Возможно, в данном рассказе присутствуют отголоски верования, что дух умершего мстит живым, что могло послужить основанием для захоронения предков и заботы о них.

Самая древняя легенда о Всемирном потопе, как и о рае и изгнании из него – шумерская; от них вавилоняне приняли ее вместе с другими элементами цивилизации. Сказанию о потопе больше четырех тысяч лет. Самые древние записи относятся к правлению вавилонского царя Хаммурапи. К тому времени шумеры перестали существовать как отдельный народ, и, стало быть, легенда возникла до занятия семитами долины Евфрата. Легенда о потопе присутствует в рассказе о сотворении мира, тоже имеющем шумерские корни (Фрэзер даже говорит о шумерской «книге Бытия»). Евреи могли принести с собой эту легенду при их переселении из Вавилонии около 4 тыс. лет тому назад в Палестину или узнать ее от более древних жителей Палестины – хана-анеян, получивших ее опять‑таки от вавилонян.

Представление о потопе не было известно древним ариям, но имелось у дравидов, которых завоевали арии. Здесь та же ситуация, что и в отношении вавилонян к шумерам. Греческая легенда о Всемирном потопе во многих чертах напоминает шумерскую, но греческие историки говорят о трех потопах. Причиной потопа называют дожди, поднятие уровня моря и даже разбитие сосудов с водой. Все было затоплено, кроме вершины одной из гор, на которой спасались люди.

Не все применяли ковчег или лодку. Иногда использовали черепаху с панцирем, покрытым мхом, и т. п. О том, что вода сошла, сообщали голуби и другие птицы, которых выпускал человек с разведывательной целью.

Рассмотрев варианты сказаний о потопе, Фрэзер делает вывод, что их различия не дают оснований усматривать в них копии библейского оригинала, тем более что имеется более древняя шумерская легенда. Многие предания о потопе обусловлены воспоминаниями о действительно происшедших природных катастрофах, что подтверждает тот факт, что они преобладают в местах земного шара, где реально могли иметь место разрушительные наводнения, – на Ближнем Востоке, в Южной Азии, в Америке, на островах Тихого океана, и их мало или почти нет в Китае, Африке, Европе. Найденные высоко в горах раковины морских организмов служили материальным подтверждением подлинности рассказов о потопе.

Данная легенда отражает мотив богоборчества, или желание человека сравниться с богом, за которое бог покарал смешением языков. Исследователи приписывают происхождение сказания глубокому впечатлению, которое великий город произвел на простодушных кочевников-семитов, попавших сюда из уединенной и безмолвной пустыни. В Вавилоне имелось два огромных храма, которые могли дать повод для легенды о Вавилонской башне, и реальное смешение языков разных народов. На близлежащих территориях также находились храмы-башни, в том числе недостроенные, возведенные в III тысячелетии до н. э., т. е. до рождения Авраама, который мог их видеть.

Аналогичные легенды существуют в Африке и Америке. В сказании о Вавилонской башне выражено и стремление людей после изгнания из рая попасть на небо, т. е. тоска по золотому веку, и стремление узнать, что находится в небесах, которым вдохновляется нынешнее освоение космоса.

У различных народов существуют разные легенды о смешении языков, не обязательно связанные с Вавилонской башней.

Мифология отвечает на запросы становящегося все более рациональным человека объяснить происхождение и развитие мира. Первичная функция мифа, по С. А. Токареву, – ответ на детские вопросы «почему?» и «зачем?». Отвечали также «дети», и ответ с современной точки зрения может показаться детским. Но первобытного человека он устраивал. Для вопросов и ответов использовались достижения предыдущих стадий развития культуры: мифологические сфинксы и т. п.

В социальном аспекте мифология обеспечивает цивилизационное единство народов. Искусство слишком индивидуально и субъективно для выполнения данной миссии. Смысловая сторона мифа отмечена Ницше: «Миф может наглядно восприниматься лишь как единичный пример некоторой всеобщности и истины, неуклонно обращающей взор свой в бесконечное» (Ницше Ф. Рождение трагедии… С. 124). Господство мифологии в культуре служит фундаментом становления цивилизации.

Мифология играет такую же интегративную роль в духовном отношении, как реки – в физическом. Впоследствии функция рек переходит к морям и океанам, а мифологии – к философии, религии и науке. В индийской, а затем греческой цивилизации уже не столько привлекают сами мифы, сколько выводы, которые из них следуют.

Говоря о функциях мифологии, У. Н. Браун пишет: «… если люди простые и неискушенные могут считать миф реальностью, то для посвященных он является только символом, отталкиваясь от которого, они переходят в дальнейшем к строгому и логическому анализу. В этом смысле мифология является как бы преддверием философии» (Мифологии древнего мира. М., 1977. С. 333). Браун справедливо подчеркивает преемственность отраслей культуры, но до философии доходят не все, а лишь достаточно развитые мифологии. Миф проясняет бытие, но пока не на понятийном уровне, как философия.

Мифологическое произведение состоит как бы из двух уровней – верхний, образный, и внутренний, понятийный. Постепенно в процессе роста рациональности мышления ценность верхнего уровня начинает убывать; наконец мифологическая оболочка прорывается, и внутренний уровень выходит на поверхность в своей автономности и самоценности. Это точка перехода от главенства мифологии к главенству философии. Мифология предшествует религии, но непосредственно стыкуется с ней в тех культурах, в которых отсутствует философия.

М. Элиаде обосновал господство мифологии в культуре в течение длительного времени тем, что она обещала, как ранее мистика и искусство, избавление человека от смерти, для чего и возникает вера в богов. Одна из задач мифа – сделать бытие вечным и неизменным, остановить мгновение, чего жаждет человек и для чего создает культуру. Миф, как и культура в целом, выполняет функцию борьбы со страхом смерти.

Мифологический подход играет ту же роль, что и философский, религиозный, научный. Отказ от мифологических представлений не означает, скажем, отказа от жертвенности, но изменяет ее содержание. В мифологической культуре жертвуют в основном животными. На смену приходят добровольные человеческие жертвы. Функции мифа сохраняются другими отраслями культуры, которые выполняют их по-своему.

Каково положение мифа в современном мире? «Мы не можем сказать, что современный миф полностью исключил мифологическое поведение, изменилось лишь поле его деятельности: миф больше не доминирует в существенных секторах жизни, он вытеснен частично на более скрытые уровни психики, частично во второстепенную и даже в безответственную деятельность общества» (Элиаде М. Мифы… С. 39). Следы мифа находят в искусстве, идеологии, политике. Во всех сферах культуры обнаруживается мифологическая сторона, свидетельсвующая о значении данной отрасли культуры. Без мифа, писал Ницше, «культура теряет свой здоровый творческий характер природной силы: лишь обставленный мифами горизонт замыкает целое культурное движение в некоторое законченное целое» (Ницше Ф. Рождение трагедии… С. 149). Усилиями Р. Барта и других методологов почти все в культуре стали называть мифом – и религию, и идеологию, и даже науку. В этом есть рациональное зерно: созданное после мифа несет на себе его отпечаток.

• Что такое мифология?

• Какова связь мифологии с предшествующими отраслями культуры?

• Каковы культурные и социальные причины возникновения мифологии?

• Каковы функции мифологии?

• Какие уровни мифа вы знаете?

• Какие проблемы решает миф?

• Каковы особенности мифологического единства человека и природы?