- Воскресенье, двенадцать часов дня.

- Ты рано встал? – Дима ткнул вилкой хрустящую корочку и опасливо отправил в рот небольшой кусок.

- Есть нужно с аппетитом. Или вообще не есть.

Дима пожевал мягкую тёплую массу и понял, что она была наполовину мясной, наполовину овощной, но в общем и целом вкусной. Очень вкусной.

- Доверяй, но проверяй, - улыбнулся Дима и стал наворачивать уже в полный рот. – Вкусно! Я всегда мечтал о том, чтобы уметь готовить. Но мне не давали возможности!

- Бедняжка, - покачал головой Александр. – Вырывали кастрюли из рук, какие нехорошие.

Дима закусил губу и слегка смутился.

- Зачем ты готовишь, ты же в гостях вроде как?..

Александр посмотрел на Диму и, протянув руку, погладил его по щеке.

- Хочу сделать тебе приятное. Ешь давай. А я пойду в душ.

- Мне приятно, - расплылся Дима в улыбке. – Очень приятно.

- Шоу маст гоу он, - пел Дима, намыливая тарелку. Готовить он, конечно, не любил, но вот посуду мыть почему-то очень. Водичка течёт на руки, пена приятно щекочет кожу, и вообще ощущение чистоты до скрипа под пальцами – это был полный восторг.

Домофон не пиликал, Дима бы точно не пропустил. И поэтому когда позвонили в дверь, сердце замерло на секунду. Кого это принесло? Наверное, соседку. Вечно ходит, спрашивает то солички, то сахарку, то хлебушка. Каждый раз обещает отдать, но никогда не отдаёт, зато желает счастья и здоровья. Дима не против отдать за счастье стакан сахара и кусок белого хлеба.

Но за дверью оказалась не соседка. Дима подумал, что это полный пипец, без вариантов.

- Димка, ну как ты тут? – на пороге стояла Лялька и тревожно вглядывалась в его очевидно перекошенное лицо. – Лида позвонила маме и сказала, что ты приболел. Звонили тебе на сотовый и на домашний всем миром, а у тебя отключено везде. Я с работы отпросилась на два дня и приехала к тебе, ты же тут один совсем… без Вики…

- Да ладно, ничего страшного… - единственное, чего смог добиться от себя Дима, это чтобы голос не дрожал.

- Знаю я твоё «ничего страшного», в прошлый раз в больницу попал, еле откачали…

Лялька что-то ещё говорила и говорила, а Дима слушал, как в ванной шумит вода и понимал, что скоро две параллельные прямые пересекутся. И это неизбежно.

- Я не один, - остановил поток слов Дима, но Ляля, видимо, подумала, что он не совсем здоров, поэтому и ведёт себя так странно. Стала разуваться. Дима почувствовал, как кровь отхлынула от лица, когда дверь ванной скрипнула, открываясь. Лялька подняла голову и посмотрела чуть выше Диминого плеча, туда, где послышались тихие шаги.

Они молча смотрели друг на друга несколько секунд, и по растерянно-испуганному выражению лица сестры Дима понял, что объяснять уже нечего. Лялька никогда не страдала тугоумием.

- Александр, - приветливо отозвался тот, кто стоял за Диминой спиной. И Лялька быстро собралась. Дима всегда уважал свою сестру за умение быстро собраться в самый ответственный момент.

- Елена, - кивнула она и, поставив свои туфли рядом с Димиными кроссовками, молча прошла на кухню.

- Напои сестру чаем, а я схожу в магазин за сигаретами, - Александр уверенно сжал Димино плечо и заставил посмотреть на себя. Взгляд был успокаивающим и таким тёплым, что стало намного спокойнее. Нас двое, нас двое… – Я недолго.

Дима слегка улыбнулся и, набрав в грудь побольше воздуха, улыбнулся ещё шире.

- Рано или поздно… - прошептал он, закрывая дверь за Александром.

Лялька сидела за столом и смотрела на свои сложенные руки. Как всегда аккуратна, задумчива и бескомпромиссна. Иногда Дима думал, что уехал из Перми, чтобы быть от неё подальше. Так он мог любить её и не бояться. Но Ляля переехала в Москву вместе с семьёй, чтобы быть одновременно и ближе к нему, и не надоедать заботой, как Дима любил называть её отношение.

- Если ты скажешь, что это просто твой коллега по работе, то я тебе поверю, - Лялька не смотрела Диму, она смотрела на свои ногти, и это был страшный суд. Внутри всё сжалось, превратилось в ничто, и сам Дима превратился в ничто под давлением этого властного тихого голоса.

- Нет… - ровно ответил он, подходя к столу и опускаясь напротив. – Не поверишь.

Лялька громко выдохнула и подняла на Диму усталый взгляд. Она плакала. В квартире наверху кто-то громко засмеялся. Дима отвёл взгляд. Он не чувствовал себя виноватым, он просто не мог себя чувствовать.

- А Вика знала?

Зашуршал целлофан, и Ляля достала носовой платок из кармана своей сумки. Легко и быстро смахнула слёзы, словно они её раздражали.

- Догадывалась. Но мы не поэтому разошлись. Она полюбила другого.

- Ну ещё бы... – хмыкнула Лялька и подалась к Диме. – Ей нужен был мужик.

Дима вздрогнул и, поджав губы, с вызовом посмотрел на сестру.

- Жестокое наказание неверного брата? – усмехнулся он и облизал пересохшие губы. Голос не дрожал, и внутри стало вдруг жарко от возбуждения. Ни черта ты меня не знаешь, сестрёнка! – Только ты особенно не старайся, виноватым и оскорблённым я себя чувствовать не стану.

- Да я вообще с тобой разговаривать не хочу. Мне противно! – Лялька отвела взгляд и побарабанила пальцами по столу.

- Я тебя не держу. Дверь там же, где и пять минут назад, - тихо проговорил Дима и, убрав картонку с бокала, взял его в руки. – Или можешь молча попить чаю. – Он сделал один глоток и довольно улыбнулся. Чай был великолепен. – Александр делал, а он знает толк в чае.

- А ещё в чём он знает толк? – Ляля скривила губы и нервно передёрнула плечами.

- Во всём, что его касается.

- И в тебе тоже?

- Ляль, - Дима поставил кружку на стол и, протянув руку, коснулся ладони сестры, – не стоит. Я прекрасно знаю, что ты считаешь это плохим, неправильным, неестественным, некрасивым… Но я люблю его. И он меня любит. Так случилось.

Лялька крепко сжала руку Димы в своей и, опустив голову, закрыла второй ладонью лицо. Опять заплакала. Дима знал, что самое лучшее, что он может для неё сейчас сделать – это помолчать. Сначала она должна принять данность, а потом уже можно будет говорить.

- Дима… Димочка…. – выдохнула она и, вытерев глаза, посмотрела на Диму уже спокойнее. Но не так как раньше, а с сожалением, снисхождением и чем-то ещё особенно женским. – И как ты представляешь вашу дальнейшую жизнь? У него же, наверное, семья имеется, дети? Сколько ему лет? Сорок? Сорок пять?

- Да, у него семья, сын… Я не знаю, сколько ему лет. Мы работаем в одной фирме. Он занимает должность Вики.

- А дальше?

Дима убрал свою руку и встал из-за стола.

- Что дальше? – громче переспросил он. – Мы встречаемся, когда у нас обоих есть время. Спим, едим, разговариваем. Что может быть дальше?!

- Я про твою ориентацию спрашиваю.

- Моя ориентация при мне, и это моё личное дело, с кем спать. Все такие, бля, смелые! Куда деваться… - Дима отошёл к окну, открыл одну створку и достал сигарету из пачки, лежащей на подоконнике. Вспомнил про Александра, который сказал, что пошёл за сигаретами. Сердце сладко сжалось в груди. Он просто дал им время поговорить. – Приходите и судите, словно я не человек, а набор качеств – должен и обязан.

Дима затянулся и отвернулся к окну.

Лялька встала из-за стола и подошла к нему. Вытащила сигарету и тоже закурила.

- Димка, но это такой крест… Я же за тебя переживаю, Димка, - она ласково посмотрела на Диму и обняла за плечи. – Ты же всю оставшуюся жизнь будешь сражаться со всеми. За своё мнение, за свои взгляды…

- Ляль, послушай меня, - Дима позволил себе положить голову на плечо сестры. Она была чуть выше его и пахла чужим домом. У неё уже давно был свой дом, уют и порядок. Если бы он мог так же, всё было бы иначе. – Я устал убегать от правды. Впервые за столько лет я чувствую себя живым и счастливым. Свободным. Мне наплевать на всё, что было, что будет… Я живу сейчас, с ним.

- А он? Он-то что говорит?

- Что вы меня избаловали, - усмехнулся Дима и, дотянувшись, поцеловал Ляльку в щёку. – Говорит, что я ни черта не умею и вообще маменькин сынок.