И снова, как и раньше, первое, что я почувствовал, это неприятных, режущий нос запах. Однако если раньше пахло уже довольно таки давно полежавшими трупами, до здесь, совершенно очевидно попахивало человеческими выделениями. Да, да, как бы это не звучало, присутствовал запах прелой мочи как минимум, можно конечно сильно морщить нос по этому поводу, но факт есть факт.

Второе, из того что меня удивило, так это сам шпион. Он был, скажем так, не очень славянской внешности, одет был во всё чёрное, чёрные кроссовки, того же цвета спортивный костюм, и угольно-чёрные волосы. Немного темноватая кожа, скорее даже тёмно-жёлтая. Был он маленького роста, как, в общем-то, и все среднеазиатские мигранты. В глазах его читался неподдельный страх и ужас:

- Нет, не бейте, не трогайте пожалуйста, - со свойственным мигрантам акцентом завопил чурка.

- Да успокойся ты, - сказал ему Абрам. – Только скажи, где хозяева?

- Не был никого, мы пришли пусто было, никого не трогали, никого не обидели, просто решили переночевать, на одну ночь, только не трогайте.

- На одну ночь говоришь? – спросил скептически настроенный Горев. – А запашина стоит, будто здесь табун лошадей нагадил. Вас что, в ваших чурко-странах в туалет по-человечески ходить не учат? Или вы обезьяны до сих пор углы метите?

Я глянул на бедного азиата, он был беспомощно, конечно, нахлынули сантименты, а прежде никогда за чурок не заступался, скорее даже наоборот, придерживался националистических взглядов. Ну вот вдруг, именно сейчас, мне его стало жалко. Он стоял, опустив голову, смотря в мол, молчал, старайся ничего не сказать в ответ, он боялся, ничего не мог сделать, ему было стыдно, не ловко и жутко обидно.

- Ну всё, Артём, перестань, - не выдержал я. – Давно вы здесь?

- Нет, всего три день, - ответил тот.

- Вот вы чурки тупые, сам же до этого говорил, мол, на одну ночь, а теперь говоришь, что уже три дня здесь околачиваетесь, у вас что под вашими арабскими шапочками один тротил лежит, мозгов вообще нет?

- Артём!

- Да всё, спокоен я, спокоен! – ответил тот, явно кипя от гнева.

- Сколько ещё людей в квартире? Только быстро говори, не томи! – спросил я представителя трудолюбивых таджиков.

- Не много! Мой жена, и детишки наши, не много, - сказал он.

- Показывай своих зверёнышей, да без глупостей, я человек нервный, да и животных боюсь, - стрельнул Артём колкостью в сторону среднеазиатского друга, и в этот раз я уже не мешал ему, всё равно это бесполезно.

Таджик покорно развернулся и повёл нас в дальнюю комнату, в которой он по-видимому спрятал своих родных. Кстати сказать, который раз уже убеждаюсь, что для чурок, понятие «мало детей», немного извращённое. То есть мало для них, это когда меньше десяти, вот и здесь было так же. Единственную взрослую женщину в этой комнате, по-видимому, жену таджика, облепило штук семь маленьких детей.

- Ебун трусы! – в сердцах воскликнул Артём, увидев эту картину. – Вы что, больше ничего не делаете после того как в Россию переезжаете, только плодитесь? Инкубаторы здесь развели!

- Нам собирать вещи и уходить? – тихим спокойным, даже скорее покорным голосом спросил у меня таджик.

- Правильно думаешь, хоть в какую-то сторону у обезьян башка работает, - не унимался Артём.

- Нет, куда вы пойдёте, на ночь то глядя? – обнадёжил я таджик, и права, куда бы вы пошли с более или менее обжитого места, с семью детьми на руках?

- В смысле нет? Хочешь сказать, мы будем с этими человекообразными животными, в одном помещении находится? Или что, предлагаешь идти, и другую квартиру искать?

- Нет, с чего ты это взял? – не понимал я Артёма. – В этой квартире не одна комната, они пусть остаются здесь, а мы в зале ляжем, и все буду довольны.

- Всё равно, что спать в одной будке с собаками, - сказал Артём и сплюнул на пол, причём раньше я за ним такой радикальности не замечал.

- Всё уже решено, - сказал я. – Мы же не звери, как ты говоришь.

- Это ты решил, и почему это ты здесь командуешь а? Думаешь, раз первым подумал идти в Красноярск, так значит самый главный? Можешь за других решать? Давай спросим, кто ещё хочет ночевать под одной крышей с этим зверьём а? Ну, давайте, кто не прочь остаться здесь?

Как ни странно, все за исключением Артёма поднял руку, тот же в свою очередь оглядел нашу команду, настроенную явно против него, и плюнув на пол перед многодетной таджикской стеной ушёл со словами:

- Да пошли вы, толерантные блин.

- Артём, постой, ты куда? – забеспокоился лучший друг Артёма, Джордж.

- Куда, куда, - поищу матрасы какие-нибудь, и одеяла, спать-то будет холодно.

Слава богу, конфликт разрешился мирно. Артём был явно не в восторге, однако сдержался, большинство было не на его сторону, да и всех нас, своих друзей, он по большей мере уважал и считался с нашим мнением. Однако насколько я понял, насчёт меня он теперь не лучшего мнения.

Мы отлично устроились в самом центре зала. Было достаточно тепло, ведь помимо ковра, лежащего непосредственно на полу, мы стащили из детской несколько матрасов, и уложили их поверх ковра. Так что было достаточно тепло, плюс тёплые одеяла сверху.

Решили долго с процессом сна не затягивать, поэтому в чём есть, все залезли под одеяло. Однако сон не шёл, хоть убей не шёл. Вроде и мыслей никаких в голову не лезло, кушать не хотелось, было достаточно тепло, даже наоборот, немного жарко, однако спать не хотелось, а на дворе уже стояла ночь и непроглядная тьма.

- Я один не сплю? – раздался в тишине голос Древаля.

- Нет, - ответили один за другим все мы.

- Сейчас мы немного водочки, чисто как снотворного, - сказал Артём. – Пол рюмочки, и сон сразу придёт.

- Ну если только по пол рюмочки, - сказал я, доставая из своего рюкзака припасённый запас алкоголя.

- Ах ты Рамчик, ах ты жук! – сказал Джордж. – А говорил ведь, что не пьёшь!

- Ну, так я не пью, - осадил я Джорджа, передавая бутылку Денчику.

- А почему, кстати, ты не пьёшь? Я понимаю кончено, алкоголь зло и всё такое, но по праздникам-то, или с пацанами, по-братски, немножко можно ведь, - сказал с улыбкой Джордж.

- Нет, не пью я, вообще, - сказал я, вытаскивая из рюкзака закуски, напиваться мы не собирались, но закусить, даже пол рюмки водки следовало.

- А что так-то? Неужели боишься, что родители узнаю? – с улыбкой спросил Абрам.

- Да нет, меня как-то и не ругали никогда. Года три назад, было дело, и пьяный домой приходил, и родители видели меня, когда я был навеселе, - начал рассказывать я. – Но не били, даже не ругали. Я как-то сам всё понял. Как-то раз, просто попробовал не выпить на очередной попойке. Не выпил, смотрел на своих друзей, которые опьянев, потихоньку начинали превращаться в животных, и мне стало как-то мерзко, противно, и если честно, я искренне рад, что не пью, что сам всё понял и осознал.

- Не всем так везёт как тебе, - сказал Джордж. – Меня матушка дубасила, и не раз. Проверяли раньше, пьяный или нет, а сейчас, аллергия на алкоголь, но я считаю, по не многу всё равно нужно.

- Вот верно сказал! – заголосил Артём. – Даже больше скажу, иногда стоит убиться в дрова. Расслабиться, снять напряжение, вот ты не пьёшь, и смотри какой хмурый вечно ходишь, загруженный, думаешь постоянно о чём-то. А я? Посмотри на меня, весел, здоров и хорош как огурчик. Конечно, не каждый день «синюшкой» ходить, то иногда надо. Меня тоже дубасили родители, а как-то не дошло, видимо мало били, до меня не сразу доходит.

- Не, а меня не били, - сказал Денчик. – Просто как-то раз, пришёл домой пьяный, ну сели с отцом, поговорили по мужски. Сказал, что этой мой выбор, моя жизнь, я считаю это хорошо, когда с батей можно вот так, по душам поговорить. Он никогда не говорил со мной с позиции силы, вот честно, всегда на равных. Помню было как-то раз, лет в 13, психанул сильно, решил из дома уйти, а батя мне ударил, первый и последний раз. А потом ходил извинялся, и я навсегда запомнил его слова. Будь у меня возможность три раза прожить этот момент, первый раз я бы тебя остановил, второй, дал бы тебе уйти, а в третий бы раз поступил правильно, но получилось так, как должно было получится.