«Романтический максимализм настроений, вера в безграничные возможности объединённых усилий народов, ликующее чувство победы, пробуждение человеческого достоинства и творческих сил – все это питало поэзию первых лет», – вспоминал один из современников3).

Именно в поэзии ярче, полнее всего выразился двуединый пафос времени: восторженные оды в честь революции (В. Маяковский, Д. Бедный, поэты-пролеткультовцы – М. Герасимов, B. Кириллов, Н. Полетаев) и столь же эмоциональные проклятия в её адрес (М. Волошин, И. Бунин, 3. Гиппиус, Д. Мережковский и др.). Большинство поэтов, и тех, и других, сходились во мнении, что переживаемая эпоха – начало грандиозных и необходимых перемен в России. Только одни предлагали цивилизованный путь: «Переделать всё. Устроить так, чтобы всё стало новым; чтобы лживая, грязная, скучная, безобразная наша жизнь стала справедливой, чистой, веселой и прекрасной жизнью…»4); а другие провозглашали: «Восславим политику тигрову: ломай, кувыркай, круши!? – Такова была программа пролеткультовцев – И. Садофьева, Н. Полетаева, В. Кириллова и др.

Целью Пролеткульта – организации, возникшей накануне октябрьского переворота, – было развитие культурно-просветительной и литературно-художественной самодеятельности в среде рабочих. Однако пролеткультовцы не только провозглашали лозунги, но вслед за футуристами полностью отрицали наследие предшественников:

Мы во власти мятежного страстного хмеля.
Пусть кричат нам: «Вы палачи красоты!»
Во имя нашего завтра – сожжём Рафаэля,
Разрушим музеи, растопчем искусства цветы! —

призывал В. Кириллов в стихотворении «Мы».

Предпринимались попытки противопоставить всеразрушающему нигилизму идею наследования лучших традиций прошлого, но они не имели особого успеха. Необходимо отметить роль В.Я. Брюсова в повышении культуры русского стиха в условиях нашествия в поэзию пролеткультовской самодеятельности. Уже в 1918 году он издал книгу «Опыты по метрике и ритмике, по евфонии и созвучиям, по строфике и формам». Эту работу он продолжил и в дальнейшем, благо не только пролеткультовские новобранцы нуждались в хорошей поэтической школе. В середине 20-х годов его опыт был подхвачен Г. Шенгели.

В 1921 году русскую поэзию постигло большое несчастье. 7 августа от «недостатка воздуха» в сорокалетием возрасте умер

A. Блок. Через две недели был расстрелян за участие в антисоветском заговоре акмеист Н. Гумилев. Менее чем через год скончался футурист В. Хлебников.

В течение пяти лет эмигрировали М. Цветаева, И. Бунин, B. Ходасевич, К. Бальмонт, И. Северянин, Д. Мережковский, 3. Гиппиус, В. Набоков и др. О судьбе оставшихся ~ А. Ахматовой, О. Мандельштама, С. Есенина, Н. Клюева, М. Волошина, В. Маяковского, А. Белого, Б. Пастернака – разговор впереди.

Второе место в литературе послеоктябрьского периода безусловно принадлежит драматургии. Массовый интерес к сцене пробудился неожиданно. Спектакли самых разных театров, решительно обновивших репертуар, имели в те годы большой успех. Повсеместно создавались самодеятельные театральные труппы, осуществлявшие постановку пьес революционного звучания в трудных, часто походных условиях.

Возрождались полузабытые традиции массового площадного действа. Три первые революционные годовщины были отмечены в Петрограде спектаклями, которые проходили на улицах и площадях города с участием нескольких тысяч человек: «Мистерия освобожденного труда», «Взятие Зимнего дворца» и т. п. Главную роль в этих постановках играли не характеры, а маски, олицетворявшие те или иные идеи и лозунги. Плакат, карикатура, гротеск – таковы были художественные средства этого театра.

Всё это не могло не оказать влияния на первые шаги новой драматургии. «Мистерия-буфф» В. Маяковского, «Стенька Разин» В. Каменского, «Фома Кампанелла» А. Луначарского – пьесы, соответствовавшие эстетике нового театра. Но время шло, и требования изменялись. Впрочем, большой и какой-то особенно пристрастный интерес к театру сохранялся до конца 20-х годов. Это и неудивительно: успехом у публики пользовались постановки гениев режиссуры – Е. Вахтангова, Вс. Мейерхольда, А. Таирова. Продолжалась деятельность великих реформаторов сцены К. Станиславского и Вл, Немировича-Данченко. С середины 20-х годов на театральном небосклоне появилась целая плеяда блестящих актерских дарований – М. Яншин, Н. Баталов, Б. Щукин, М. Бабанова, Э. Гарин и многие другие.

С наступлением мирного периода, когда А. Луначарский выдвинул свой известный лозунг – «Назад, к Островскому!», выразив потребность общества в психологическом театре, в пьесах «с проникающим в суть вещей реализмом», началось заметное обновление театрального репертуара.

Проза первых послереволюционных лет не шла ни в какое сравнение с поэзией. М. Горький целиком ушел в публицистику, лишь изредка возвращаясь к пьесам типа «Работяга Словотеков», в дальнейшем известным только специалистам. А. Куприн увлёкся организационной работой, он даже побывал на приеме у Ленина, но менее чем через год эмигрировал. Л. Андреев умер в 1919 году. И. Бунин эмигрировал первым – в мае 1918 года сначала в Одессу, а потом за границу.

Из новых авторов обратили на себя внимание авторы романов и повестей П. Бессалько – «Катастрофа», 1918; «К жизни», 1919; Ю. Писарева – «Наша долюшка», 1918; С. Малышев – «К свету», 1919; Б. Тимофеев – «Чаша скорбная» Д918. Особой популярностью пользовались очерк и рассказ. В этих жанрах работали А. Серафимович, А. Неверов, П. Романов, А. Алтаев, П. Арский, Скиталец (С. Петров), А. Ермаков, Г. Яблочков, В. Боков, М. Сивачев, А. Чапыгин. Большинство из них не оставили заметного следа в истории литературы.

Интерес читателей привлекло переиздание в 1918 году двух романов-утопий А. Богданова, известного политика, философа, экономиста, врача, одного из идеологов Пролеткульта – «Красная звезда» (1908) и «Инженер Мэнни» (1912). Обе книги затем многократно переиздавались в 20-е годы; волновала дерзость автора, предсказавшего открытие телевидения, выход человека в космос, использование атомной энергии и т. п.

Богданов по праву может считаться основоположником советской научной фантастики, утопий и антиутопий. И первым его последователем следует признать автора книги, сданной в печать в Госиздат в 1920 году, – И. Кремнев (А. Чаянов) «Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской Утопии». Однако сочинение крупного ученого-экономиста А. В. Чаянова было запрещено цензурой и увидело свет только в конце 80-х годов.

В большинстве действующих учебных пособий начало советской прозы ведется от романов В. Зазубрина «Два мира» (1921) и Б. Пильняка «Голый год» (1921). Однако пора восстановить справедливость.

2

В условиях первых послереволюционных лет (1917–1921) в России осуществлялась политика военного коммунизма: национализация крупной и средней промышленности, продразверстка в деревне, запрещение частной торговли, карточная система распределения продуктов, всеобщая трудовая повинность. В стране воцарились разруха и голод. Шли массовые аресты, расстрелы. Свобода личности была фактически ликвидирована. В 1921 году страну постиг страшный голод. Повсеместно шли крестьянские бунты.

Для спасения страны была введена новая экономическая политика. Десятый съезд РКП (б) принял решение о частичной реставрации капитализма: перевод госпромышленности на хозрасчет, разрешение частной торговли и мелких капиталистических концессий, замена продразверстки продналогом и т. п. Нэп позволил довольно быстро частично решить неотложные экономические проблемы. В страну поступала также помощь из-за рубежа: из Америки (АРА), Чехословакии, Франции и других стран. Шли посылки и от русских эмигрантов.

Но нэп имел и нежелательные для советской власти последствия. С одной стороны, активизировалось издательское дело, возникали новые газеты и журналы, многократно выросли тиражи художественных произведений. При этом заметно ослабли цензурные гонения. С другой стороны, и за границей среди теперь уже многочисленной эмиграции и части писательской интеллигенции в стране нэп был оценен как перерождение советской власти, как попытка изменить уже сложившиеся порядки. В Праге в 1921 году вышел сборник статей под выразительным названием «Смена вех». Соответствующую ориентацию приобрели и некоторые советские издания: «Новая Россия», «Россия», «Русский современник». В них сотрудничали такие писатели и поэты, как Б. Пильняк, М. Пришвин, М. Волошин, В. Ходасевич, И. Эренбург, И. Шмелев. Здесь были опубликованы две первых части «Белой гвардии» М. Булгакова. Сменовеховские настроения встревожили партийное руководство, хотя ряд коммунистов, в том числе и Л. Троцкий, приветствовали выход пражского сборника как доказательство надежды бывших белогвардейцев на то, что спасение России – в советской власти.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: