Когда он окончательно убедился, что этот шум исходит не от него, Хамфри соскользнул с водительского сиденья и стал осторожно осматривать угольные горы, то приближаясь к этим звукам, то снова теряя их. И вдруг, обогнув груду строительных лесов, он увидел нечто, от чего у него упала челюсть.

Он увидел Шака. Самого настоящего Черного Шака с одним красным глазом размером с блюдце, с огромными, повернутыми назад, ногами и тремя хвостами.

Хамфри был заворожен. Шаки – это призрачные собаки, и в настоящее время довольно редки. Он часто слышал о них, но никогда ни одну не встречал.

- Хороший Шак, иди сюда. Подойди. Хорошая собака. Хорошая собака, - говорил Хамфри, щелкая своими костлявыми пальцами.

Сначала Шак не двигался. Его глаз настороженно горел, а из горла вырывалось низкое рычание, похожее на горный камнепад.

- Не бойся. Я Хамфри. Хамфри Ужасный. Пойдем, Шаки.

Рычание стихло. Шак подошел поближе.

- Бедняжка! Тебе совсем нелегко пришлось.

Хамфри был прав. Шак был в ужасном состоянии. Его хвосты висели безвольно, как переваренные спагетти, огромный глаз плохо видел, а шерсть была спутана и запачкана грязью.

Как будто осознав, что Хамфри Ужасный поможет ему, Шак пошел навстречу, издавая при ходьбе странные журчащие звуки. Два его хвоста виляли, но третий все еще немного стеснялся.

- Что ты притащил, Хамфри, - закричала Ведьма, перелетая через груды угля и всматриваясь косыми глазами.

- Мама, это Шак. Ну, знаешь, настоящий разбойник. И он так несчастен здесь, ты же видишь. Я думаю, здесь раньше был чудесный заброшенный район, и он тут жил, а люди, которые его видели, сходили с ума от ужаса. А теперь ему приходится жить на этой дурацкой угольной шахте и дышать угольной пылью и дымом от всех этих бульдозеров и экскаваторов. Пожалуйста, можно нам взять его с собой?

- Да, мам, пожалуйста, - подлетев, присоединились Джордж и Уинифред.

- Не глупите, милые мои. У нас у самих нет дома. Как мы можем взять бродячего пса?

- Я уверен, он нам пригодится, - умоляюще сказал Хамфри.

- Пригодится! – воскликнула Ведьма, заполнив ночной воздух запахом тухлых свиных потрохов. – Что он вообще умеет? Давай, Хамфри, не глупи. Дети, пойдемте обратно в карету.

Хамфри с трудом мог это вынести. Когда он посмотрел на Шака, который доверчиво взирал на него, то почувствовал себя так, будто его эктоплазма превращается в свинец. Они все с грустью забирались в карету, когда вопль шеи тети Гортензии остановил их.

- Голова, - вопила шея. – Пропала! Пропала!

Все вздохнули и вылезли обратно, а Скользящий Килт пробормотал что-то грубое по-шотландски. Это была не та ночь, когда тебе хочется идти и искать чью-то старую и смердящую голову.

И тут Хамфри в голову пришла идея.

- Шак? – позвал он. – Ко мне, Шаки.

Черный зверь подбежал и с надеждой посмотрел на Хамфри.

- Тетя Гортензия, у тебя есть носовой платок? – продолжил Хамфри.

Та кивнула своей шеей и порылась под ночной рубашкой в кармане длинных шерстяных панталон.

- Держи.

Хамфри взял его и поднес к носу собаки.

- Ищи, Шаки. Давай. Найди.

Прошло какое-то время, пока призрачный зверь обнюхивал кусочек ткани. Затем его голова опустилась, три хвоста взметнулись вверх, и с шумом, похожим на звуки работающей подземной насосной станции, он убежал.

Хамфри с тревогой ждал, пока красный луч света из глаза Шака пронизывал темноту. Потом они услышали, как тот удовлетворенно рыкнул и схватил что-то. Мгновения спустя он прискакал обратно к карете. В его пасти была покрытая черным илом, но счастливо улыбающаяся голова тети Гортензии.

- Весьма интеллигентное и полезное животное, - сказала Голова. – Я закатилась в канаву, и меня могли никогда не найти.

- Вот видишь, мама, - сказал Хамфри. – Видишь.

Как и все самые лучшие матери, Ведьма знала, когда она проигрывала.

- Хорошо, сказала она, вздыхая. – Но следи, чтобы эти отвратительные лапы не касались обивки.

Не было ни пустого замка, ни разрушенного аббатства, ни осыпающейся башни, где уставшая семья привидений могла бы отдохнуть.

А потом, как раз за пару часов до рассвета, когда небо, вместо чернильно-синего стало приобретать темно-серый цвет, Скользящий Килт повернул голову и сказал:

- Вон, внизу. Что это там?

Они все вскарабкались к окну и выглянули. Под ними, в большом парке, можно было разглядеть лишь очертания огромного здания. Там были четыре башни, центральный двор, зубчатые стены…

- Замок! – закричал Хамфри. – Можно, мы будем жить здесь?

- Мы только спустимся вниз и взглянем, - сказал Скользящий Килт.

Лошади устали и были рады избавиться от груза. Как только они галопом промчались вокруг здания, все обрадовались еще больше. По стенам полз плющ, на некоторых окнах стояли решетки; какой-то свирепый черный ворон взлетел, пронзительно каркая, когда они подошли.

- И правда, кажется подходящим, - сказала Ведьма. – Смотри, из того окна выглядывают две змеи-вонючки, - продолжила она, счастливо принюхиваясь. – Давай въедем туда.

У тети Гортензии были недостатки, но она определенно умела управлять своими лошадьми. Она искусно развернулась – и карета, миновав полосатых змей-вонючек, висящих на подоконнике, въехала в окно.

Только это не были змеи-вонючки. Это были футбольные носки одного мальчика по имени Морис Кроулер, обладателя чрезвычайно пахучих ног. А въехали призраки прямо в общежитие для мальчиков школы Нортон Кастл.

Обычно Рик был первым, кто просыпался в общежитии. В то утро он проснулся особенно рано, потому что предыдущей ночью очень много думал, и эти мысли пробрались в его сон.

Он был серьезным мальчиком с тонкими чертами лица, большими темными глазами и оттопыренными ушами, потому что в детстве мама слишком его любила, чтобы заклеивать уши скотчем, как советовал ей доктор.

Мысли Рика занимал мир. Мир, как казалось Рику, был в тяжелом положении. В Антарктике все пингвины завязли в нефти и не могли даже передвигаться. Синие киты практически вымерли, белых носорогов никто не видел уже целую вечность, а племя каннибалов, которые жили в Амазонских джунглях и которых Рик надеялся посетить, когда вырастет, переехало в жилой микрорайон в Рио-де-Жанейро. Рику казалось, что к тому времени, как он подрастет, все интересные животные, растения и люди исчезнут, и ничего не останется, кроме огромных многоквартирных домов, скучных магазинов и автомагистралей. Все это его раздражало.

Он оглядел общежитие. Нортон Кастл был построен около ста лет назад одним богатым производителем ирисок по имени Альберт Борринджер. Мистер Борринджер принадлежал тем людям, которые не смотрят на животных, если не хотят застрелить их, набить и повесить на стену. И когда он умер, а замок стал школой, звериные чучела остались. В кровати напротив кровати Рика, под огромной антилопой гну со спокойными стеклянными глазами храпел Морис Кроулер. Со своими пухлыми коленками, горячими ногами и свиными глазками цвета жареной фасоли Морис никому не доставлял большой радости. С одной стороны, если бы не он, то и школы бы не было, так как его родители были директором и директрисой. Они открыли эту школу для Мориса, потому что он не прижился в той школе, в которую его отправили. Он не прижился в пяти школах, в которые его отправляли, и ничего удивительного. Морис был хулиганом, лжецом и жуликом.

Рик вздохнул. В кровати рядом с ним новичок по имени Питер Торн застонал во сне. Он все еще ужасно скучал по дому. Рику было жаль его, но ему был нужен союзник. Кто-то, кто поможет привести все в порядок.

Вдруг он наклонился вперед. Что это за странная розовая штука, похожая на паутину, висит на краю кровати? Он вытянул руку и дотронулся до нее. К своему удивлению, рука прошла насквозь и коснулась края кровати.

И все же он видел, что там что-то есть. А потом: