Интересно отметить и случаи использования активистами-боевика-ми Евромайдана беспилотных летательных аппаратов. Иван, сотрудник подразделения милиции специального назначения «Беркут», рассказывает: «Я два раза видел беспилотники. Контроль полностью Майдана был. Я не знаю, откуда у простых граждан именно беспилотники профессиональные».

Практически все опрошенные свидетели — сотрудники правоохранительных органов Украины — отмечают высокий уровень действий активистов-боевиков как при захвате административных зданий, так и во время столкновений с сотрудниками милиции, обеспечивающими поддержание правопорядка в Киеве. Кроме того, участники исследования подчеркивают слаженность действий и четкую их координацию между различными группами боевиков. Показательно, что представители правоохранительных органов выделяют владение ими специфическими тактическими приемами. Приведем несколько характерных свидетельств.

Виктор, сотрудник подразделения милиции специального назначения „Беркут", рассказывает: «Там все великолепно режиссировалось. Никакого сумбура, произвольных движений там не было. На Банковской 1 декабря все четко было. Активисты, которые провоцировали работу с той стороны в первых рядах, которые забрасывали солдат камнями, цепями. Там присутствовала и значительная часть мирных митингующих, которые активных действий не вели. „Беркут" уже выходил тогда не целенаправленно, никакой команды не было. Просто не могли уже смотреть на то, как избивают 18-летних из внутренних войск. Если уже дальше медлить, количество жертв просто можно было с трудом сосчитать. Практически все активисты, это у них отлично отработано, они в момент наступления, когда „Беркут" выходит вперед, они тут же теряются в толпе, отходят в толпу. В первых рядах начинали — их по форме видно сразу, военная форма, натовская, наколенники, налокотники, шлемы.

После Нового года больше появилось активных, хорошо организованных. У них там подразделение, которое работает на передней линии, и подразделение тех, кто забрасывает „коктейлями Молотова" и т. д. Сотня выходит, они работают полтора-два часа активно, потом подходит другая группа, свежая. Те отходят на отдых. У них несколько волн таких уже с хорошей экипировкой, определенным психологическим настроем, очень агрессивным».

Богдан, сотрудник подразделения милиции специального назначения «Беркут», получивший отравление продуктами горения[23], также отмечает грамотность действий активистов-боевиков Евромайдана: «Довольно грамотно и слаженно они действовали. Когда еще начинались стычки без огнестрельного оружия, к щитам выходили самые активные, самые дерзкие участники этих потасовок. Закидывали камнями, били палками, но как только отдавали команду „Беркуту" на наступление, самые активные куда-то сразу переходили, за такой живой щит, из каких-то пожилых женщин, мужчин, обычных митингующих. Обычные митингующие, они тоже были вооружены, но в основном палками, не топорами, как боевики. Вооруженные боевики пользовались просто-напросто живым щитом. Я не знаю, как люди на это соглашались, держали щиты или милицейские, или деревянные и просто прикрывали вооруженного боевика, пока он делает пару бросков».

Андрей, сотрудник подразделения милиции специального назначения «Беркут», получивший огнестрельное ранение[24], указывает на координаторов действий боевиков: «Как я понимаю, у них там были старшие. Потому что видно было, что некоторые люди ходят и показывают им какие-то знаки, координируют. Много таких случаев было. Выделялись люди в красной яркой одежде, типа горнолыжных костюмов. Я заметил, что стояли они через каждые метров двести-триста в шахматном порядке».

Михаил, сотрудник подразделения милиции специального назначения «Беркут», получивший баротравму уха[25], также обращает внимание на координаторов действий боевиков: «Координаторы в сторонке, в середине командовали, они разбивались на группы по десять-двадцать человек. И среди них были знающие специалисты, которые имитировали нашу систему оттеснения. При этом они эффективно использовали „коктейли Молотова" и самодельные взрывчатые устройства.

Было видно, что они становятся в „монолит"[26], в один, но они не умеют в две-три шеренги строиться, это мы умеем стоять на пассивном оттеснении. Вообще, их действия похожи на французскую школу разгона митингов. Такая похожая тактика».

Тимур, сотрудник подразделения милиции специального назначения «Беркут», получивший травму руки[27], отмечает высокую организацию действий боевиков: «Они действуют довольно слаженно. Там есть какие-то офицеры, руководители группы. Потому что видно, когда народ обычный — они как попало бегают. Они не соображают. А есть отдельные группы, которые строят „монолиты" щитами, которые передвигаются в составе группы, командой. Они увидели опасность — отступают. Подготовленные люди, не месяц готовилось, не два. Как я получил информацию, что они готовились чуть ли не за два года до этого. В разных местах. То, что видно налицо, это то, что люди подготовленные, сто процентов. Даже говорить нечего».

Другой сотрудник подразделения милиции специального назначения «Беркут», получивший травму глаза[28], уточняет: «Кто-то резко подал команду, они начали палками бить сразу, а с левой стороны ребята стояли в касках, масках, все экипированные. Они называют себя „Правый сектор". И они как по команде начали палками лупить, камнями забрасывать».

Об этом же говорит Денис, сотрудник подразделения милиции специального назначения «Беркут», получивший огнестрельное ранение[29]: «Была такая ситуация, все начали кричать, один руку поднял — хоп, тишина. Они все молчат, то есть они слушаются, у них есть руководители, главные, которые всем этим руководят. Он сказал, подает команду — они делают. Сказал — они все сделают. Не просто сами по себе, захотелось — покричал, постучал по трубе. Там все определено, все подготовлено, все по плану они действуют».

Александр, сотрудник подразделения милиции специального назначения «Беркут», получивший травму ребер[30], также указывает на координацию действий боевиков: «Я вам так скажу, что кто-то руководил этим движением, кто-то координировал, потому что очень уж они действовали слаженно и профессионально. То есть по команде они делали. То коктейли они кидают — сразу в ряд коктейли летят, то кирпичи. То они выдергивали кого-то из наших, довольно профессионально это у них получалось, — десяток может подбежать и начать выдергивать. За щит хватают, кто щит не отпускал, тот и уходил туда».

О наличии командиров и слаженности действий боевиков говорит и сотрудник подразделения милиции «Беркут» Андрей, побывавший в плену и получивший ранения различной степени тяжести[31]: «Слаженно, по-любому. Они знали, куда бьют, как делать это. Слаженность была, когда мы вышли, они начали отходить, но потом. Вот откуда они могут знать, сколько нас пойдет потом? Если это просто толпа, то они бы посмотрели и не стали бы ничего делать. Атак мы вышли, а забежать обратно не успели. У них было слаженно, командиры у них были».

Другой сотрудник подразделения милиции специального назначения «Беркут», Ашот, выделяет общую координацию действий боевиков во время событий 18-19 февраля 2014 года: «Все руководилось со сцены, все команды оттуда. Все у них было хорошо организовано, видно, что ребята подготовленные, что давно готовились к этому. Команды подавались, если мы выйдем оттуда-то, то человек с микрофоном подавал команду—триста человек туда, там укрепляем баррикады, они отходят, там штурмуем и т. д. Все было очень слаженно, все у них командой, все слаженные были, то есть отходили они тоже не стадом, а все было слаженно».