— Они не смогут рвануться. Я запер двери снаружи.

— Да неужто? — заскрипела леди Корк, напоминая своего попугая. Ее поведение изменилось. Она разглядывала его с неподдельным сарказмом. — Ручаюсь, что это только разожжет их любопытство. А ведь вы хотите хранить все происшедшее в тайне? Что, по-вашему, они будут думать, когда найдут двери закрытыми?

— Вы ответите на мой вопрос, леди Корк?

— Молодой человек, да вы, никак, наседаете на меня?

— Нет, мадам. В любом случае, если даже вы не ответите, я буду вынужден сделать вывод, что вы в самом деле подозревали мисс Ренфру. И действовать буду соответствующим образом.

Она уставилась на него.

По выражению ее лица он понял, что нащупал правду.

Он мог ручаться, что она была на волоске от того, чтобы гаркнуть: «Да!», но с присущей ей непредсказуемостью изменила свое намерение. Фыркнув, леди Корк с треском распахнула двери и решительно вышла.

Чевиот в разочаровании мог только последовать за ней.

Леди Корк не обратила внимания ни на мистера Хенли, ни на Флору, которые продолжали стоять там, где он их оставил. На несколько секунд невысокая согбенная фигура склонилась над телом Маргарет Ренфру.

— Бедная девочка, — пробормотала леди Корк.

Не промолвив больше ни слова, она просеменила к дверям зала, открыла их, вошла внутрь и закрыла за собой. Гул голосов перешел в приветственные крики, а затем сменился взрывом оваций.

— Итак! — обратился Чевиот к Флоре. — Давай посмотрим, что тут можно сделать.

Конечно, он не должен был допускать, чтобы изменилось положение тела. Но это пришлось сделать, потому что он, только он мог отвлечь внимание клерка и успеть спрятать еще горячее оружие, из которого недавно стреляли.

Но не это было самым главным. Маргарет Ренфру уже стала окоченевать. Очертания ее тела, включая положение рук и ног, отпечатались на пыли, покрывавшей ковер. Осторожно перевернув ее в прежнее положение, он вытянул ей руки вдоль тела и соединил ноги.

Сделав это, он ощутил свою полную беспомощность.

Он не мог сделать снимков. У него не было ни мела, ни увеличительного стекла, ни клейкой ленты для снятия отпечатков. Но и это было не так важно, в конце концов, он мог бы найти какие-то грубые заменители.

В мире не существовало баллистика, который мог бы идентифицировать пулю, вылетевшую из ствола без нарезных каналов. Даже веря в невиновность Флоры, даже принимая за истину все объяснения, как у нее в муфте оказалось оружие, он никогда не смог бы указать, из какого пистолета был сделан выстрел.

Отпечатки пальцев, на которые он так рассчитывал в эксперименте с мистером Мейном и полковником Роуэном, здесь были более чем бесполезны. Кроме слуг, например Соланж, если не считать его, мистера Хенли и леди Корк, все остальные обитатели здания были в перчатках.

Блистательные преимущества, которыми он обладал, рассыпались в прах. Он был предоставлен лишь самому себе и своей сообразительности.

— Мистер Хенли, — сказал он, поворачиваясь и на глазок прикидывая расстояние. — Среди ваших письменных принадлежностей нет ли случайно кусочка мела?

— Мела, мистер Чевиот? — переспросил последний, делая шаг назад. — Ей-богу, сэр, не могу понять, зачем он вам понадобился.

— Обрисовать очертания тела. Мы же не можем оставлять его здесь.

— А! — выдохнул мистер Хенли, испытывая облегчение при этом понятном объяснении. — У меня есть угольная палочка, если она вам пригодится.

— Да! Благодарю вас! Я вижу, что ковер имеет достаточно светлую раскраску для этой цели. Если вы ничего не имеете против, дайте мне ваши принадлежности. Я сам сделаю набросок и произведу обмеры.

Минут десять, пока они молча наблюдали за ним, а Флора была близка к истерике, он углубленно занимался делом. Чтобы измерить расстояние, он использовал свой длинный шелковый галстук. Он ходил взад и вперед от тела к стене, а затем снова отступал в коридор.

Из зала все громче и громче доносились голоса. Чевио-том снова овладел страх перед нашествием публики. Пером он торопливо скреб по бумаге, чернила расплывались. Черт возьми, тут не было промокательной бумаги, и он забыл о песке.

— Думаю, что это все, — сказал он, возвращая папку мистеру Хенли и помахивая в воздухе листом бумаги, чтобы просушить его. — Мистер Хенли, мне неудобно вас утруждать. Но у вас тут лошадь. Можете ли поехать за хирургом? За любым, но лучше, чтобы он был достаточно квалифицированным.

— Мистер Чевиот! Эта леди мертва! Никакой хирург не сможет вернуть ее к жизни.

— Да. Но он может достать пулю и определить направление пулевого канала.

— С-сэр?

— А теперь слушайте меня! — потребовал Чевиот, уставившись в глаза старшего клерка, едва не выкатившиеся из орбит. — Мы пришли к выводу, не так ли, что стреляла не леди Дрейтон?

— О! Значит, это сделал я!

— В дальнейшем мы пришли к выводу, — мягко продолжил Чевиот, — что у леди Дрейтон вообще не было никакого оружия?

— О, конечно!

— Очень хорошо. — Он не осмеливался взглянуть на Флору. — Но тут в коридоре нет никакого оружия. Я только что обыскал его. Следующее замечание касается положения тела мисс Ренфру. Она была убита выстрелом в спину. Все мы это видели и не сомневаемся в этом, она лежит, как вы видите, посередине ковра, лицом к лестнице и перед всеми дверями, выходящими в коридор.

— А! То есть это означает...

— Это означает, что мы не можем игнорировать возможность, что одна из этих дверей могла быть на секунду приоткрыта и снова закрыта.

— Но вы говорили...

— Я знаю, что говорил. Я по-прежнему считаю, что ни одна из этих дверей не открывалась. Тем не менее, если мы не принимаем во внимание эту версию, нам остается поверить лишь в чудо или во вмешательство злых духов.

— Да, сэр! Оно и есть! Хотя все говорят, что это вранье, но тут могут быть и колдуньи...

Чевиот не обратил внимания на его слова. Он сделал еще один шаг вперед.

— Вы спрашивали меня, зачем нужен хирург. Чтобы извлечь пулю, после чего он сможет сказать, был ли произведен выстрел прямо в спину или под углом. Если сбоку, то откуда — слева или справа? Вы понимаете, какое значение это имеет? Вы понимаете, что тогда мы поймем, где, видимый или невидимый, стоял убийца?

— Ага! — выдохнул, выпрямляясь, мистер Хенли. — Сэр, — смущенно откашлявшись, добавил он. — Прощу прощения. Теперь я вижу, что полицейский детектив должен знать куда больше того, чем уметь выколачивать пятерней признание из взломщиков просто потому, что он уверен в своей правоте. Я отнимал у вас время, мистер Чевиот, но больше не буду злоупотреблять им. Я бегу, сэр, чтобы привести вам хирурга.

Он с достоинством поклонился. Повернувшись, он направился к лестнице и исчез из виду.

Несколько секунд Чевиот смотрел ему вслед.

Он знал, что выражение «выколачивать пятерней» означало работу кулаками. Несмотря на его углубленный интерес к политическим и социальным аспектам истории, который помогал ему понимать выражения, бывшие в ходу в полиции, все же трудно было предполагать, чтобы он смог усвоить каждую услышанную им фразу.

И, оказавшись рядом со свалившимся на него преступлением, он мог только с достоинством нести тот груз, который навалило на него время.

Наклонившись, он подсунул одну руку под плечи Маргарет Ренфру, а другую под колени и поднял отяжелевшее мертвое тело.

— Флора! — с напряжением обратился он к ней. — Мы должны куда-нибудь перенести ее.

Флора, готовая уже заговорить, отказалась от своего намерения. Придерживая муфту на правой руке, она торопливо открыла створку дверей около лестницы.

Чевиот, которому предстояло перенести туда тело, помедлив, повернулся.

Он слышал гул голосов из бального зала. Леди Корк не сможет достаточно долго продержать гостей там. И его не устраивало, что, когда все хлынут наружу, кто-то может задеть лампу и обнаружить спрятанный там пистолет. И к тому же...

С заметным усилием придерживая висящее на сгибе руки тело, он приподнял лампу одной рукой и вытащил маленький пистолетик, на позолоченной пластинке рукоятки которого были отчетливо видны инициалы «А. Д.».