Рецепт показывает, как несложно приготовление. Зато съесть этот деликатес для меня оказалось делом непростым. Признаюсь, что особо почетным гостем в тот раз был именно я. Повар Теддим, помощник Нэнси, подал жаркое мне первому. Он ничего не говорил, только вежливо и внимательно смотрел. В хижине было человек двадцать папуасов, и все они, почти не дыша, не сводили с меня слезящихся от дыма глаз. Я решил начать, выбрал самую мягкую часть, лизнул ее, макнул в соль и откусил. Деликатес есть деликатес, а перед праздничным угощением Нэнси меня просветила, чтобы я был добрым и всем делился с женой, поэтому я передал ей эстафету гурманов с великим удовольствием. Она тоже откусила кусочек.

Тяжелая дорога из Маунт-Хагена через Тамбул в деревеньку Лакопе отбила у меня всякую охоту ездить на автомобиле. Пешие походы на склоны Гилуве принесли пестрый урожай образцов и дали прекрасную возможность наблюдать выходы горных пород. Уже первые наблюдения показали, что тут речь идет о совсем ином геологическом соотношении, чем на хребте Оуэн-Стэнли. Здесь преобладали породы базальтового типа с небольшим количеством андезитовых[13] вкраплений, тогда как в Восточном Папуа было наоборот. Лабораторные исследования показали еще более значительные различия в химическом составе, чем те, которые мы наблюдали на месте.

Среди особенностей Гилуве можно назвать наличие следов обледенения. Конечно, не в нашу эпоху, в рецепте, как говорят геологи, а в последнюю ледниковую эпоху. И поскольку Гилуве лежит в шести градусах южнее экватора, она обязательно должна была быть под ледником в период своей активности или вскоре после нее. На вершине есть следы не только ледника, но и вулканической активности. Округлые формы, площадки, сглаженные ледником, долины в виде буквы V — все это типичные следы деятельности ледника. В долинах местами встречаются похожие на сучья выходы горных пород, так называемые нунатаки, которые, наверное, так же торчали здесь еще в ледниковую эпоху. Нечто подобное можно наблюдать и на Хагене, и на Джалибу. Их склоны теперь поросли травой, верхняя часть напоминает альпийские луга со свойственной им флорой. Гилуве, Джалибу и Хаген когда-то, очевидно, прошли такой период, в каком сейчас находится Килиманджаро — вулкан под снегом.

Когда мне снова пришлось вести машину по дороге к Джалибу и Менди, я радовался тому, что мало ездил. Это был очень хороший в смысле экономии бензина маневр. Машина в тех условиях постоянно испытывала жажду. После нескольких дней езды бензина у нас почти совсем не осталось. Нужно было решать: или ходить пешком, или съездить за бензином в ближайшую миссию. Пришлось выбрать второе. После получаса вежливых фраз (он немец, я чех), замечаний о погоде я наконец осмелился попросить немного горючего.

— Да, конечно, я ведь еще и торговец и, хотя вы совершенно незапланированный заказчик, могу вам продать бензин. Только поймите, цены здесь совсем другие, чем в городе.

Я это хорошо понял: бензин продавал христианин, но отнюдь не по-христиански. Я рад был, что смог заплатить ему сполна. Обе стороны остались довольны сделкой, и меня пригласили в дом. Там были гости, еще один миссионер с супругой. Хозяева — католики, гости — лютеране играли в карты. И что бы, узнав об этом, местные жители ни говорили, для их пастырей различия в вере не имели значения. Уписывая вкуснейший рулет, испеченный кухаркой, я разглядывал перья райской птицы, украшавшие стены. Ни хозяева, ни гости не замечали моих негодующих взглядов. А я, получив на дорогу внушительный кусок рулета, забыл и о цене бензина, и об убитой райской птице, и о ее перьях.

Только в нашей деревеньке я понял, сколько можно натворить зла, пользуясь доверчивостью таких людей, как папуасы. Одна из основных проблем Новой Гвиней — Папуа[14] — это многоязычие. Более двух миллионов человек говорит примерно на семистах языках. Нет, это не ошибка, именно семьсот разных языков. В таком многоязычии повинны долгая изоляция от остального мира, разные этнические корни, труднодоступность деревень, вражда между соседними племенами и суровые природные условия. Вообразите себе, что к семистам разным племенам приходят миссионеры с различным вероисповеданием: католики, протестанты, лютеране, методисты, адвентисты седьмого дня, представители англиканской и бог знает еще какой церкви. И каждое из этих семисот племен теперь еще разделено по вере. Жителей деревни обращали в ту веру, которую исповедовал первый пришедший в нее миссионер. Одни племена делятся только на две группы, другие на три, а иные на столько, сколько ветвей в христианстве. А папуасы относятся к религии серьезнее, чем миссионеры. По размещению миссий можно проследить и шаги религиозной колонизации отдельных горных долин. В нижнюю часть долины пришел один миссионер со своей верой, в верхнюю явился другой — со своей.

Миссионеры, как я заметил, покупая бензин, мирно общаются между собой, местные жители — лютеране и протестанты — деревушки Лакопе почти не разговаривают друг с другом. Одни носят белую одежду и каждое утро собираются в деревенской церквушке на богослужение, а другие не носят ничего и в церковь ходят только по воскресеньям.

Было бы неправильно отнимать у миссионеров их заслуги в развитии этой части Океании. Благодаря их усилиям цивилизация здесь продвигалась быстрее. Были среди них и такие, кто делал попытки к объединению Новой Гвинеи с Меланезией. Прежде всего они старались ввести общий язык. В основу этого искусственного языка лег пиджин-инглиш. Целые области часто называют Неомеланезией, а язык — неомеланезийским[15]. (Любопытно, что среди творцов нового языка — а ему примерно лет сто, — в особенности среди тех, кто составлял неомеланезийские словари, доминируют славянские имена. Так, словарь неомеланезийского языка составил Францис Михалич на основе более ранней работы Я. Шебесты. Михалич в предисловии к своей работе благодарит Джона Колникова и Антонима Крайцу. Не менее известен создатель и специалист по неомеланезийскому языку профессор Лузбетак из Иллинойсского университета в США.)

Неомеланезийский язык имеет свои правила, особые синтаксис и фонетику. Основной словарный запас довольно скромен, зато имеется огромное количество многосложных слов, заимствованных из разных европейских языков.

Способность создавать слова или просто складывать их из слов другого языка для обозначения сложных понятий приводит в изумление. Например, «колено» по-неомеланезийски «скру билонг лег» — доел, «шуруп, принадлежащий ноге»; «пишущая машинка» — «масин билонг райт» — «инструмент, на котором надо писать»; «лихорадка, жар» — «скин из хот» — «горячая кожа»; «пижама» — «клос билонг слип» — «ткань, в которой спят». Некоторые слова вызывают смех, Сели знаешь их английское значение. Так, понятие крупный рогатый скот возникло от соединения слов «у быка есть корова» — «булхэзкау». Бык по-неомеланезийски «булхэз-каумэн» — «бык-мужчина», корова же будет «булхэз-каумэри» — «бык-женщина». Главный врач, конечно же, «докта намбер ван» («доктор номер один»). А «смол докта» («маленький доктор») вовсе не значит, что речь идет о человеке небольшого роста, а о местном фельдшере.

Немецкая колонизация Новой Гвинеи[16] оставила в иеомеланезийском языке свои следы: например, «тэпих» («ковер»).

Когда я осваивал пиджин-инглиш, я вспоминал своего пражского приятеля. Как-то в Праге он дал мне рукопись научной работы, написанной по-английски, к которой была приколота записка: «Пожалуйста, дай кому-нибудь, кто может перевести с этого пиджин на английский». Но то не был пиджин, то был просто несовершенный английский и с пиджин не имел ничего общего, точно так же как и неомеланезийский.