с электриком, оказалась экстрасенсом. В это проще было поверить, чем в то, что то, что Лида сейчас несёт, не имеет никакого глубинного смысла. Ну что же, чёрт возьми, ты знаешь?!

- Нет, - пожал Дима плечами. Он вёл себя спокойно и расслабленно как всегда, даже голос не поменялся, хотя это самый подлый предатель из всех возможных. – Если человек хочет быть со мной, пусть будет, если нет – я держать не стану.

Лида отложила ручку и, подперев голову рукой, серьёзно посмотрела на Диму. И тот мгновенно понял, что сейчас наступит конец света – Лида что-нибудь выдаст.

- Вчера вечером ты домой свалил и на своей тачке врезался в какой-то джип, когда выезжал со стоянки. Потом ещё бегал вокруг, руками размахивал, как бешеная канарейка…

Дима вспыхнул. Он даже и не мог подумать, что у его внезапной истерики будут свидетели. Ну конечно, кроме того придурка, который поцарапал машину и ещё что-то там пытался объяснить на древнерусском матном.

- Ну?..

- Зашла я в это время в кабинет к Александру Владимировичу, он там по телефону с кем-то разговаривал и в окно смотрел на твою активную деятельность. Улыбался.

- И что? – Дима выгнул бровь и ждал продолжения, но Лида вместо этого широко улыбнулась и встала из-за стола.

- Вот я и говорю, влюбиться хочу. Хоть в кого-нибудь, - тише закончила она, выходя из кабинета.

Дима растерянно поводил курсором по чертежу и расплылся в улыбке. За ним опять присматривают.

Сообщение о том, что Александр приедет в шесть вечера, пришло без пятнадцати шесть. Дима посмотрел на экран и медленно отложил телефон. Вот незадача. Надеть было абсолютно нечего. Этот новый проект съел все мозги, поэтому о магазине забылось сразу, как только вспомнилось. К тому же Дима просто ненавидел ходить по магазинам. Комплекс детства, ага, он самый. Мама любила наряжать Диму во всякие модные вещички, как она называла этот процесс прилюдного унижения. И постоянно выбирала одежду на размер меньше, чтобы Дима был похож на тростиночку. Это тоже была её фраза, которая периодически вспоминалась ночами, и Дима стоял в одном нижнем белье посреди торгового зала, а мама говорила, что он тростиночка и вообще прелестный ребёнок. Но в один прекрасный день Диме надоело и он заявил, что больше с мамой по магазинам ходить не станет и ни про какие штанишки и свитерочки слушать не желает. С тех пор в магазин он заглядывал как тот солдат, у которого горит спичка.

Парадно-выходной пиджак остался ещё со времён школы. Тёмно-синий, очень приятный на ощупь, удобный и, понятное дело, старомодный. Но Дима наплевал на моду с высокой колокольни, главное - не выглядеть неопрятным, а остальное фигня.

Когда раздался звонок в дверь, Дима носился по дому в трусах и рубашке в поисках утюга, похоже, подлая Вика забрала его в свой новый дом. А пиджак по закону подлости совершенно случайно навернулся с вешалки ещё в прошлом году и помялся.

- Только ничего не говори! – предупредил Дима вошедшего Александра и продолжил занимательную беготню от кухни до гостиной и обратно.

Александр молча прошёл в гостиную, окинул комнату беглым взглядом и, поймав за руку психующего Диму, указал пальцем в сторону окна, где за занавеской на подоконнике прятался этот несчастный утюг. Когда в твоём собственном доме неожиданно обнаруживаются незнакомые вещи, это похоже на шок. Дима впервые в жизни видел этот утюг, и пользовался, насколько память не изменяла, тоже впервые. Освоение новой техники получалось на троечку с минусом, потому что всё усугублялось тем, что Александр, не имея ни такта, ни сочувствия, сидел в кресле и неотрывно следил за неловкими движениями Димы.

- Нравится смотреть на то, как люди работают?

Александр кивнул, вот же, блин, откровенный!

- Имеющий глаза да увидит, особенно, когда и послушать есть чего.

- А ты матом совсем не ругаешься? Даже если молоток на ногу упадёт?

Дима нервно хихикнул, представив, как бы это выглядело. Почему-то идеальный и невозмутимый Александр прямо просил, чтобы ему на ногу уронили молоток.

- Если я беру в руки молоток, то забиваю им гвозди, а не роняю на ноги.

- А как же теория вероятности и эффект неожиданности? – Дима отставил утюг в сторону и критически осмотрел свой пиджак. Для сельского клуба сгодится, но не для театра. Да, колокольня для плевания на моду и приличия хоть и высока, но разум всё-таки победил, и Дима, не раздумывая долго, откинул пиджак в сторону. Можно пойти в одной рубашке.

- Я не отвлекаюсь и контролирую свои движения. Например, не вижу смысла гладить пиджак, чтобы пойти в рубашке. Решу сразу, что если гладить не умею, то нужно искать иные варианты.

Дима широко улыбнулся и, прикусив нижнюю губу, подошёл к Александру. Поставил колено на край кресла и наклонился к самому уху, чувствуя тепло и запах кожи. Дурман. И в голове стало так легко от того, что можно делать всё, что угодно. Он же разрешает!

- Я люблю, когда на меня смотрят, - прошептал Дима и, не удержавшись, быстро скользнул губами по ушной раковине Александра.

- Опасный момент, - засмеялся тот и обнял Диму одной рукой за пояс, прижимая к себе, а вторую запустил под рубашку. Погладил живот и скользнул выше.

- О бля… - выдохнул Дима, чувствуя как подушечки пальцев сжимают сосок. Вдруг стало жарко и щекотно. Хотелось выскользнуть, но Александр не позволил.

- Не ругайся. – Рука сползла с груди на живот, а потом чуть ниже, приспуская резинку и запутываясь пальцами в жёстких волосах.

- Бля… - Дима громко задышал и поцеловал Александра в висок.

- Ладно, можешь ругаться. Мне даже нравится.

- Обойдёшься.

Дима нахально улыбнулся и стал быстро стаскивать с Александра пиджак.

- У нас же есть время на маленькие радости?

- Конечно. И пусть весь театр подождёт.

Дима остановился на третьей пуговице и вмиг стал серьёзным.

- Когда начало?

- Начало уже положено, так что продолжай.

Дима сполз с коленей и исподлобья посмотрел на Александра. Он, как всегда, был невозмутим и спокоен, даже развалившийся в кресле в полурасстёгнутой рубашке. Моментально вспомнился молоток.

- Мы никуда не едем, что ли? А нафига я тут убивался с этим утюгом?

- Ты же всё равно ничего не нагладил, так зачем жалеть?

- Ты меня бесишь, - вздохнул Дима и нервно передёрнул плечами. – Давно не работал клоуном. Я вообще не понимаю, какого…

Александр поднялся с кресла и расстегнул брюки. Дима замолк и, широко раскрыв глаза, смотрел на то, как брюки скользят вниз и остаются лежать на полу. Почему-то от них невозможно было оторвать взгляд, словно это вторая кожа вдруг свалилась с Александра и он остался совсем беззащитным.