Великобритания:

Вирджиния, графиня Кейтерхэм, американская наследница.

Александр, граф Кейтерхэм, ее муж.

Шарлотта и Георгина Уэллес и Макс, виконт Хэдли, дети Кейтерхэмов.

Джордж, сын Георгины.

Харольд и миссис Тэллоу, дворецкий и домоправительница в Хартесте, фамильном поместье Кейтерхэмов.

Няня Бэркуорт, няня Кейтерхэмов.

Алисия, вдовствующая графиня Кейтерхэм, мать Александра.

Мартин Данбар, управляющий Хартестом, и его жена Катриона.

Лидия Пежо, акушерка.

Энджи Бербэнк, помощница Вирджинии в компании по дизайну интеръеров.

Миссис Викс, ее бабушка.

Клиффорд Парке, друг миссис Викс.

М. Визерли Стерн, владелец отеля.

Чарльз Сейнт-Маллин, адвокат, друг Вирджинии.

Гэс Бут, директор лондонского отделения банка «Прэгерс».

Джемма Мортон, модель, девушка из богатой семьи, подруга Макса.

Соединенные Штаты Америки:

Фредерик Прэгер III, нью-йоркский банкир, и его жена Бетси, родители Вирджинии.

Малыш Прэгер (Фред IV), ее брат.

Мэри Роуз, его жена.

Фредди, Кендрик и Мелисса, их дети.

Мадлен Далглейш, английская родственница Мэри Роуз.

Пит Хоффман, старший партнер в банке «Прэгерс».

Габриэл (Гейб), его сын.

Джереми Фостер, один из главных клиентов банка «Прэгерс», и его жена Изабелла.

Чак Дрю, друг Джереми Фостера и партнер в банке «Прэгерс».

Томми Соамс-Максвелл, аферист, друг Вирджинии.

Энджи, 1983

Энджи не заметила, когда и с чего все пошло; но начиная с какого-то момента ей вдруг стало хотеться выйти замуж. Она не совсем понимала, зачем ей это понадобилось; ей просто хотелось. Причем выйти замуж ей хотелось за Малыша. Возможно, правда, ей хотелось не столько замуж, сколько просто иметь ребенка.

Ее сильно раздражало, что она и в самом деле настолько полюбила Малыша. Она была бы рада многое отдать за то, чтобы испытывать по отношению к нему совершенно противоположные чувства. У него была масса недостатков. Так, возраст его совершенно не соответствовал ее вкусу: она предпочитала более молодых мужчин (особенно по мере того, как сама становилась старше, а ей было уже тридцать пять). И он вовсе не был таким уж страстным в постели. Вообще-то, он никогда не представлял собой ничего выдающегося по этой части (а вот почему ей всегда было на это наплевать, она и сама не понимала). А сейчас вдобавок с ним еще стало не так весело и интересно, как прежде: он очень часто бывал теперь угнетен или не в духе. И к тому же ее просто бесило, как боялся он своего отца. Она абсолютно не могла взять в толк, почему он не в состоянии слова поперек сказать этому старому козлу. В конце концов, банк-то ведь теперь у Малыша. Технически. Ну хорошо, пусть Фред III вернулся туда на время из-за болезни Малыша и делает сейчас из него котлету; но черта с два у Фреда бы это получилось, если бы Малыш хоть раз решился его осадить. Энджи встречала в своей жизни немало любителей действовать нахрапом, и они, все как один, с позором удирали, едва только она давала им отпор. А вот если бы они поженились, она смогла бы помогать Малышу гораздо больше; она просто снова превратила бы его в прежнего Малыша.

Все эти мысли медленно ползли у нее в голове, пока она сидела в транспортной пробке по пути на работу в свой офис на Ганновер-сквер. Стоял прекрасный мягкий октябрьский день, золотисто-солнечный, с легкой дымкой. Он вселял в нее ощущение какого-то особого спокойствия, умиротворенности и счастья: Энджи удивительно чутко реагировала на любую погоду. Через неделю должен приехать Малыш; Энджи не видела его с тех самых пор, когда после бала в честь дня рождения Шарлотты ему удалось вырваться ненадолго в Лондон под предлогом делового свидания с кем-то из банкиров. Та их встреча оказалась в высшей степени неудовлетворительной: Малыш настолько психовал, что Мэри Роуз или Фред могут обо всем узнать, что у него вообще почти не стояло. Энджи была разочарована, злилась, чуть ли не впадала в ярость из-за того, что Малыш постоянно о них думает, даже когда лежит с ней в ее постели; в результате они крепко поругались и она заявила Малышу, что хочет положить всему этому конец; но потом, когда увидела, как он тяжело поднялся с постели и принялся медленно, с таким несчастным видом одеваться, она не выдержала, вскочила, обняла его и стала целовать, сбивчиво повторяя, что не это имела в виду, что у нее никогда, совсем никогда не было даже мысли с ним порвать, а он в ответ посмотрел на нее с непередаваемой нежностью и благодарностью, заулыбался своей широкой, радостной, неподражаемой улыбкой и сразу же стал совершенно другим человеком, помолодел лет на двадцать. Именно в этот момент она и поняла, что любит его.

Но, господи, что же ждет их впереди? Он никогда не бросит Мэри Роуз, никогда не бросит банк — и это было бы ужасно, с содроганием подумала Энджи, ведь Малыш, вернее сказать, банк «Прэгерс» стоит многие миллионы долларов. Она ни секунды не сомневалась в том, что ей было бы гораздо труднее любить Малыша, не обладай он таким состоянием. И дело было даже не в деньгах, как таковых, в конце концов, у нее имелись теперь и собственные средства. Но состояние давало власть; даже слабых людей вроде Малыша оно делало сильными и сексуально притягательными. А власть действовала на Энджи возбуждающе.

Накануне вечером она была на каком-то приеме и познакомилась там с человеком из одного коммерческого банка. Звали его Кристофер Холден, он был высок, темноволос, вылощен, настоящий итонец по внешности и манерам; и тоже подействовал на Энджи возбуждающе. Он с увлечением рассказывал ей о сделках, которыми занимается: «Самое пленительное в них — это если просто из воздуха выдумываешь какие-нибудь цифры, играешь ими и чувствуешь, когда можно будет сорвать банк». Он бросил фразу, что и пальцем не пошевелит, если сделка стоит меньше миллиарда. При этих словах Энджи ощутила внезапное острое желание; она приняла приглашение Холдена на ужин (отменив другое, принятое раньше, за двадцать минут до начала назначенной встречи) и потом, в облицованном деревянными панелями зале ресторана «Конно» сидела, словно в трансе, пока Холден три часа подряд без остановки рассказывал ей о том, как он проводит свои дни: о секретных встречах, тайных кодах, совещаниях на высшем уровне, полуночных консультациях, о нюансах в колебаниях стоимости акций, о тактике биржевой игры, о внутреннем напряжении такой жизни и чувстве непередаваемого восторга, когда все сходится в нужное время и на нужной цене. В его изложении все это звучало гораздо более захватывающе, чем в рассказах Малыша.

— У меня есть знакомый в одном из инвестиционных банков, — вставила она, — в Нью-Йорке.

— Правда? А в каком?

— В «Прэгерсе».

— А-а. Это интересный банк. Если оставить в стороне самые крупные, то в Штатах это один из самых привлекательных небольших банков. Удивительнейшее сочетание: маленький банк, но имеет несколько первокласснейших клиентов. То, что они обслуживают такую компанию, как «Фостерз лэнд», вообще беспрецедентно. И старый Прэгер до сих пор держит все под своим контролем. Фантастика! Ему уже где-то за восемьдесят, а он еще всем заправляет.

— Ну, и да и нет. — Энджи решила, что надо поддержать престиж Малыша. — Он контролирует. Но во главе банка стоит теперь его сын. Уже много лет.