- Ну, если не так, то только прорываться, - сказал Джордж, интонационно не закончив фразу. – Но как? Мы десяти метров не пробежим, как нас тут же догонят.

- Есть одна идея, - начал я. – Собаки, тем более бывшие домашними, людей побаиваются, а особенно они бояться, когда на них замахиваются, грозятся ударить или кинуть что-нибудь. Мы точно так же можем, пятить назад, отмахиваясь, или откидываясь камнями.

- Как то всё слишком гладко, - замялся Джордж. – Уж чересчур всё просто и легко. Не бывает так.

- Попробовать стоит, - сказала неожиданно для меня Нина.

- Ну да, последним человеком к мнению, которого я прислушаюсь, будет девушка, - ответил я. – Пора кончать с феминизмом.

Та в ответ лишь недовольно фыркнула, однако промолчала, и стала внимательно следить за происходящим.

- Лучше ещё раз подумай, - сказал мне на ухо Джордж. – Всего лишь один укус, и бешенство почти неизбежно. А если двери подъезда уже закрыты? Да не если, они точно закрыты.

- Да думал уже, и пришёл к выводу, что другого выхода у нас нет, и действовать нужно как можно скорее. Я отвлекаю вы бежите.

- Хватить ересь нести, - сказал Джордж. – Не очень-то хочется, чтобы моего братана задрали собаки.

- Слушайте, джентльмены, герои блин пацанских цитатников, - нарушила наш диалог Нина. – Может уже побежим?

- Слушай, Джордж, - сказал я. – Угомони свою бабу, она меня начинает бесить.

- С чего это его? – негодовала Нина.

- Да, с чего это моя? – не замечая этого вторил ей Джордж.

- Да потому, что сейчас мы сидим здесь по одной причине, и причина это стоит сзади нас. И не говори, что это не ты бросился спасать её.

Джордж ничего не ответил, Нина тоже хранила молчание. А я, приоткрыв немного дверь, вглядывался в темноту. Собаки перестали бродить вокруг да около, некоторые присели, а кто-то и вовсе лёг на асфальт положив голову на выставленные вперёд передние лапы.

Да время сейчас самое подходящие. Ведь спать в такой час хочется отнюдь не только собакам.

- Так, порядок помним? Я выбегаю первым, вы следом и бежите, до самого дома не оглядываясь и не оборачиваясь. Понятно?

- Ясно, - сказал Джордж, явно не довольный подобным развитием событий.

Если честно мне самому было очень страшно, может даже слишком. В груди колыхалось непонятное волнующие ощущение, возможно это и есть высшая форма страха. Кровь прилила к голове, лицо покраснело, хорошо что мы в темноте, этого не видно. Руки немного подрагивали, я выжидал уже слишком много, но я не мог физически сделать первый шаг. Я понимал, что главное начать, а обратно уже ничего не вернуть, но не мог пересилить себя. Наверное, героя из меня не получиться. Для того, чтобы это выглядело менее подозрительно, а трусом мне не очень хотелось казаться, я ещё раз проверил свою экипировку, если её можно таковой называть. Покрепче зашнуровал ботинки, встрепенулся, и покрепче взявшись за кусок трубы встал на изготовку.

Стоило лишь толкнуть дверь, сделать первый шаг, и увидеть, как головы голодных псов одновременно повернулись в сою сторону, так остановиться я уже не мог. Доза адреналина выброшенная организмом погрузила всё в какой-то туман, я знал что и как делать, и это меня немного пугало, но я решил довериться, свои доселе спящим инстинктам.

Я выбежал во двор, взял с пола камень, не большой и не маленький, средний, чтоб, если попадёт сладко не пришлось, ну и чтоб лёгкий, подальше, да посильнее метнуть можно было.

Псы сразу сорвались с места, только увидев мой замах, и начали быстро разбегаться, и все взоры их были направлены на меня, двух убегающих людей они не увидели, уже хорошо, хоть что-то сегодня пошло по плану.

Дальше, так как я не горел особым желанием драться со стаей собак, держа камень и железяку на изготовке, я начал довольно проворно пятиться назад.

Собаки видимо были не глупые, они не бросились, не гавкали, а лишь еле слышно рычали, и шли следом за мной, по чуть-чуть набирая скорость, дабы потом было проще сделать рывок, и перегрызть мне глотку. И меня это перспектива не радовала.

Я ещё быстрее стал пятиться, уже чуть ли не спотыкаясь из-за своих же ног. Собаки тоже ускорили темп, а я этого сделать уже не мог, чтобы ускориться, мне нужно повернуться и бежать, и меня быстро догонят и разорвут, так я хотя бы держу их у себя на виду.

До того как первая собака всё же кинулась на меня, я благополучно прошёл две трети двора, но этой беззаботной прогулке суждено было закончиться. Первую собаку моя труба наградила сильнейшим ударов по рёбрам, пёс упал на землю и несчастно заскулил катаясь по полу.

Травма товарища разогрела остальных, и вот уже штук пять собак буквально мчались ко мне. Я стал наугад размахивать перед собой куском металлической конструкции, несколько раз даже, удары находили свои цели, но это было редко.

Собаки напирали со всех сторон, морщили морды, в ярости скаля зубы и громко рыча. Силы начинали покидать мои руки, а до двери подъезда ещё оставались добрые сто метров.

Я уже начала готовиться к безвременной скоропостижной смерти, но вдруг услышал сухие щелчки, а сразу следом за ними визг раненых псов. Совершенно определённо, кто-то помогал мне, стреляя из травматического пистолета.

Мои ноги сами понесли меня к подъезду подальше от разъярённой своры, а впереди лишь маячила фигура моего спасителя.

Только поднявшись квартиру, присев в коридоре, и отдышавшись я понял, что спас меня азиат, по скромному ушедший в свою комнату. Я был шокирован и искренне не ожидал помощи с его стороны по отношению к нам, ведь мы русские, да ещё и Горев не очень лестно отзывался о его национальной принадлежности. А ведь он мог сразу выхватить свой травматический Макаров и выгнать нас из квартиры, но не сделал этого. Я даже не успел поблагодарить его...

Многие, ища возмездия за легкие обиды,

сами делают их более глубокими для себя.

Велик и благороден тот, кто спокойно слушает лай мелких собачонок,

как крупный и сильный зверь.

Луций Анней Сенека (младший)

День 13

«Старый знакомый»

Уже в Красноярске нам пришлось разделится. Таджик, увязавшийся с нами от самого Сосновоборска, так сказать отвалился от нас уже на подходе к городу. Как он сказал, где-то на окраине живут его не то родственники, не то знакомые, а у них это по-моему практически понятия равнозначные.

Дальше, от нас ушли девушки, которых мы с таким адским трудом спасли. Как мы не уговаривали их остаться с нами, как только Джордж не рассыпался в комплиментах, обещаниях безбедной и безоблачной жизни и многом другом. Но Нина и её подруги были неумолимы, и вскоре на одном из перекрёстков, нам пришлось расстаться. В итоге к концу нашего пути мы остались в том же составе, в котором выходили.

Настроение у всех хорошее, ведь мы всё-таки дошли, и почти без происшествий. У всех, кроме Джорджа. Возможно ему понравилась Нина, и ему было очень плохо из-за того что она ушла. Однако сказать напрямую ей он этого не смог, и она ушла. И виноват в своей грусти печали только он, поэтому как-то его утешать я не рвался.

Что касается самого города, то он меня несколько удивил. Я ожидал какой-нибудь постапокалиптической картинки. Серые, с разбитыми окнами, брошенные дома. Всюду мусор, трупы, пахнет смертью и безысходностью, как это было в какой-то степени в Сосновоборске.

Вокруг кипела жизнь. Вокруг, хоть и в ворохе мусора, среди луж помоев, среди снующих туда сюда крыс и бродячих собак играли дети, в пока что ещё не рваной одежде. В окнах то появлялись то исчезали женские лица. Порой, из окон прямо на тротуар лились помои, выкидывался немногочисленный, но всё же мусор. Из тех же окно в последствии вытряхивалось бельё, и вешалось на наспех натянутые верёвки. И вообще, на улице стоял ужаснейший смрад, от человеческих выделений и гниющего мусора. Однако окружающим нас людям это не доставляло никакого дискомфорта, значит, уже свыклись. Видимо мы тоже, скоро не будем чувствовать этой вони.