3

Сергей поставил мотоцикл за гаражом пожарной команды и черным ходом прошел в редакцию. Он только что вернулся из командировки и пока не хотел, чтобы его увидели. По пути заглянул в фотолабораторию: пусто. В отделе информации тоже никого не было: Володя Сергеев где-нибудь на объекте, собирает материал. В углу на вешалке его светлый пыльник и шляпа из соломки. Пыльник он иногда надевает, а вот шляпу — никогда. У него такая буйная вьющаяся шевелюра, что и в мороз можно ходить без шапки.

Усевшись за стол заведующего, Сергей набрал номер отдела культуры и быта. Трубку сняла Рика Семеновна. Изменив голос, Сергей попросил Лилию Николаевну. Услышав ее мягкий грудной голос, улыбнулся и, имитируя голос Феликса, сказал:

— Зайдите, пожалуйста, в фотолабораторию, для вас есть снимки...

Лиля удивленно спросила: «Какие снимки?» — но Сергей повесил трубку. Приоткрыв дверь, выглянул в длинный полутемный коридор: никого не видно. Быстро юркнул в фотолабораторию, приоткрыл дверь, вытащил из скважины ключ и вставил с внутренней стороны.

Немного погодя послышались знакомые шаги: частое и негромкое постукивание острых каблучков. Сергей прижался к стене, чтобы дверь, отворившись, прикрыла его. Им овладело веселое возбуждение. Вспомнились детские годы, кленовый парк, игра в прятки... Вот так же чувствовал он себя, спрятавшись на чердаке и нетерпеливо ожидая момента, когда можно будет, опередив водившего, подбежать к дереву и постучать по нему...

Вошла Лиля. Сергей, затаив дыхание, еще плотнее прижался к стене. Не заметив его, Лиля прошла дальше, к столу, за которым обычно сидел Феликс. Не видя никого, пожала плечами и неуверенно спросила: 

— Есть тут кто-нибудь?

Сергей осторожно повернул ключ в дверях и, подкравшись сзади, крепко обнял жену.

— Здесь я!—прошептал он, поворачивая ее к себе. В Лилиных широко открытых глазах изумление.

— Что за шутки, Сережа! — сказала она. — Ты меня напугал!

Лиля была в платье без рукавов, и Сергей, взяв ее за полные круглые плечи, чуть тронутые загаром, принялся неистово целовать.

— Я соскучился по тебе... — говорил он, подталки­вая ее к двери в затемненную комнату, где печатали фо­тографии.

— Ты с ума сошел! — протестовала Лиля. — Не мо­жешь до вечера подождать?

— Я умру до вечера... — улыбался Сергей, не отпу­ская ее.

— А если кто-нибудь войдет? — сдалась Лиля, зная, что его теперь не переубедишь.

— Не войдет...

Щеки Лили порозовели, ей были приятны ласки мужа. Вспомнился разговор с Рикой Семеновной... Нет, Сергей не изменяет ей. Надо быть чурбаком, чтобы этого не чувствовать. И это бьющее через край чувство мужа захватило ее.

В лаборатории было темно, и Сергей включил красный свет. Лиля отстранилась на миг от мужа и рассмея­лась.

— Ты что? — спросил он.

— У тебя губы белые, а глаза стали синие.

— У тебя тоже. Это от красного света.

Он гладил ее плечи, жадно вдыхал запах волос, це­ловал. ..

— Тут повернуться-то негде, — заметила Лиля.

— С милой рай и в шалаше, — счастливо засмеялся Сергей и стиснул ее в своих объятиях так, что она ойк­нула. ..

Сергей еще издали увидел ее. Она стояла на обочине и смотрела в его сторону. Высокая, стройная девушка с русыми свободно падающими на спину волосами. Тон­кая талия — можно пальцами обхватить — затянута ши­роким лакированным ремнем, серая юбка выше загоре­лых колен. Девушка подняла руку. Сергей затормозил и свернул на обочину. Остановился рядом с ней.

Девушка смотрела на него и улыбалась. Солнце об­лило ее с ног до головы, золотом горели волосы, ярко блестел ремень. Он наверняка видел ее, но вот где, никак не мог вспомнить...

— Здравствуй, Сережа, — сказала она.

 Он узнал ее по голосу, никогда бы не подумал, что эта почти взрослая девушка —та самая Наташка, дочь курьера тети Глаши! Года три не видел ее Сергей. Тетя Глаша заболела, ей сделали в больнице операцию, а На­ташку забрали к себе дальние родственники. В какой же город? То ли в Торопец, то ли в Себеж...

— Да ты совсем невеста! —улыбнулся Сергей.— Учишься?

— Только что получила аттестат, — ответила она.— Можешь поздравить.

— В институт?

— Я уже поступила на работу.

 — И куда же?

— Подвези, — улыбнулась она.

— Мне в редакцию, — сказал Сергей и взглянул на .часы. — У меня знаешь какой строгий завотделом!

— Знаю, — ответила она. — Нам по пути.

Села на заднее седло и, когда он тронулся с места, крепко обхватила его сзади. Лопатками он почувство­вал упругое прикосновение ее груди. «Черт возьми!— растерянно думал Сергей. — Как они быстро растут! Ка­кая вымахала!..»

На повороте он остановился. Повернув к ней голову, спросил:

— Куда тебе?

— Куда и тебе, — сказала она.

— Погоди, — удивился он. — Ты что, к нам в редак­цию поступила?

— Тебя это удивляет?

— Нет, но...

Он никак не мог найти верный тон. Не мог еше пол­ностью осознать, что Наташка —взрослая девушка. Сколько же ей? Лет семнадцать-восемнадцать... Деся­тилетку закончила...

— Я, пожалуй, здесь сойду, — сказала она, слезая С мотоцикла.

— Значит, будешь у нас работать? — пробормотал Сергей.

Он сообразил, что девушка не хочет, чтобы газетчики их увидели вместе. И делает это ради него, Сергея.

— Я уже неделю работаю, — сказала Наташа. — Ты Как-то раз мимо пролетел и меня не заметил.,,

— Наверное, нахлобучку от редактора получил,— улыбнулся Сергей. — Да, а что ты делаешь?

— Мама ушла на пенсию по болезни, а я на ее место... Пока курьером. Буду в типографию полосы носить с твоими очерками и фельетонами.., Мне нравится, как ты пишешь.

— Пока курьером... Уж не хочешь ли ты журналисткой стать?

— А почему бы нет? — Она посмотрела на него свет­ло-серыми глазами.

— Не женское это дело, — ответил Сергея. — Мота­ешься как черт по командировкам.., А знаешь, как трудно бывает из человека что-либо вытянуть? Тут хват­ка нужна железная! Нет, не женское это дело — журна­листика.

— Твоя жена журналистка, — глядя на дорогу, ска­зала Наташа.

— Журналистка... — хмыкнул Сергей. — Сидит в от­деле и правит авторские материалы. Не помню, когда последний раз и в командировке была... И потом, она все-таки университет закончила.

— Я тоже поступлю, — сказала Наташа. — На заоч­ное отделение.

— Чего я тебя отговариваю? — улыбнулся Сергей.— Я только рад буду, если из тебя получится журналистка.

— А ты мне поможешь? — Она посмотрела ему пря­мо в глаза.

— Послушай, я все еще не могу взять в толк, что ты уже совсем взрослая и все это мне говоришь серьез­но, — признался Сергей.

— По крайней мере ты мне честно скажешь, способ­на я на что-нибудь или нет.

— Одной я сказал правду и чуть было не нажил врага, — усмехнулся он.

— Я не обижусь, — сказала Наташа.

— Не остановила бы ты меня, я тебя бы не узнал, — сказал Сергей.

— А ты совсем не изменился... — Она улыбнулась. — Если не считать, что теперь фотоаппарат на плече не носишь.

Он с интересом смотрел на нее. Ростом на полголовы ниже его, маленький пухлый рот то и дело трогает мяг­кая улыбка, нос чуть вздернут, чистый белый лоб, густые темные брови и светло-серые глаза. И эти глаза как-то непонятно смотрят на него: и грусть в них, и какое-то ожидание... Мимо прошел Лобанов. Ничего не сказал, но на длинном лице появилась усмешка. И Сергея вдруг зло взяло: ну чего усмехается? Уж нельзя с девушкой поболтать...

— Что ж ты слезла? — сказал он. — Садись, подвезу до редакции.

Она взглянула на него смеющимися глазами, молча уселась на заднее седло и снова крепко обхватила за пояс. С ревом пронесся он мимо Лобанова. Круто свер­нул у изгороди и лихо подкатил к самому подъезду. Стоявший у дверей с Козодоевым ответственный секре­тарь дядя Костя мельком взглянул на них и проворчал:

— Ишь, носится... Жену когда-нибудь уронишь! Наташа рассмеялась и проскользнула мимо них в подъезд. Сергей обратил внимание, что, хотя она и худенькая, ноги у нее стройные, округлые.