- Хватит! - закричал ключник, с трудом справляясь с хохотом. - Ты победил, Алекс!

   Александра легко пружинисто вскочила, и наклонившись к покрытому угрями лицу, прошептала:

   - Очередь займи, придурок!

   Саша Дрейк попыталась бы просто избить парня. А вот Алексу уже было важно, чтобы месть была адекватна проступку.

   Не скрывающий слез Вонгыр подхватил штаны и пошел прямо на смеющуюся толпу. Люди расступились, не глядя на вчерашнего кумира.

   К Александре подскочили слуги, крестьянские парни, даже почтенные отцы семейств. Каждый норовил похлопать ее по спине, сказать что-то типа: "Ты не реально крут и т.д."

   Алекс не стала наслаждаться сиюминутной славой. Растолкав болельщиков, она подошла к ключнику.

   - И где моя коза?

   Чжанчол посмотрел на нее долгим, оценивающим взглядом. Теперь в старческих глазах уже не было смеха.

   - Вон, привязана к колышку. Хочешь, возьми вместо нее три медяка?

   Александра покачала головой.

   - Хочу козу.

   - А я помогу ее разделать, - предложил кто-то из слуг.

   - Пожарим мясо на костре! - подхватил второй.

   Алекс подошла к белой козочке, мирно пощипывающей травку.

   - Право слово, не знаю, нужна ли кому такая жестокость? - спросила она у притихших парней.

   В наступившей тишине Александра повела упиравшееся животное по дороге в деревню.

   Вина и пива на столах оставалось еще достаточно много, поэтому происшествие с козой забылось быстро.

   Алекс поймала несущегося в припрыжку мальчика лет семи.

   - Слышь, малый, помоги мне.

   - Ты Алекс? - в свою очередь спросило любознательное создание.

   - Алекс, Алекс. Так поможешь?

   - Это ты Вонгыра побил? - продолжал расспросы малолетний журналист.

   "Ну, ни фига себе! Высокоскоростной Интернет да и только", - подумала Александра и задала вопрос, поставивший пацаненка в тупик:

   - Ты меня проводишь до дома Лохуна? Или нет?

   Мальчишка собрался спросить еще что-то, но Алекс уже шла в деревню.

   - Стой! Алекс! Стой! Я покажу.

   Крестьянские дома представляли собой срубы из тонких бревен, для тепла обмазанных глиной.

   - Вот тут он живет, - мальчишка указал на покосившиеся ворота.

   - Спасибо, - поблагодарила Александра. Она и на Земле была вежливой девочкой. Пацан хмыкнул, но остался стоять.

   - Эй, хозяева, есть кто-нибудь! - крикнула Алекс.

   В доме послышался шум, и на покосившееся крыльцо вышел Лохун.

   - Алекс? - удивился мужчина. - Тебе чего?

   - Вот козу привел,- сказала Александра, - Владей.

   - Откуда она у тебя? - насторожился Лохун.

   - А тебе не все равно? Я ее не украл.

   - Ты выиграл борьбу! - догадался крестьянин. - Побил Вонгыра!

   - Выиграл, - скромно согласилась Алекс. - Коза моя, и я тебе ее дарю. Ну, рассуди, куда мне на конюшне козы?

   - Я не могу принять твой подарок, - заупрямился Лохун.

   - Боишься Мирамо? А о дочке ты подумал?

   Крестьянин колебался.

   Александра наклонилась и прошептала:

   - Скажешь, что купил ее у меня за четыре медяка.

   - У меня нет таких денег! - зашипел Лохун.

   - Но старший соратник об этом не знает, - подмигнула Алекс.

   Гости стали съезжаться к обеду. Когда барон Токого вернулся с обхода полей, где он вместе со старейшинами деревень молился о ниспослании урожая, все приглашенные уже были в замке.

   Баронесса представила Сайо золовке. Молодая, привлекательная женщина с золотой брошью в виде герба сегунов Канаго холодно кивнула девочке и потеряла к ней всякий интерес.

   "Не очень то и хочет она со мной знакомиться",- подумала девочка, проходя в большую, светлую комнату, где уже собралось несколько десятков женщин. Как заметила Сайо, ее платье не выделялось на фоне нарядов других дам.

   Празднование дня цветения риса у богатых землевладельцев шло совсем не так как в бедном Гатомо-фами. Мужчины во главе с хозяином замка пировали в одном помещении, женщины в другом. Между ними располагался зал, предназначенный для танцев и бесед.

   Сайо усадили в самом конце длинного стола, уставленного разнообразными кушаньями. Вместо водки здесь подавали дорогое виноградное вино с далекого юга. Девочка пригубила из любопытства и нашла вкус очень приятным. Однако она не выпила за время застолья и половины бокала.

   - Не нравится вино? - спросила полная соседка.

   - Я еще слишком молода для него, - скромно ответила девочка.

   Толстуха сразу потеряла к ней интерес. Сайо была жутко разочарована. И здесь благородные дамы вели точно те же разговоры, что и жены соратников в Гатомо-фами. Хвалились детьми, обсуждали наряды, сплетничали о знакомых и незнакомых.

   Заметив, что кое-кто из женщин вышли из-за стола, девочка покинула говорливых соседок и отправилась рассматривать картины на стенах.

   Возле одной она задержалась надолго. Увидев знакомую, к ней направилась дочь рыцаря Бадуро соседа Гатомо. Заметив, что Сайо внимательно рассматривает рисунок, она спросила:

   - Нравится?

   - Не очень, - ответила та, радуясь возможности поговорить хоть о чем-то кроме: "Родила, вышла замуж, купила, изменила, умерла".

   - Посмотри, на картине очень тщательно прорисованы детали одежды, пейзаж, а лицо женщины словно маска. В нем нет жизни. Впрочем, это характерно для живописцев южной школы...

   - Ты в этом разбираешься, Сайо-ли? - удивилась собеседница.

   - Немного, - не смущаясь, ответила девочка. - Бывшая супруга моего опекуна увлекалась исскуством. Кое-что узнала у нее, кое-что из книг. Я заметила, тут большинство картин южной школы.

   Не обращая внимания на робкую попытку знакомой отойти, Сайо подхватила ее за рукав и буквально подтащила к другой картине.

   - Вот взгляни. То же самое, - замечательный пейзаж, можно рассмотреть каждую травинку. Но жизни нет...

   - Что же тебе нравится, юное дитя? - Раздался приятный женский голос.

   Сайо обернулась. На нее внимательно смотрела Айора, стоявшие за ней женщины затихли.

   - Картина в углу, - ответила девочка. - Старик у потока.

   - Покажи, - попросила женщина. И разноцветный табунок благородных дам потянулся вслед за ними.

   - Вот, - протянула руку Сайо. - Скорее всего, школа сегуната Думмо. Картина или очень старая, или написана в старинной манере.

   Айора взглянула на хозяйку замка. Пожилая баронесса важно кивнула сложной прической.

   - Продавец уверял, что ей лет двести, и она действительно из Думмо.

   - Как ты определила?

   - Манера письма, - девочка наслаждалась вниманием окружающих. - Пейзаж и детали нарочито размыты. Фигура старика бесформенна, зато лицо прописано удивительно живо.

   - Ты неплохо разбираешься в живописи, - похвалила ее придворная дама и, обернувшись ко всем, громко сказала:

   - Прошу всех, кто не хочет танцевать, пройти в зал.

   Таких набралось человек пятнадцать.

   - Предлагаю устроить состязание! - громко сказала Айора. - А это - наш приз!

   Она подняла над головой красивое ожерелье из серебряной проволоки, украшенное нефритовыми цветами и жемчугом. Женщины восхищенно заохали.

   - Пусть каждая, кто хочет получить его, напишет короткое стихотворение. Чтобы все было честно, листы не подписывать и класть в эту вазу. Бумага и чернила уже на столе.

   Нарядно одетая служанка негромко ударила в серебряный колокольчик, перевернув песочные часы. Дамы толпой бросились к столам, где часть блюд уже убрали.

   Сайо опустила листок в числе последних. Колокольчик прозвенел во второй раз, и баронесса с важной гостьей удалились для подведения итогов.

   Пока одни женщины писали стихи, другие танцевали или сплетничали за пиршественным столом, всем было весело.

   Претендентки на обладание ожерельем с нетерпением ожидали возвращения судей.