Собственно, момент перехода Леха к некоторой досаде своей пропустил. По банальной причине: как раз в это время он курил, стоя на балконе. Да неспешно общаясь с двумя соратниками по давешней компании. Долговязым Витьком и его сестрой Зинкой.

К последней, кстати, Жилов пробовал подбивать клинья. Не шибко, впрочем, успешно. Ибо в их общей компании Зинка упорно претендовала на равноправие. В подлинно феминистическом смысле этого слова. То есть, роль представительницы слабого пола ее решительно не устраивала.

«Куда пацаны, туда и я», — был девиз, определявший поведение этой девушки. Что в данном контексте значило: все бухают и я буду бухать; все дерутся, и я ничем не хуже. И все в таком духе. Потому, наверное, даже Витек испытывал к предводителю их шайки больше теплых чувств.

Вот и на сей раз. Вновь убедившись в бесполезности амурных поползновений да устав трепаться ни о чем, Леха ушел с балкона. Чтобы полминуты спустя вновь туда выскочить. И бессвязной тирадой, пересыпанной матюгами, призвать друзей следовать за ним.

Тем было не привыкать. Благо, на сей раз и идти-то далеко не пришлось. Побросав тлеющие окурки с балкона, Зинка и Витек проследовали за Лехой в единственную комнату квартиры.

— Сюда смотрите, блин! — возопил Жилов, тыча пальцем в направлении зеркала. Того самого, что накануне он покрыл серебристой краской из баллончика, полученного от странного типа. Обладателя пистолета потрясающей убойной мощи.

Теперь зеркало покрылось густой сетью трещин. Однако не трещины привлекли внимание Лехи с Олимпийской. А стоящий почти вплотную от зеркала пластиковый контейнер.

— За базар отвечаю: это не мое, — заявил хозяин, а точнее ответственный съемщик квартиры.

— Так может этот… чертила подарочек прислал? — предположил Витек. Чем немедля вызвал гнев вожака.

— Да с хрена ли? — заорал Леха прямо ему в лицо, — когда успел-то? Ты слышал, как он приходил? В дверь стучался? Я — нет, блин. Так чего звездишь, что это он? Он че, блин, сквозь стены прошел? Волшебник гребанный? Дед Мороз, на хрен?

— Хрен его знает, — флегматично и даже с некоторой философичностью проговорила Зинка, — может и прошел. Раз пушка у него такая крутая. Танк, наверное, раздобает. Так че бы ему и сквозь стену не пройти?

— Вот и я тоже думаю, — не смолчал ее брат, — че, думаешь, он адресок у тебя не взял, а попросил зеркало запортачить? Даже базару ноль — это ритуал какой-то! Вроде вызывания духов.

При этом Витек даже наморщил лоб. Словно пытался подтвердить собственные слова, что он-де думает.

— Ладно, — не выдержав двойного натиска, Леха перешел на примирительный тон, — че зря гадать-то. Посмотрим вначале, че в ящике. Потом будем соображать. Чертила, если кто помнит, обещал нам стволы. Такие же, как у него. А здесь…

С этими словами он присел перед контейнером на пол. И осторожно разомкнув две защелки, совсем не сложные, с опаской приподнял крышку. А когда глянул внутрь, то даже присвистнул от увиденного.

— Прости, братан, ты был прав, — пробормотал Леха обескураженно.

Витек в ответ похлопал друга по плечу. Ничего, мол, бывает.

Под крышкой, в специальных углублениях, располагалось пять пистолетов. Непривычно компактных, округлых и с какой-то лампочкой на стволе. Спусковой крючок им заменяла выпуклая кнопка. И еще одна кнопка размещалась в нижней части рукоятки.

— Этой, видно, с предохранителя снимают, — предположил Витек, взяв в руки и зачарованно разглядывая один из пистолетов.

— Их всего пять, — не могла не заметить Зинка, — а чертофан говорил, каждого стволом обеспечит.

— Чертила он и есть чертила, — изрек, словно вынося вердикт, Леха.

А затем, также прихватив один из стволов, вышел с ним на балкон. Там Жилов сначала нажал нижнюю кнопку. Та оказалась тугой, поддалась с трудом… зато в своем предположении насчет предохранителя Витек, похоже, не ошибся. Лампочка на стволе загорелась зеленым светом. Очевидно, сигнализируя о переходе оружия в рабочее состояние.

Сплюнув от легкого волнения, Леха нажал на другую кнопку. Пистолет он при этом нацелил на скамейку возле подъезда. И торжествующе загоготал одновременно с выстрелом. Который сам-то по себе оказался беззвучным. Зато действенным!

Нет, скамейка не загорелась, подобно маршрутке. Ее просто-напросто… расколотило надвое.

— Проверка прошла успешно! — не скрывая гордости, доложился Леха, возвращаясь с балкона.

— Я только не пойму, че он сам-то не пришел, — проговорил Витек, продолжая любоваться на свой пистолет, — ну, чертила этот. Просто не пойму, че делать-то? Ну прислал он нам стволы. И че дальше? Ждать, пока лично припрется?

— А на хрена? — небрежно бросил вожак, зачем-то дунув на ствол.

— Че — на хрена? — недовольно переспросил Витек, — на дело же собрались. А кто поведет?

— Да и пацанам позвонить надо, — вставила слово Зинка, — один хрен, два ствола лишние.

— Я вас обоих еще раз спрашиваю, — зарычал насупившийся Леха, — на-хре-на? Если тот хрен бородатый забил стрелу и не пришел — то это его, блин, проблемы. Поняли, да? Пушки, блин, и без него не пропадут.

— О! Че, сам решил брюлики отработать? — с лукавой ухмылкой поинтересовалась Зинка. И Жилов еле удержался от того, чтобы воскликнуть «да!». Тщась хоть так произвести впечатление на эту ершистую… но, как ни крути, привлекательную девицу.

Но нет, нельзя. Леха с Олимпийской ни в жизнь не стал бы лидером, если б делал то, что хотят от него другие. И потому…

— На хрен мне брюлики, — был его ответ, — просто… сами понимаете. Оружие есть оружие. Хорошо, когда у тебя оно есть, а у кого-то нет.

— Ага, — радостно заржал Витек, — на че хошь могу спорить: такого оружия ни у кого на районе нет!

И, подумав несколько секунд, выскочил на балкон.

— Предлагаю поджарить вон эти… внизу! — проорал он так, что слышно было, наверное, на весь двор, — а то че они вякают каждую ночь? Непорядок.

— Тачилы не трогай, — рявкнул вышедший следом Леха. Которому не составило труда понять, что за «эти внизу» вызвали жажду мщенья со стороны его друга.

Сам Жилов машины не имел… однако ж не терял надежды когда-нибудь приобрести ее. Да и на права сдать сподобился. Посему любая железная коробка на четырех колесах вызывала у него едва ли не священный трепет. Всякое же покушение на автомобиль виделось в этом свете кощунством.

— Да мне хотя бы одну, — не терял надежды не понимавший этого Витек.

— Я кому сказал: тачилы не трогай! — чуть ли не взревел Леха.

А после добавил, осклабляясь:

— На районе и так есть, с кем счеты сводить.

Первым кандидатом на сведение счетов все трое единогласно выбрали парня по кличке Гвоздь, жившего за пару кварталов отсюда. Ненамного старше Лехи, биографию Гвоздь имел куда более славную. В частности, успел пару лет отсидеть в колонии для несовершеннолетних. Откуда вынес немало отнюдь не доброго, не шибко разумного, зато уж вечного наверняка. По собственному разумению.

Гвоздем его нарекли в честь одноименного предмета, служившего этому типу главным оружием. Куда меньший размерами, чем нож, гвоздь был естественным продолжением его кулака. И пускал его юный уголовник в ход, ничуть не задумываясь о последствиях. Да и что задумываться-то? Коли последствия эти до сих пор были печальными только для противников Гвоздя. Или, правильнее сказать, жертв.

Кто-то в драке с ним лишился глаза, кто-то пальца. Еще говорили, что один даже умер от потери крови. Но и тогда Гвоздь почему-то избежал расплаты. И вдобавок бравировал своей безнаказанностью. Объясняя ее при случае связями в криминальном мире. Что были приобретены за время отсидки.

Правда то была или нет — никто доподлинно не знал. Но даже шайки районной шпаны с Гвоздем предпочитали не связываться. Зато компанию ему охотно составляли всякие отморозки. Братья по духу, так сказать.

В направлении квартиры, где проживал Гвоздь, Леха сотоварищи сделали не меньше десятка выстрелов. Отчего в доме не только обрушились балконы, но и была пробита громадная дыра в стене. Высотою с этаж, не меньше. И само собой, вскоре весь дом охватил пожар.