— Значит, едем на рыбалку? —под общий смех спро­сил Гоша.

Юра Оленин говорил мало, больше слушал и украд­кой посматривал на Лилю. Черноголовая, похожая на нахохлившуюся птицу, Ира поймала один такой взгляд и усмехнулась. Сергей и Гоша перестали пререкаться и завели долгий разговор о рыбалке.

Лиля наконец вспомнила: Юра Оленин похож на ар­тиста Кирилла Лаврова. Когда Лиля сообщила ему об этом, Юра рассмеялся и рассказал, как в одном горо­де— он был там в командировке — его в самом деле при­няли за Кирилла Лаврова. Одна девушка даже попро­сила у него автограф.

— Старый трюк, — заметил Гоша. — Ты уже не пер­вый раз выдаешь себя за Лаврова... Сколько дурочек подцепил на эту удочку!

— Помнишь, на Вуоксе мы с тобой налима поймали? Килограмма на три... — быстро перевел Юра разговор в безопасное русло и посмотрел на Лилю: какое впечатление произвели на нее слова приятеля.

И снова, перехватив его взгляд, Ира как-то непонятно усмехнулась. В отличие от раскисшего, болтливого мужа, Ира была сдержанна и собранна. Она сидела за сто­лом, слушала полупьяную болтовню, улыбалась и встав­ляла короткие реплики, но чувствовалось, что все это надоело ей до смерти. Если Гоша Галин был розоволиц, круглоплеч, с намечающимся брюшком, то Ира, наобо­рот, широкоскула, худощава, резка в движениях. У нее короткая мальчишеская стрижка. Густые иссиня-черные волосы жестки, как проволока. Судьба, соединив их, не­сколько своеобразно поделила между ними мужествен­ность и женственность. На долю Гоши досталось больше женственности, нежели мужественности, а Ире —наобо­рот.

Оленин производил впечатление спокойного, добро­душного человека. И хотя он пил наравне с Сергеем и Гошей, было незаметно, что он пьян. Оказалось, он не так уж молод: от глаз к вискам разбегались тоненькие паутинки морщинок. На широком лбу две глубокие за­лысины. Волосы редкие, темные. Улыбка приятная, рас­полагающая.

Когда Лиля стала убирать со стола, Оленин вызвался помочь. Роста он был среднего, плотный. Прижимая к синему кителю гору грязных тарелок, он пошел вслед за Лилей в кухню. Ира проводила их долгим взглядом и повернулась к мужу и Сергею, увлеченно беседующим о рыбалке.

Соседки Нюрки на кухне не было. Лиля сняла с газо­вой плиты большую алюминиевую миску с горячей водой, поставила на стол и стала мыть тарелки.

— Третий день я слышу эти разговоры про рыбал­ку... — пожаловался Оленин.

— Вам нравится, когда говорят про моря и парохо­ды? — улыбнулась Лиля.

— Какой я моряк! Работаю преподавателем в военно-морском училище. А на пароходах если и плавал, то лишь пассажиром.

 Юра старательно вытирал тарелки и аккуратно скла­дывал в стопку.

— Непонятно, почему от вас жена ушла, — сказала Лиля.

— Сам удивляюсь, — улыбнулся Юра. — Вернулся из командировки, а комната пустая, и записка на столе: «Люблю другого. Ушла к нему».

 — А дети у вас есть?

— Нет.

— Женитесь, — сказала Лиля. — Такой видный муж­чина, да еще похож на известного артиста...

— Женюсь, — глядя ей в глаза, проговорил Юра.— Только вот беда: всех хороших девушек уже расхватали.

— Вы не похожи на того, кто зевает, — сказала она, высыпая в ящик кухонного стола ножи и вилки.

Вешая на крючок полотенце, Юра то ли нарочно, то ли случайно прикоснулся рукой к Лилиному плечу.

— Я ведь говорю о настоящих женщинах, — сказал он, стоя прямо перед ней и улыбаясь.

На такую открытую улыбку трудно не ответить, од­нако Лиля и так уже слишком много ему позволила. Этот Юра — парень не промах!..

— Вы загородили мне дорогу, — холодно сказала Ляля.

Как-то сразу слиняв, он отступил в сторону.

Потом она играла для гостей на пианино. Затылком чувствовала на себе пристальный взгляд Оленина. Игра­ла Лиля недурно. Лишь только заканчивала одну мело­дию, как кто-нибудь из гостей просил сыграть еще.

— Можно «Подмосковные вечера»? — вежливо по­просил Юра.

Все запели под Лилин аккомпанемент, но тут в дверь раздался громкий стук:

— Людям завтра на работу, а вы горланите на весь дом...

— Соседка Нюрка, — шепотом сказал Сергей.

Ира уже несколько раз напоминала, что пора ухо­дить, но Сергей не отпускал новых приятелей. Пока по­мрачневший Гоша допивал остатки коньяка, Сергей за­вел с Олениным разговор про машины. Оказывается, у Сергея есть возможность купить в одной организации подержанного «Москвича». Правда, вид у машины из­рядно потрепанный. Разумеется, надо будет приложить к ней руки. Для Лили это была новость: о покупке машины Сергей никогда не заводил разговора. Навер­ное, эта мысль только что пришла ему в голову. Наслу­шался рассказов о прелестях автомобильных путеше­ствий и вот тоже загорелся.

— Конечно, покупай, — убежденно говорил Юра. — В наш век прогресса и механизации машина не рос­кошь, а...

— Средство передвижения, — язвительно ввернул Гоша. — Юра, ты не только у кого-то взял лицо взаймы, но и мыслишь чужими афоризмами...

— С меня двадцать копеек, — рассмеялся Оленин, од­нако на его крепких щеках проступили пятна. Он бросил на Лилю смущенный взгляд, дескать, издеваются... И Лиля про себя отметила, что Юра парень добрый и необидчивый.

Она напомнила мужу, что пора на вокзал, до отхода поезда осталось сорок минут. Гоша в надежде еще вы­пить на вокзале вызвался проводить Сергея. Оленин тоже.

Сергей быстро собрался, и все вместе вышли из дома. Лиля сказала, что, пока комната будет проветриваться от табачного дыма, она с удовольствием проводит Иру до угла.

На шоссе распрощались. Сергей взял жену за руку и отвел в сторонку. Взглянув на нее совершенно трезвыми глазами, сказал:

— Я видел, как таращился на тебя этот Юра-артист. ..

— А я при чем? — усмехнулась Лиля. Сергей посмотрел на нее задумчиво и сказал:

— Есть в тебе, Лилька, что-то такое.., доступное, что ли? То, что притягивает мужиков.

— Это плохо? — спросила Лиля.

— Смотря для кого. Для меня, наверное, плохо. Произнес он эти слова тихим, грустным голосом. Лиля прижалась к мужу, поцеловала.

— У тебя просто красивая жена, — сказала она.

 Лиля была уже в длинной ночной рубашке и приче­сывалась перед зеркалом на ночь, когда раздался не­громкий стук. К соседям в такое время никто стучать не мог. Уж не Сергей ли опоздал на поезд? Стерев ватой белый жирный крем с лица, Лиля вышла в коридор. Подойдя к двери, прислушалась и негромко спросила;

— Кто это?

Молчание. Затем шорох, покашливание и голос:

— Извините, Лиля... Я хотел... Я забыл у вас свою зажигалку. Понимаете, это подарок...

Пауза. Неужели он такой мелочный, что ночью вер­нулся за какой-то зажигалкой? ..

— Сейчас посмотрю.

Лиля вошла в комнату, включила свет и осмотре­лась: зажигалки нигде не было. Усмехнувшись, она сно­ва вышла в коридор. Не открывая двери, сказала:

— Поищите у себя как следует.

— Лиля, откройте на минуточку, я хочу вам...

— Вы с ума сошли! — прошептала Лиля. — Уходите сейчас же... Соседи услышат, что они могут подумать?

— Всего два слова... — тихо умолял голос за дверью.

— Спокойной ночи, — сказала Лиля. Прислонившись спиной к двери, она слышала, как он кашлянул, переступил с ноги на ногу, еще раз тихо-тихо постучал, затем медленно со ступеньки на ступеньку спу­стился вниз.

«Какой наглец! — возмутилась она. — «Зажигалку оставил...» Нет, только подумать, какое хамство! За кого он меня принимает?!» И тут Лиля вспомнила слова Сергея: «Есть в тебе, Лилька, что-то такое... доступное, что ли?..» Неужели этот кретин всерьез рассчитывал, что она распахнет перед ним дверь и пустит в комна­ту?. . Ну ладно, она могла ему понравиться, но надо совсем не уважать женщину, чтобы вот так, напролом... Правда, он был нетрезв... Возможно, завтра ему будет стыдно. В общем-то, парень он симпатичный, и непо­хоже, что нахал...

Выключив свет, Лиля подошла к окну и немного ото­двинула штору: он стоял внизу и смотрел на ее окно. Золотистый ободок на его фуражке блестел, голубова­тым светом мерцали погоны. «Ну и стой хоть до утра!» — подумала Лиля и, вздохнув, забралась под одеяло. От выпитого коньяка немного шумело в голове, горели щеки. Лиля знала, что теперь не скоро уснет. «Какого же цвета у него глаза?» — подумала она, но так и не могла вспо­мнить.