Затем, если расширились возможности [людей], следующих этим путем в добывании средств к существованию, то у них появилось то, что превышает потребность,— богатство и благополучие. И это их толкнуло к покою и неге, и они стали сотрудничать в получении превышающего необходимость и стали искать большего — в пропитании, в изяществе одежды, в расширении домов и в основании городов и столиц, дающих цивилизованность.

Затем расширяются обстоятельства, дающие благополучие и негу, и появляется привычка к роскоши, достигающая высшего предела в утонченности при приготовлении пищи, стремлении улучшить кухню, выбрать великолепные одежды различных видов — из шелка, пурпура и тому подобного, возвысить дома и здания и украсить их облицовкой, завершить искусства, переводя их из потенции в актуальность...

Таковы цивилизованные люди, жители столиц и стран. Один из них в добывании средств к существованию обращаются к ремеслам, другие — к торговле. Их приобретения выше и роскошнее, чем у людей в состоянии примитивности, ибо их средства избыточны по отношению к необходимому, и то, как они живут, соответствует их богатству. Таким образом, ясно, что поколения, живущие в состояния примитивности и цивилизации, естественны и необходимы, как мы сказали.

В предыдущей главе мы показали, что люди, живущие в состоянии примитивности,— это те, кто следуют естественными путями в добывании средств к существованию — обрабатывают землю, разводят скот. Они довольствуются необходимым в пище, одежде, жилье, условиях жизни и привычках и не в состоянии превысить это и получить нечто приносящее пользу или лишенное необходимости. Они поселяются в жилищах из шерсти или войлока, дерева или глины или же из неоштукатуренного камня — лишь бы укрыться от солнца и ветра. Они могут также искать убежище в гротах или пещерах. Они едят мало пищи и порой вовсе без приготовления.

Те, кто добывает средства к жизни выращиванием злаков и возделыванием земли, предшествуют кочевникам. Они — оседлые жители деревень и гор. Это — берберы и персы. Те же, кто живет скотом — овцами, коровами, они большей частью кочуют в поисках пастбищ и поды для своих животных. Перемена мест подходит им больше. Они прозваны овчарами, ибо занимаются овцами и коровами и не уходят далеко в пустыню из-за отсутствия там хороших пастбищ. Таковы берберы, тюрки и их братья — туркмены и славяне.

Те, кто живет разведением верблюдов, кочуют больше и уходят в пустыню дальше, ибо пастбища на холмах, их растения и кусты не могут заменить нужные для жизни верблюда пастбища в пустыне, покрытые кустами, ее сладкие воды. Они передвигаются по ней в ненастье в разных направлениях с целью уйти от мучительного холода к жаркому воздуху, который также необходим для того, чтобы сбивать масло в ее песках. И верблюжонок труднее всего отлучается от верблюдицы, а также приручается, и он более всех [животных] нуждается в тепле. Эти люди были вынуждены искать удаленные пастбища. Возможно также, что еще больше удалили их от холмов поиски жаркого воздуха. И они ушли в глубь пустынь, чтобы не терпеть лишений. Поэтому они — самые дикие из людей и по отношению к цивилизованным людям занимают ступень дикого, необузданного и хищного животного. Таковы арабы и подобные им кочующие берберы, зената в Магрибе, курды, туркмены и тюрки в Машрике, но арабы уходят дальше других в поисках пастбищ, и их жизнь более примитивна, так как они занимаются выращиванием только одних верблюдов, а те, другие,— и овец, и коров, и верблюдов. Итак, тебе стало ясно, что поколение арабов — естественно и неизбежно в освоении земли.

Мы показали, что люди, живущие в состоянии примитивности,— это те, кто ограничен необходимым в условиях [жизни], неспособен добыть превышающее необходимое. А люди, живущие в состоянии цивилизованности,— это те, кто заботится о роскоши и совершенстве своих условий и привычек. Нет сомнения, что необходимое древнее, чем приносящее пользу и лишенное необходимости, и предшествует им, так как необходимое — это корень, а лишенное необходимости — ветвь, вырастающая из него. И состояние примитивности — корень городов и цивилизации, и оно предшествует им, ибо первое, в чем нуждается человек, это необходимое, и человек не приходит к совершенству и роскоши, если нет необходимого... Состояние цивилизованности возникает из состояния примитивности...

Так происходит потому, что кровнородственная связь естественна среди людей, за редким исключением. Из этой связи проистекает симпатия к близким родственникам и стремление уберечь их, чтобы не постигла их какая-нибудь несправедливость или беда. Человек сочтет для себя позором притеснять родственника или напасть на него, он предпочтет сам встать преградой между своим родственником и постигающими того бедами. И это — естественное стремление у людей с тех пор, как они существуют.

Если родство, взаимно связывающее поддерживающих друг друга [людей], является очень близким, таким, которое приводит к объединению и слиянию, то родственная связь является очевидной. И она приводит к этому [объединению] сама по себе. Если же родство дальнее, то некоторые родственные связи могут забыться, от них остается слабое воспоминание, которое заставляет человека поддерживать своих родственников согласно известному ему завету, чтобы избегнуть позора, который, как ему кажется, постигнет его при притеснении человека, каким-то образом связанного с ним узами родства. Это относится также и к покровительству и союзу, ибо симпатия к тому, кому покровительствуют или с кем состоят в союзе, имеет своей причиной привычку, которая удерживает душу от нанесения обиды соседу или родственнику, более или менее близкому. Так происходит из-за того, что из покровительства возникает тесное соединение, подобное тесному соединению родственников...

Посему родство — нечто иллюзорное, чего нет в действительности, и его благо — в этой связи и объединении. Если оно явно и ясно, то ведет души по их природе к симпатии, как мы показали выше, а если его надо устанавливать, то представление о нем становится слабым и исчезает, и занятие это бесплодно и относится к разряду ненужных. В этом смысле говорят, что знание генеалогии не приносит пользы, а незнание ее не приносит вреда, т. е. если родство перестало быть явным и его должны выяснить науки, то нет пользы от знания о нем и исчезает симпатия, которую дает асабийя. И тогда нет пользы от него самого.

Так происходит потому, что, как мы показали выше, посредством асабийи осуществляется защита, оборона и завоевание и всякое дело, для которого объединяются. Мы показали также, что во всяком объединении сыны Адама по человеческой природе нуждаются в сдерживающем начале и правителе, который удерживает одних от нападения на других. Он может одержать над ними верх только посредством такой асабийи, без нее он неспособен на это. Такое верховенство и есть владычество. Это нечто большее, чем предводительство, ибо предводительство — это руководство, а предводитель — тот, за кем следуют без принуждения в выполнении его наказов.

Владычество же — это верховенство и властвование с помощью принуждения. Располагающий асабийей, достигнув какой-то степени, стремится к высшей. Если он достиг степени руководства, и за ним следуют, и он изыскал путь к верховенству и принуждению, то не оставляет его, ибо стремится к ним. Но один он неспособен к этому, а только через группировку, в которой он является тем, за кем следуют. Посему, как ты видишь, асабийя движется к верховенству и владычеству как к цели.