Анатолий, сотрудник подразделения милиции специального назначения «Беркут», так описывает характер ранений: «Огнестрельные ранения были у заместителя командира взвода по ногам, у одного резина, у командира взвода шариками навылет. Потом мы пошли на Майдан, там началось уже часов в семь, были раненые и один убитый. Убитый картечью в грудь. Каждый час были ранения по три человека. Одному в щит попали 12 миллиметров, пробило, в руку попало насквозь, второму руку пробило и легкое».

Также он рассказывает: «У меня перелом пальца, перебито сухожилие, по мелочи, можно сказать. Конечно, пострадало у нас много народу. Кости повыбивало ребятам, просто вот пуля попадает в кость, и кусок кости вылетает, кость раскрашивается. Вот человек сейчас с аппаратом Елизарова. Это полгода минимум на реабилитацию. Ему там склеили как попало, его даже на самолете нельзя было транспортировать. Просто в связи с ситуацией, когда началось оцепление, мы же с больницы уезжали. Один человек уехал в пижаме, просто вообще в пижаме. Не было времени. Начали все оцеплять, за нами машина приехала, человек в пижаме запрыгнул, мы уехали. Нас на аэродром везли. Вот человека нельзя было транспортировать, у человека была сильно перебита рука, кость просто выбита, кусок кости. И он, просто повезли, что ему оставаться там, смысл, чтобы он дальше был неизвестным. Долетел он, все нормально».

Денис, сотрудник подразделения милиции специального назначения «Беркут», о своем ранении рассказывает: «Ранение получил 17-го числа во время проведения антитеррористической операции. Я в „Черепахе" щит держал, и руку отняло сразу, я думал, вообще оторвало. Отказала моментально. Сначала оттащили немножко, а потом уже дошел в скорую. Посмотрели — рана, входное отверстие, не видно, где пуля. Снимок сделали — пуля в легком. Меня в военный госпиталь сразу же отвезли, поставили дренаж.

Пуля как картечь — она деформированная была. Она зацепила — второе ребро у меня сломано. Сказали, что если б не ребро, неизвестно, как бы оно себя вообще повело, может, вообще бы все прошило, артерию прорезало. Так повезло, что зацепило ребро и в легком остановилось».

Олег, сотрудник подразделения милиции специального назначения «Беркут», рассказывает: «С Институтской в 20 ч вечера поступила команда оттеснить протестующих в сторону сцены и мы шли в направлении протестующих. По нам открыли шквальный огонь с огнестрельного оружия, кидали бутылки с зажигательной смесью, из-за этого было трудно продвигаться, они разбивались и под ногами земля горела. Наша рота шла вперед. И где-то в 21 ч 5 мин я почувствовал резкую боль в пальцах, мне попали, как уже выяснилось в госпитале, скорее всего, с охотничьего ружья дробью пальцы перебило. Резко боль, чувствую, меня товарищ подхватил, отнесли меня в скорую, и скорая меня направила уже в госпиталь МВД. Там ранее мне делали операцию.

Пальцы перебиты. Однозначно, что стреляли со здания, сверху, поскольку, я даже не самый первый стоял, а где-то третий. Я в середине где-то был, только сверху могло прилететь. Выстрел сверху. Первого товарища, он тоже щит держал над другим. Ему попало в руку, рассекло, то есть, если бы не в руку, ему бы в голову прилетело. У него пулевое, кость.

Оружия было много. Пуля у него прошла навылет. Второму товарищу попало с дроби. Я был уже третий. Мы зашли, а уже после 21 трое нас было раненых. То есть огонь по нам открыли сразу же с огнестрельного оружия. Когда в госпиталь привезли, там уже раненых много было, я уже был, наверно, 18-й. Уже с других подразделений, с внутренних войск, „Беркута", уже другие были с различными ранениями. По нам открыли из огнестрельного оружия сразу.

И первый сотрудник „Беркута" был ранен в Мариинском парке, как они сказали в мирную акцию, они тогда прострелили две ноги. 18 февраля в обед где-то в 13 ч. Нашего сотрудника, его прострелили, огнестрельное ранение в ногу. Скорее всего, с пистолета. Информация пошла, что есть огнестрельное оружие, но то, что когда мы зашли на Майдан, там уже в таком количестве огнестрельное оружие... »

Андрей, сотрудник подразделения милиции специального назначения «Беркут», свое ранение описывает так: «Травму получил 20 февраля 2014 года. Мы двумя группами прикрывали отход ВВ-шников. Когда ВВ-шники начали отступать, радикалы видели этот наш отход, они начали еще сильнее на нас наступать. Тут я оглядываюсь, все, из наших двух групп осталась одна. Я спросил, где группа, они сказали, что двоих уже унесли с ранениями. Я этого не видел, потому что был реально бой. Говорят, двоих унесли, все, кто остался, все в одной группе. Нас было в группе пять человек, две группы, в сумме десять. Осталась одна группа из 6 человек.

И тут при мне моего товарища ранят в ногу и его тоже выносят. Осталось пять человек, смешанная одна группа. Это начало Институтской, ступеньки от Глобуса, которые поднимаются. ВВ-шники ушли, и остались одни мы, и на ступеньках уже больше никого не было. А радикалы все идут. И как раз на ступеньках, на подъеме к Институтской, я чувствую резкую боль с правой стороны, меня как будто прошибло током. Я упал. Командир крикнул — чего лежишь? Вставай, отходим. Я говорю — я не могу. Он говорит — вставай. Я говорю — я не могу, меня ранили.

Тут меня подхватили за руки, за ноги, была боль. И вынесли уже на Институтскую, вверх понесли. Там стояли машины, стояла „скорая". Когда меня поднесли к „скорой помощи", уложили на носилки и ко мне обратился врач „скорой помощи", спросил, где болит, я ему показал. Он на меня взглянул, говорит — где болит? Я говорю — там. Он мне разрезал — входное отверстие, там, крови, как таковой, нет. Кровотечение пошло вовнутрь.

Я говорю, дышать не могу, еле-еле дышу. Он говорит: мы его не довезем. Давайте, может, какого-то другого заберем. Я ему тоже говорю, давай вези, что ты? Он говорит, да, да. А уже радикалы поднялись на Институтскую. Меня довезли до госпиталя МВД, я начал дышать через раз, еле-еле, легкое, вообще, одно свернулось, как я уже потом понял. В больнице опасения подтвердились. Первый день было только одно легкое, и то, там, наполовину, что я дышал только через маску. Вот, меня привезли в госпиталь. И там меня сделали этот, рентген, и все, наверх, в ожидании операции. Операция прошла нормально.

А характер ранения — торакально-абдоминальное, входное отверстие с правой стороны, осколочный перелом 10-го ребра, с полным его пересечением. Пробита диафрагма, задето легкое, ушиб почки и удалена селезенка. Сквозное ранение локтевого сустава».

Денис, подразделение милиции специального назначения «Беркут», — огнестрельное ранение грудной клетки: «Валентина ранили, я встал на его место, водомет был сзади нас. Получается, что с левой стороны у меня все открыто было — щиты сверху накладывали от камней, от „коктейлей Молотова". С левой стороны чувство, что руку оторвало. Смотрю, болтается, я вообще ее не чувствую. Лег на спину, кричу: рука, рука. Ребята меня подхватили и начали меня тащить, я смотрю — пальцы в себя приходят, начинаю чувствовать пальцы, рука шевелится, все начинает отходить, я ребятам говорю: все вроде нормально. Рука сломалась просто, все нормально. Отвезли меня в больницу, сделали снимок — пуля оказалась в легком у меня. Сказали, что пока трогать ее не будут. Потом, если ее достанут, может быть больше проблем, чем если она там. Такие есть ребята, у которых жизнь на волоске. Даже у меня, если бы не ребро, меня бы вообще насквозь прошило, говорят доктора. Есть ребята, у которых тоже навылет. Паренек вот лежит, ему в живот, получается, снайпер попал, тоже навылет. С одной стороны залетела, с другой вылетела, это сто процентов профессионалы работали».

О событиях 18-22 февраля он говорит: «Жестоко было 18-го числа, мы перекрывали Мариинский парк, чтобы не было провокации; то, что камни в нас летели — это началось с трех часов дня, опять летели палки, бутылки пацаны тушили, команды никто не давал, и мы начали отгонять, оттеснились до остановки метро „Арсенальная", отогнали, они разошлись, а мы вернулись обратно. Ребята жаловались, у кого нога болит, кто-то хромает, у командира две дырки в ноге, у кого-то сухожилия разрезало. Со стороны Институтской улицы баррикады были, в 8 часов вечера команда прошла о начале антитеррористиче-ской акции. Женщин и детей отогнали, наши подразделения с левой стороны были, ив 8 вечера началась стрельба по нам. Стреляли жаканами на кабана и крупнорогатую дичь, во второго товарища сбоку стреляли, со здания консерватории, сверху. У всех была травмирована левая рука — у кого-то дробь насквозь, в передних стреляли прямо, я стоял в третьей, передо мной парень с палкой без щита, а он, считай, второй рукой не работал. Его в больницу отправили, в общем, со всех сторон, шесть раз ходили на атаку, шесть раз нас обстреливали, и вот «беркуту» в сердце пуля вошла. Стреляли или с гладкоствола, или жаканом. У нас у товарища пулю доставали из бронежилета, скорее с гладкоствола загнали. При штурме одному кисть раздробило, ноги камнями отбило от ударов в основном. Два огнестрела и ушибы. Мы последними на штурм Майдана ходили, дым, ничего не было видно — товарищ идет навстречу с левой рукой перебитой. Я оглох, взрывали чем-то серьезным. Там такие бомбочки были, которые боевики применяли. Вот товарищ шел, в метрах двух-трех взрыв такой, с правой рукой возвращается — два пальца повредило. В „скорой" сказали отрезать, а он говорил, не нужно отрезать, надо собрать кисть. Кисть собрали, слава богу! Теперь лечится».