- Между прочим, - раздался ему вслед ехидный голос Донны, - тебе будет приятно узнать, что я считаю эту дорогую одежду и расходы на аренду лимузина, как необходимые затраты на создание твоего имиджа. Так что можешь покрыть их из тех денег, что я тебе дала.

- Как об этом... - изумился Лингвини.

- У "Кадиллака" номер прокатной конторы, - прервала она его, - а на пиджаке все ещё болтается бирка с ценой.

Два дня спустя пришла очередь удивляться самой Донне. Лингвини позвонил уже через два дня и объявил, что организует для неё интервью и фоторепортаж с журналом "Лайф-Тайм". Крупнейший еженедельник во всем мире! Донну охватило нервное возбуждение. К ней пришлют фотографа и журналиста для эксклюзивного интервью. Она едва могла поверить, что о ней напишут в таком крупном журнале.

Нужно было торопиться. У неё не было времени разлеживаться в постели или щипать себя за ухо, чтобы убедиться, что она не спит. Нужно было провести ревизию своего гардероба, отдать распоряжения и проследить за уборкой дома. Ее радовала ранняя весна в этом году и пышное цветение роз в саду. Донне ещё предстояло решить, кто может попадаться на глаза во время визита журналистов, а кому следует держаться подальше от этих глаз. Для этого ей пришлось составить список всех живущих в доме и не один час провести за вычеркиванием и вписыванием имен его обитателей. Наконец список сузился до четырех человек: самой Донны и трех её сыновей. И тут она впервые пожалела о том, что никто из этой троицы так и не удосужился сделать её бабушкой. Парочка все время путающихся под ногами карапузов могла бы добавить несколько выразительных штрихов к её имиджу.

Ей нужно было хорошо продумать историю о своем аресте, как одну из тех ловушек, в которую может угодить неопытная женщина, отправившись одна на прогулку в этом большом городе.

Она должна выглядеть, как смелая и сильная женщина, взвалившая на себя после смерти мужа все хлопоты по воспитанию троих сыновей.

Охрану у центральных ворот можно было бы одеть как гвардейцев в лондонском Тауэре, в красную униформу с высокой лохматой шапкой. Все остальные солдаты вообще не должны попадаться на глаза. За исключением нескольких слуг всех остальных можно будет запереть в их комнатах.

Фрэнки Проволоне на несколько дней следует отправить к его двоюродному брату в Куинс. Донна делала это с большим сожалением, но ничего другого придумать было нельзя.

В этой ситуации её очень волновал Луиджи Лингвини. У него хватило ума устроить эту встречу, но хватит ли здравого смысла для участия в ней.

Тут появлялась новая проблема: сможет она провести встречу своими силами или нет? Донна терпеть не могла волнения и нерешительности, так что все эти размышления слишком действовали ей на нервы. Лингвини мог бы время от времени направить её или что-нибудь подсказать, но если он будет мешать или окажется не к месту, то его можно будет легко выставить вон. Так в списке приглашенных появилась пятая фамилия.

Потом она сняла трубку телефона и набрала номер.

- Это Донна Белла, - сразу представилась она, чтобы упредить все его дешевые трюки с имитацией голосов и приказала ему явиться на интервью в серой фланелевой тройке, специально купленной для этого события.

- Но сейчас для этого слишком жарко, - запротестовал он. - Я буду сильно потеть.

- За это тебе и платят, - заметила она и бросила трубку.

Вечером накануне интервью она собрала сыновей в библиотеке.

- Завтра сюда приедут репортер и фотограф из журнала "Тайм-Лайф".

Рико в панике вскочил с места.

- Пошли они к чертовой матери! - закричал он. - Да мы никогда не пустим их дальше ворот!

- У этих паразитов хватает наглости вломиться к нам в дом. Что они о себе думают? - заворчал Рокко, а малыш Пако просто задрожал.

- В данном случае важно знать, кто именно сообщил об этом? поинтересовался Рико.

- Мой пресс-агент, - заявила Донна.

- Кто? - в один голос завопили старшие сыновья.

- Мой агент по рекламе. Это он устроил этот визит.

- Она растеряла все свои шарики, - упавшим голосом сказал Рико и посмотрел на среднего брата.

В глазах Донны Беллы засверкали молнии.

- Если не считать надежд на ваше будущее, идиоты, я ещё никогда ничего не теряла! - прикрикнула она на детей.

Лицо Рико стало мертвенно-бледным.

- Как тебе удалось так задурить нам головы, что мы позволили тебе встать во главе семьи? Рано или поздно приходится ждать чего-нибудь из ряда вон выходящего. И вот, наконец, мы дождались! - он расхаживать по комнате, отчаянно жестикулируя руками. В конце концов Рико остановился перед матерью. Где ты могла нахвататься этих идиотских идей?

Глаза Донны Беллы стали походить на огнедышащие жерла вулканов.

- Ты что себе позволяешь? Это тебе даром не пройдет! - ополчилась она на старшего сына. - Если я и ненормальная, то только потому, что мирюсь с вашим идиотизмом и тем дерьмом, которым набиты ваши мозги. Да вы не видите дальше своего носа. Мне все приходится делать самой. И что я получаю в награду? Только одни оскорбления.

Рико хотел было возразить и даже открыл рот, но этот маневр не прошел незамеченным.

- Заткнись и слушай, что я тебе говорю!

В комнате сразу стало тихо, и только монотонные всхлипывания малыша Пако нарушали это безмолвие.

Выждав паузу, Донна Белла вышла из-за стола и встала напротив сыновей.

- Может быть кто-нибудь из вас догадывается, в какое время мы живем, какой сейчас год на календаре? - тихо спросила она. - Ну, поскорее. Я жду ответа.

Все благоразумно решили промолчать.

- Ну, давай, Пако, - уговаривала она младшего, - держу пари, что ты знаешь.

Между всхлипываниями он что-то невнятно пробормотал.

- Великолепно! - зааплодировала Донна. - Я была уверена, что тебе известно! - она строго посмотрела на старших сыновей. - Не кажется ли вам, что уже пора начать жить в это время, а не в девятнадцатом веке, как это делал ваш папаша? Вы что, всю свою жизнь хотите дрожать за свои шкуры? Носиться повсюду словно бешеные псы, пока вас не загрызут другие собаки? И вы имеете глупость называть это жизнью? - каждое слово звучало как вызов.

Рико и Рокко обменялись недоуменными взглядами. Малыш Пако распустил нюни и снова был готов начать истерику. Ему очень захотелось оказаться в своей комнате, забраться с головой под одеяло и отгородиться от всего происходящего в доме и прекратить эти безуспешные попытки понять свою мать.

Тем временем Рико вновь возобновил военные действия.

- Кто это из нас носится как бешенные псы, и что плохого в той жизни, что мы ведем?

- Что плохого? - раздраженно повторила она. - Вам нравится, когда полицейские постоянно дышат нам в затылок и следят за каждым нашим шагом?

- В нашем паршивом бизнесе без этого обойтись нельзя, - примирительно сказал он и вытянул ноги в кресле.

- Чтобы я от тебя этих слов больше не слышала! - в ярости закричала на него Донна, распаляясь ещё сильнее. - Пока я не найду для нас легального занятия, это остается нашим единственным бизнесом, и не следует отзываться о нем с пренебрежением, понятно? - она была оскорблена до глубины души. Такое же чувство испытала Маржи, когда Донна назвала её заведение борделем. Может быть их бизнес и был далек от респектабельности, но не следовало им лишний раз напоминать ей об этом и особенно в эту минуту. Она хотела сосредоточиться на планах, которые могли изменить ситуацию к лучшему и создать им безупречную репутацию. Только это могло привести их к спасению. Ей было все равно, понимали её сыновья или нет. От них требовалось только повиновение и подчинение хорошо продуманным планам.

- Послушайте, - сказала Донна, тщательно выговаривая слова как учительница в школе для умственно отсталых, - вы будете в точности выполнять мои указания и говорить только то, что я вам скажу. Здесь я устанавливаю правила и не советую их нарушать!