- Он был религиозным фанатиком.

- Отлично, - сказала Донна. - Мужчине всегда лучше заниматься тем делом, которое ему по душе.

Всю оставшуюся часть дороги они провели молча, а когда впереди показался отель "Парк - Бродвей", Донна приказала шоферу остановиться у дверей парикмахерской.

- Иди, - напутствовала она солдата. - Настал твой час, воспользуйся этой возможностью и постарайся не облажаться.

Солдат озадаченно повернулся к ней.

- А вы уверены, что знакомы с моей матерью?

- Откуда мне знать? - нетерпеливо отрезала Донна. - Может это была твоя сестра, у нас нет времени вдаваться в дискуссии. Отправляйся и притащи мне Фетуччини, - с этими словами она вытолкала его из машины.

Кассиаторе спотыкнулся и на негнущихся ногах направился к двери... Маникюрша сидела за маленьким столиком и, напевая, красила себе ногти. Парикмахер укутал горячим полотенцем голову единственного клиента, остальные два кресла были пусты.

На Кассиаторе никто не обратил ни малейшего внимания.

- М-мистер Фетуччини? - спросил солдат, ощупывая в кармане рукоять пистолета.

- В чем дело? - раздался приглушенный голос клиента. С вами хотят встретиться, - ответил перепуганный юноша. - Одна л-леди. Фетуччини сорвал с лица полотенце. - Шлю ха? - О, нет, - пробормотал Кассиаторе, до смерти напу ганный появлением лица капо. Иметь дело просто с голосом ему было легче.

- Тогда какого хрена, - раздраженно буркнул Фетуччини и повернулся к маникюрше. - Извини, Ширли.

- Ничего страшного, - ответила девушка, не отрываясь от своего занятия, - меня это не оскорбляет.

- М-мистер Фетуччини, - снова начал свою песню Кассиаторе, - не б-будете ли вы так д-добры...

- Что? - рявкнул босс Нью-Джерси. Солдат задрожал всем телом и лихорадочно сжал рукой в кармане рукоять пистолета. Раздался выстрел и большая бутылка с жидкостью от перхоти разлетелась вдребезги, забрызгав зеркальную стену салона. Парикмахер бросился на пол, закрыл руками лицо и заскользил на коленях по лужам густой зеленоватой жидкости. Маникюрша оглушительно завизжала, Кассиаторе попытался её успокоить и достал руку из кармана. Прозвучал ещё один выстрел, и теперь по полу запрыгали уже все пузырьки с косметическими препаратами с разбитой полки.

- Меня убили, - завопил парикмахер, заметив, как по нему растекаются красноватые струи кондиционера для укладки волос.

- Пора сматываться, - крикнул Фетуччини и опрометью бросился к двери. По дороге он сбил с ног замешкавшегося Кассиаторе, и следующая пуля разметала по комнате осколки огромного зеркала. Грузный мафиози споткнулся и вылетел на улицу. Стараясь удержаться на ногах, он проскочил перед радиатором лимузина Донны Беллы и приземлился под колесами городского автобуса, следовавшего в южном направлении. Натужно завизжали тормоза, но было уже слишком поздно.

Пока Донна в недоумении созерцала эту картину, Кассиаторе с видом триумфатора уже усаживался в машину.

- Я все-таки вытащил его из этой парикмахерской, - гордо объявил он, разве не так?

Она быстро постучала по стеклянной перегородке, отделявшей место шофера.

- Сматываемся и побыстрее! - крикнула водителю. - Скоро здесь будет полно полицейских!

Машина резко рванула с места, обогнула остановившийся автобус и с легким урчанием быстро покатила в направлении центра города.

Альфредо Фетуччини, подумала Донна, это имя будет выписано белыми цветами на фоне красных роз. Ведь он так не любил гвоздики.

Донна Белла должна была чувствовать себя юбиляром, но ей что-то мешало. Она слонялась по спальне и старалась определить причину своего раздражения, которое мучило её словно изжога. Наконец ей пришло в голову заглянуть в платяной шкаф и заняться изучением его содержимого. Она осталась очень недовольна состоянием своего гардероба и, тихо бормоча ругательства, откладывала в сторону опостылевшие ей вещи.

- Ну, должно же здесь быть хоть что-нибудь приличное! - в отчаянии воскликнула Донна, осознав тщетность своих поисков, и стала рыться в комоде, разбрасывая по комнате содержимое выдвижных ящиков.

- Мне совершенно не в чем показаться на людях! - раздраженно пробормотала она себе под нос. - Женщина в моем положении и ... ни одного приличного платья.

Донна Белла вернулась к шкафу и снова стала перебирать вешалки с одеждой.

Все вещи выглядели как близнецы: строгие старомодные платья всех оттенков серого цвета. Ничего подходящего.

- Если ты хочешь стать Доном, то будь им! - часто твердила она мужу, и он быстро последовал её совету, отдав предпочтение дорогим трехсотдолларовым костюмам работы лучших портных города. Если это было достаточно хорошо для него, то поможет и мне. Она облачилась в ненавистное платье из черного крепа, клятвенно обещая себе, что делает это последний раз в жизни, позвала малыша Пако и объявила, что ей немедленно нужна машина с шофером и охранником.

После минутного размышления Донна добавила:

- Пришли ко мне Фрэнки. По-крайней мере он выглядит крепким и сильным парнем.

- Но он идиот, мама, - возразил Пако, - мы уже давно хотели его выставить вон.

- Что ты там запел? - закричала взбешенная Донна Белла. - Кто там ещё думает? Кто вас просил об этом? И вообще, с чего это вы взяли, что можете думать? Здесь я принимаю решения, поняли? А чтобы таскать за мной по магазинам пакеты мне гений не требуется. Кроме того, разве я не говорила больше не называть меня "мама"? - она сердито топнула ногой.

- Н-но, - начал заикаться малыш Пако, - ведь здесь никого больше нет. Никто не услышит, как я тебя называю.

В его глазах застыла мольба, голос был почти заискивающий, но особая покорность выразилась в том, как он опустился на колени.

- Встань невежа, - бросила она. - Я тебя слышу и это единственное, что имеет здесь значение!

Малыш Пако снова принялся хныкать.

- Встань, - повторила его мать, - и отправляйся выполнять мое поучение.

Он поднялся на ноги и вышел из комнаты, вытирая глаза тыльной стороной ладони, так чтобы никто не заметил его слез. Для своего возраста он был довольно гордым ребенком.

Донна захлопнула дверь и взяла в руки свою самую большую сумочку. Словно я как старуха собираюсь захватить с собой вязание, со злорадством подумала она про себя. Потом подошла к картине повторила экзекуцию над головой Иуды и принялась набирать шифр показавшегося сейфа. Не дав себе труда пересчитать пачки банкнот, Донна стала быстро набивать ими объемистую, уродливую сумку. Наконец из-за отсутствия места эта процедура закончилась, и она принялась напяливать на себя пальто, тихо ругая себе под нос его неказистую серость, пока не поклялась больше ни разу не одеть на себя ни одной вещи из своего прежнего гардероба.

На лестниц ей встретился малыш Пако, который нервно переминался с ноги на ногу.

- Желаю приятно провести время, - выдавил он с вымученной улыбкой.

Она отмахнулась от него как от мухи и хлопнула за собой дверью. Лимузин уже дожидался у подъезда, солдат за рулем даже напялил по этому случаю шоферскую кепку, а Фрэнки Проволоне облокотился на заднюю дверцу и ковырялся во рту зубочисткой. Как только её заметил водитель, то тут же выскочил из машины, чтобы распахнуть перед ней дверцу. Это не осталось ею не замеченным: значит всем уже известно о её последнем успехе. Водитель попытался отпихнуть от двери Фрэнки, но тот даже не пошелохнулся. О, мадонна, да он кретин, подумала она, но кому до этого есть дело...

- Фрэнки почему бы тебе не сесть в машину с другой стороны? - вежливо предложила она. Иначе, подумала Донна с раздражением, мы проторчим здесь весь этот дерьмовый день.

Солдат ненадолго задумался и обошел машину сзади. Теперь шофер наконец смог продемонстрировать свою ловкость и одним непрерывным движением распахнуть перед ней дверцу автомашины, отдать честь, поднеся два пальца к козырьку фуражки, и захлопнуть её за ней. Через пару - тройку минут Фрэнки нашел наконец дорогу к другой двери автомобиля и залез в машину. Она с облегчением вздохнула.