Медведь промолвил: «Здесь мой кум:

Погрейся у него немножко!»

И в сени прямо он идет

И на порог ее кладет

(сон продолжает углубляться — медведь уже заговорил человеческим голосом. — М. Л.).

Опомнилась, глядит

Татьяна: Медведя нет; она в сенях;

За дверью крик и звон стакана,

Как на больших похоронах;

Не видя тут ни капли толку,

Глядит она тихонько в щелку

(а ведь могла убежать. — М. Л.),

И что же! видит... за столом

Сидят чудовища кругом:

Один в рогах с собачьей мордой,

Другой с петушьей головой,

Здесь ведьма с козьей бородой,

Тут остов чопорный и гордый...

Опускаю описание других чудовищ.

Но что подумала Татьяна,

Когда узнала меж гостей

Того, кто мил (для «ОНО». — М. Л.) и страшен

ей (для «СВЕРХ-Я». — М. Л.) —,

Героя нашего романа!

Онегин за столом сидит

И в дверь украдкою глядит.

Он знак подаст — и все хлопочут;

Он пьет — все пьют и все кричат;

Он засмеется — все хохочут;

Нахмурит брови — все молчат;

Он там хозяин, это ясно:

И Тане уж не так ужасно,

И любопытная теперь

Немного растворила дверь...

Вдруг ветер дунул, загашая

Огонь светильников ночных;

Смутилась шайка домовых;

Онегин, взорами сверкая,

Из-за стола, гремя, встает;

Все встали: он к дверям идет.

И страшно ей; и торопливо

Татьяна силится бежать

(«СВЕРХ-Я». — М. Л.):

Нельзя никак; нетерпеливо

Метаясь, хочет закричать;

не может дверь толкнул Евгений

(работа «ОНО». — М. Л.),

И взорам адских привидений

Явилась дева — ярый смех

Раздался дико; очи всех,

Копыты, хоботы кривые,

Хвосты хохлатые, клыки,

Усы, кровавы языки,

Рога и пальцы костяные,

Всё указует на нее,

И все кричат: мое! мое!

Мое! — сказал Евгений грозно,

И шайка вся сокрылась вдруг;

Осталася во тьме морозной

Младая дева с ним сам-друг...

Читая эти строки, я вдруг увидел, как молодой человек в общественном транспорте обнимает свою подружку. Она с восхищением смотрит на него. И вся шайка (пассажиры) исчезают. Это очень красивая сцена. Не осуждайте их! Не мешайте им! Лучше украдкой полюбуйтесь ими и поучитесь у них так относиться к своим мужьям и женам, когда остаетесь наедине. Но вернемся к сну Татьяны:

Онегин тихо увлекает

Татьяну в угол и слагает

Ее на шаткую скамью

И клонит голову свою

К ней на плечо; вдруг Ольга входит

(тут вмешалось «СВЕРХ-Я». — М. Л.),

За нею Ленский; свет блеснул;

Онегин руку замахнул,

И дико он очами бродит,

И незваных гостей бранит

(фрустрационное поведение — это тогда, когда тебя лишают того, что ты честно заслужил. — М. Л.);

Татьяна чуть жива лежит.

«ОНО» и «СВЕРХ-Я» продолжают скандалить. В жизни, особенно нашей, когда мораль претерпела существенные изменения, хотя бы во сне побеждает «ОНО». Но тут XIX в.

Спор громче, громче; вдруг Евгений

Хватает длинный нож и вмиг

(символ фаллоса. — М. Л.)

Повержен Ленский; страшно тени

Сгустились; нестерпимый крик

Раздался... хижина шатнулась...

И Таня в ужасе проснулась...

«СВЕРХ-Я» даже во сне не дало довести дело до конца. Но Татьяна не очень закомплексована. У сильно невротизированных личностей и ханжей символика более сложная, и вытянуть из сновидений реальность достаточно трудно. 3. Фрейд создал символику сновидений и расшифровывал истинный сигнал. Фрейд считал, что в норме неизрасходованная энергия «ОНО» направляется на творческую деятельность (сублимация) или представляется в виде механизмов психологической защиты и симптомов невроза. Психоанализ позволяет продуктивным образом разрядить энергию «ОНО» и избавить человека от невроза.