И указал на одно из пухлых кресел, обитых красным бархатом. Мелкими шажочками Якоб Валленхаус доковылял до кресла и осторожно, по-стариковски, опустился на него.

— Отличная работа, новичок, — похвалил подчиненного Георгий Павлович. Сам-то он тоже вернулся в родной мир вооруженным. Но воспользоваться принесенной винтовкой не догадался. К запоздалому и немалому своему стыду.

— Всегда рад стараться, — ответ Олега, помимо воли, вышел какой-то дежурный, шаблонный. Да еще с залихватскими нотками.

— Ну а теперь разберемся с вами, — по-английски обратился Монахов уже к Валленхаусу, — мы с еще одним сотрудником Агентства ждем объяснений. Не насчет приказа последнего, нет. Там-то мы уже и подвох успели найти… и с пониманием к нему отнеслись. Часть нашей работы, как ни крути. Но два белых пятна в этом деле остаются. Во-первых, для чего сделана эта приманка для пришельцев из Зазеркалья?

С этими словами он кивнул в сторону зеркала, покрытого серебристой полужидкой массой. После чего продолжил:

— Ну а во-вторых… знаете, как только мы, следуя вашему приказу, высадились в Зазеркалье, так сразу же угодили в засаду. Случаем, не знаете, почему? Кто-то ведь, определенно, предупредил Синдикат. Согласны?

И последняя просьба. Можно сказать, личного характера. Спикайте на инглише, если вас не затруднит. Хочу, чтоб и моему юному коллеге было понятно. А то его поколение если и изучает родной язык Эйнштейна и Гофмана, то с неохотой.

Говоря это, Монахов одновременно краем глаза успел заметить женскую фигуру в белом фартуке, промелькнувшую в коридоре. Увидел ее и Валленхаус. И встрепенулся, подстегнутый слабой надеждой.

— Jeanette! — выкрикнул он, привставая с кресла, — rufen Sie die Polizei!

— Черта с два, — Георгий Павлович метнулся к двери, на ходу хватая винтовку. И успел навести ее на женщину в фартуке: не сильно молодую, но неплохо сохранившуюся брюнетку.

Та остановилась, глядя на вооруженного человека испуганными глазами. И покорно прошла в комнату, когда Монахов поманил ее небрежным жестом руки.

— Так-то, — проговорил Георгий Павлович, указывая женщине на соседнее с Валленхаусом кресло, — а то ишь придумали — «полицай». Знали бы вы, сколько этих полицаев наши отцы и деды на тот свет отправили… Ну да ладно. Возвращаемся к моим вопросам, господин директор. Слушаем вас.

С заметной неохотой, но Якоб Валленхаус сознался. В том, прежде всего, что действительно намеревался избавиться от трех сотрудников. Владевших столь неудобной для него информацией. И помимо приказа с трудновыполнимыми условиями и впрямь задействовал силы Синдиката. Последний был заранее оповещен. Даже раньше, чем тот злополучный приказ поступил в офис Монахова.

Другой вопрос, что режим секретности в чистом виде здесь был ни при чем. Директор стремился стать едва ли не эксклюзивным владельцем сведений о Зазеркалье. И даже планировал с ним поддерживать постоянный контакт. Опять-таки эксклюзивный.

— У меня по этому поводу остался единственный вопрос, — проговорил Георгий Павлович, когда рассказ Валленхауса был закончен, — ради всего святого — зачем? Ради чего?

— Тот мир по ряду направлений опережает нас, — директор не полез за словом в карман, — как минимум, на поколение… что и немудрено. Ведь там люди не отвлекали силы на заведомо безнадежные направления. Вроде космонавтики. Или ядерной гонки. Вот я и собирался устроить обмен технологиями. Исключительно на благо Земли.

— Ну-ну, — Монахов недобро усмехнулся, — получить чудеса тамошней техники, прихватизировать… запатентовать и, быть может, продать кому-нибудь. Да стричь купоны, пребывая в шоколаде до конца жизни. Очень соблазнительно!

Только есть один неприятный момент в вашем плане, господин директор. Для жителей Зазеркалья… особенно для ныне изничтоженного Синдиката наш мир — добыча, не более. Им нужны наши ресурсы и иные материальные ценности. Коих там не хватает, а у нас пока достаточно. Так что с тем же успехом можно было представить обмен между волками и овцами.

На минуту в комнате повисло молчание. Олег и Георгий Павлович замерли статуями, не опуская оружия. Жанетт в волнении ерзала в кресле да зачем-то косилась в направлении окна. А затем слово вновь взял Якоб Валленхаус:

— Не понимаю, на что вы рассчитываете, — молвил он с холодной улыбкой, — не в суд же пойдете. Да к тому же у вас нет доказательств. Ну, кроме ваших слов и моих. Причем я в случае чего буду все отрицать. И мне поверят скорее, чем вам. Напоминаю, что я все-таки директор. Тогда как вы — лишь сотрудники периферийного филиала.

— Тогда и я кое-что напомню, — со злостью ответил Монахов, — что Агентство наше суть общественная организация. А не бюрократическая контора. Соответственно и директор АВР — должность выборная. Не назначенец сверху. И уж точно не набоб, использующий свое положение ради личной выгоды.

— И что же? — улыбка все не сходила с лица Валленхауса.

— А то, уважаемый, что нам действительно могут не поверить. А вам — да. Поэтому… Жанетт, принесите господину Валленхаусу ручку и лист бумаги. И чтоб без фокусов. Олег, отправишься с нею.

— Чистосердечное признание, подписанное собственноручно, — директор все еще улыбался, но без давешнего презрения. Скорее уж с восхищением. Пускай и вымученным.

— А то, — не преминул подтвердить Монахов.

— Ну, допустим, я все напишу и подпишу, — Валленхаус все не терял надежды выйти сухим из воды, — но дальше-то что? Родина ваша далеко. Не говоря уж о том, что без визы вы и нескольких километров не проедете. А какой отсюда вывод? Очень простой. В моей стране и в моем доме вы целиком зависите от меня.

— Неправильный какой-то вывод, — с иронией посетовал Георгий Павлович, — насчет виз и географии я и так уже понял. Другой вопрос, что обычным способом возвращаться в Россию мы и не собираемся.

Уловив в глазах собеседника немой вопрос, Монахов снизошел и до пояснения:

— Для начала мы разобьем вдребезги меченое зеркало у вас дома. Затем, если получится, найдем и изымем баллончик с составом-приманкой. Ну и наконец, вернемся в Зазеркалье. Где снова воспользуемся тамошней установкой. Но уже без искажений вероятностного поля. Пультик я с собой прихватил, так что проблемы вряд ли возникнут.

С этими словами он продемонстрировал Валленхаусу портативный прибор для возвращения в Зазеркалье.

— Только б Яромир не успел взорвать лабораторию, — затем добавил Монахов с некоторой опаской.

11 марта — 8 апреля 2014 г.