Так это я из-за Марка Тоснана во всей этой истории сейчас оказалась? Марк Тоснан тем временем пощелкал перед моим лицом пальцами.

— Кэндейси, не спи, я еще здесь. Что там у нас с Луи Лимбарди?

— Да так, ничего. Просто у меня со всеми ними театральный роман в самом разгаре, — сказала я.

— С кем с ними? — не понял Марк.

Но я разглашать подробности не стала и пошла опаздывать на свою работу. А Марк Тоснан так и остался на улице переваривать информацию.

— A.M., а ты сегодня прекрасно выглядишь.

— Да, выглядишь сногсшибательно.

— Какая игра теней сегодня у тебя на лице.

— Да, превосходная игра теней.

— Только не опирайся на тот шкаф, пожалуйста.

— Да, а то ты его с ног сшибешь, он и так еле стоит.

— А за ним и вся эта вавилонская библиотека рухнет.

— Да, и соседи вызовут полицию.

— Но вчера Луи на него опирался и ничего.

— Когда читал нам начало своей новой пьесы?

— Нет, он опирался на другой шкаф.

— Я прошу тебя, на тот шкаф тоже не опирайся.

— Да, мы все тебя очень просим.

— И оттуда отойди. И сюда не подходи.

— А туда и вовсе не иди!

— Ну вот, бог мой, что это? Вы слышали это?

— Мы не только слышали, мы это видели.

— Слышали ли это ближайшие соседи?

— Это даже в домах через дорогу слышали.

— Тебя же просили не опираться на шкафы.

— Чуть позже рухнет второй, потом — третий.

— И так все остальные — один за другим.

— Руины, останутся одни руины.

— Соседи наверняка вызовут полицию.

— Луи, тебе лучше тут не оставаться.

— Думаю, нам всем тут лучше не оставаться.

— Нет, кто-то тут все-таки должен остаться.

— Я думаю, что должен остаться один А.М.

— Во-первых, это он все тут развалил.

— А во-вторых, он сегодня прекрасно выглядит.

— Давайте все-таки бросим жребий?

— Если выпадет на Луи, будем перебрасывать?

— А что говорить соседям или полиции?

— Ничего особенного, спроси, любят ли они театр.

Весь день я старалась не думать о новых обстоятельствах в моей жизни, которые вносили некую сумятицу в мое душевное состояние. Я думала о разных посторонних вещах.

Я думала о том, что все-таки люблю свою работу в редакции, потому что приношу пользу Главное — приносить людям счастье, любит повторять бабушка Урсула, и по большому счету она права.

Ведь если дом твой минуют ураганы, и дома всех твоих близких минуют ураганы, и дома остальных людей на планете минуют бури, ураганы и неприятности, то во всем мире настанет повсеместное счастье. А это счастье творят все люди, внося лепту в какое-нибудь дело, в свою профессию и так далее, и так далее.

Еще думала о том, что работать в редакции этой газеты всю жизнь я все-таки не собираюсь. Потому что это было немножко не мое.

Я любила живой язык, я любила водоворот страстей в прозе. Я любила мелодраматические страсти в кинофильмах, я любила пьесы, от которых душа вверх тормашками переворачивалась.

А в газетах все было написано официальным и немного неживым языком, и людям романтичным такой язык воспринимать трудно. А я всегда была очень романтичным человеком.

Но тем не менее меня ценили, и когда я пыталась разнообразить сухие официальные заметки какими-нибудь эпитетами, метафорами или сравнениями, то миссис Ланг, покачав головой, иногда пропускала все это в печать.

Словом, я так и размышляла на всякие посторонние темы, пока звонок Джессики не вернул меня в мою новую реальность, которая у меня началась с приездом в наш город неких таинственных парней Лимбарди.

— Кэндейси, Кэндейси, — почему-то шепотом орала Джессика в телефонную трубку, — ты мне не поверишь, но из твоей квартиры слышатся взрывы!

— Да, ты права, моя дорогая и любимая подруга Джессика, я тебе не поверю, — мило улыбнулась я и собралась повесить трубку.

— Я же тебе никогда не врала, — напомнила Джессика.

— Верно, — согласилась я, — ты мне никогда не врала. Но это немножко не тот случай.

— А какой это случай?

— В этом случае тебе нужно выиграть наш спор и отправить меня в мою квартиру, — напомнила ей я.

— Ох, как мне трудно! — взвыла Джессика. — Что я должна сделать, чтобы ты мне поверила?

— Ничего, — вздохнула я, — я тебе не поверю. Так что приступай к своей работе и не мешай работать остальным добрым людям.

— Но в том-то и дело, что я сегодня не на работе! И они мне спать не дают!

— Кто тебе спать не дает?

— Взрывы из твоей квартиры.

— Да что ты говоришь? Как это мило. Оказывается, это тебе приснилось?

— Нет и еще раз нет!

Джессика и правда была сама не своя. Хорошая актриса.

— От первого взрыва я действительно проснулась, — стала рассказывать она, — но чуть позже раздался второй взрыв, а недавно — третий.

— Да что ты говоришь? И когда, по твоим подсчетам, должен раздаться следующий взрыв?

Джессика помолчала.

— Знаешь, — сказала она, — если эти взрывы и правда закономерны, то следующий будет через пару минут.

— Ой, как интересно!

— Кэндейси, — взмолилась Джессика, — я бы не смогла это сделать! Я давно оставила эту затею с взрывами в квартире твоего дедушки! Поверь мне! Из вашей квартиры слышатся совершенно самостоятельные взрывы! И я к ним никакого отношения не имею!

Пока Джессика молила меня поверить, а я нежно улыбалась ей в трубку, из трубки действительно раздался звук взрыва.

Даже Джессика ахнула от неожиданности. А она не могла бы разыграть такой испуг, в общем-то не такая уж она хорошая актриса.

Да. Видимо, там действительно происходит что-то необычное.

— Вот видишь? — шепотом сказала Джессика. — Вернее слышишь?

— А ты где сейчас находишься? — почему-то тоже шепотом сказала я.

— На своем балконе, — шептала Джессика, — сижу на полу, чтобы меня не было видно в мои зеркала.

— И как? Страшно?

— Не очень, — призналась она, — это же в твоей квартире происходит, а не в моей.

— Понятно, — сказала я.

— Я только об одном переживаю, — сказала Джессика.

— О чем, дорогая?

— О том, что это очень хороший повод для знакомства, а ты думаешь, что я все выдумываю.

— Джессика, — уточнила я, — ты действительно хочешь отправить меня в мою квартиру, раз оттуда слышатся звуки взрывов?

— Да, — сказала Джессика. — По-моему, это вполне достойный повод, чтобы наплевать на ваш некий стандартный договор, прийти в эту квартиру и поинтересоваться, что там все-таки происходит.

— Джессика!

— И заодно рассмотреть всех ее жильцов, — невозмутимо закончила мысль Джессика.

Вот такая у меня подруга. Добрая, душевная и непосредственная.

— Я надеюсь, что ты не пойдешь со мной? — сказала я.

Джессика обиженно молчала. Разумеется, она собиралась идти со мной.

— Джесс, я не приеду, если ты увяжешься со мной в эту квартиру.

— А что такого? — не понимала Джессика.

— Я сама туда на птичьих правах иду.

— На каких птичьих правах, это твоя квартира, — сказала Джессика.

— Джесс, договор.

Джессика еще немного помолчала, а потом горько вздохнула.

— Хорошо, иди сама, — согласилась она, — только скорее приезжай, пока соседи полицию не вызвали.

— И около подъезда меня не жди, я сама к тебе потом приду.

— Ну вот еще, я и не собиралась, — совсем обиделась Джессика.

Я отпросилась с работы и приехала к дому, где жил дедушка Альберто. На улице было тихо, зевак не было. Из окон квартиры штукатурка не летела.

Я покачала головой и собралась зайти к Джессике в соседний подъезд. Выпить чаю, посмеяться над ее шуткой и ехать обратно на работу.

Но тут из окон нашей квартиры действительно послышался очередной звук взрыва! Некий замысловатый хлопок с последующим осыпанием чего-то существенного на пол. Это было невероятно! Что же там все-таки происходит?