Военный госпиталь в Дуллан о по-прежнему обслуживался французским персоналом, но уже под контролем немцев. У ворот неподвижно стояли два охранника, которые, казалось, нас даже не заметили. Мы шли по темным, грязным и кишащим паразитами палатам, беседовали с солдатами и искали глазами Джонатана Берка. Выйдя в сад, мы увидели английского офицера в измятой и выцветшей летной форме с повязкой на правом глазу, неподвижно сизевшего в одиночестве на лавочке. Увидев нас, он оживился и, поднявшись навстречу, проговорил:

— Я надеялся, что вы приедете, но не осмеливался рассчитывать на ото.

— Я ваша соотечественница,— сказала Китти.— И мне тяжело видеть вас в этом отвратительном месте.

— На самом деле,— тихо произнес англичанин,— я вполне в состоянии уйти отсюда. Но если потом найдут, то отправят в лагерь. Этот госпиталь практически не охраняется, и я смог бы убежать. Но убежать из лагеря шансов мало.

Неторопливо отойдя от лавочки на несколько шагов, Китти огляделась, затем вернулась и прошептала:

— Вы хотите, чтобы я отвезла вас в Париж?

Берк сжал ее руку.

— Как, миссис Борепо?

Китти вынула загадочный коричневый сверток.

— Тут одежда для вас,— быстро проговорила она.— Наша машина стоит по ту сторону этой невысокой стены, где все заросло кустами. За задним сиденьем находится багажное отделение — заберитесь туда, оно достаточно просторно, закройтесь сиденьем и ждите.

Мы пошли обратно к выходу, стараясь спокойно, как ни в чем не бывало, разговаривать с ранеными — никогда еще в жизни мне не приходилось прилагать столько усилий, чтобы держать себя в руках. В коридоре к нам, хромая, подошел светловолосый парень.

— Меня зовут Лоренс Миан,— представился он.— Я видел, как вы разговаривали с Берком. Возьмите и меня.

Его била дрожь, и он выглядел очень больным.

— У вас лихорадка,— возразила я.

— Нет, просто это моя раненая нога. Но она уже почти зажила, и я окончательно оправлюсь, если выберусь отсюда.

— Послушайте,— проговорила Китти,— мы можем увезти в нашей машине за один раз только одного человека. Если немцы нас не схватят, мы за вами вернемся.

С этими словами она двинулась дальше, и я поспешила за ней. У ворот Китти громко сказала:

— Подожди здесь, я сейчас подведу машину.

Я стояла ни жива ни мертва от ужаса, в то время как она подъехала и остановилась перед двумя часовыми.

— В котором часу вы открываете утром ворота для посетителей? — спросила Китти по-немецки. Один из них ответил.

— Возможно, нам еще несколько раз придется сюда приехать,— продолжала она и, вынув сигарету, протянула пачку.— Угощайтесь.

Немец взял одну и щелкнул зажигалкой, давая ей прикурить.

— Danke schoen,— поблагодарила Китти, и мы на-. конец отправились. Я уже была готова осыпать ее упреками, но она спокойно сказала:

— Я хотела, чтобы он увидел, что в салоне никого, кроме нас, нет.

— Но представь, если бы он попросил нас открыть багажник?

— Я его заперла, и я бы тогда сказала, что забыла ключи в Париже.

Когда Берк оказался у нас дома, мы с Китти чувствовали себя уже как опытные и удачливые заговорщицы и не скрывали своей радости от успеха.

— Вы обе просто великолепны,— сказал он.— Хотел бы я, чтобы и другим английским солдатам так повезло. Их тут должно быть не меньше десяти тысяч, оставшихся после Дюнкерка, которые теперь скрываются подобно диким зверям по лесам и пещерам Северной Франции. У них нет ни еды, ни оружия. Немцы создают специальные мотоциклетные команды, чтобы вылавливать их. Этих ребят уже не спасти.

Все замолчали, и наступила долгая и тяжелая тишина. После обеда, когда Берк отправился спать, Китти обратилась ко мне с видом человека, принявшего важное решение.

— Этта,— твердо сказала она,— ты должна вернуться в Америку. Я не могу сидеть сложа руки, пока продолжается эта жестокая охота на людей. Я должна помочь моим соотечественникам, и я не имею права вовлекать тебя.

— Я не хочу оставлять тебя, Китти,— сказала я.— Если ты должна спасать солдат, то я должна тебе помогать.

Главной проблемой представлялось то, как выйти на связь с англичанами. В конце концов мы решили воспользоваться колонкой «Разыскивается», как сделал Берк. Каждое утро Китти помещала в «Пари-Суар» объявление:

Уильям Грей ищет своих друзей и родственников.

Адрес: кафе «Модерн», рю Родье, Париж.

Свои имена и адрес мы давать не решились, Уильям Грей уже благополучно покинул занятую немцами территорию, а владельцем кафе «Модерн» был мсье Дюран, знакомый Китти надежный француз, который обещал передавать нам без огласки всю корреспонденцию, которая придет на это имя.

Как-то днем, когда мы как раз собирались отправиться с Берком в дом на левом берегу, появился Шансель с плохими новостями. Один из членов его группы стал предателем, и в этот дом явилось гестапо. Кроме того, нацистам стало известно о явках на демаркационной линии, куда переправлялись английские и французские солдаты.

— Так они здесь будут с минуты на минуту! — ахнула я.

— О, нет! — успокоил меня Шансель.— С вами все в порядке. Предатель знал лишь нескольких из нас. Наш друг в префектуре — тот, кто добывает для нас выездные визы — находится в полном доверии у немцев, и ему становится известным все, что знают они. Про вас они даже не слышали.

Наш человек в префектуре, к счастью, успел предупредить всех наших друзей, и все они успели вовремя уйти из того и еще одного дома. Но прежний маршрут переправки солдат теперь использовать было опасно. Сам Шансель собирался уехать в неоккупированную зону.

— Я побуду там, пока не отрастет борода,— сказал он,— и займусь организацией группы, которая будет заботиться о переправляемых нами людях. Я свяжусь с вами, когда вернусь.

Он ушел, и вместе с ним улетучилась наша храбрость, которую давало его присутствие. Было слышно, как ходил взад-вперед по спальне лейтенант Берк. Теперь нам самим предстояло как можно скорее доставить его в безопасное место.

— Нам остается только одно,— сказала Китти.— Завтра мы должны найти какого-нибудь крестьянина с границы, который согласится его переправить.— И тут же сама себя перебила: — Нет, завтра мы не сможем этого сделать — мы должны привезти Лоренса Миана.

— Китти! — вскричала я.— Не собираешься же ты привезти его сюда прямо сейчас?

Она посмотрела на меня с удивлением.

— А как же? Мы же обещали.

Вскоре мы уже были в Дуллане. Миан лежал в кровати и выглядел очень плохо. При нашем появлении его глаза засветились, но он не подал вида, что знает нас. Китти побеседовала с его соседом, и мы вышли в коридор. Когда мы проходили мимо кабинета главврача, его дверь открылась,. и французский офицер преградил нам дорогу.

— Я майор Тмбо, за главного здесь. Мне известно, мадам, что вы уже л достаивали нас честью своего визита,— медленно сказал он и тут же быстро спросил: — Не будете ли вы любезны сообщить мне, где сейчас находитезг лейтенант Берк?

Мое сердце бешено заколотилось. Китти же спокойно от ветила:

— Должно быть, вы умеете читать мысли — мы как раз идем по палатам, разыскивая его.

Майор пристально посмотрел ей в глаза, затем шагнул обратно в свой кабинет и сказал:

— Будьте любезны, заіїдитс ко мне.

Предложив нам сесть, он заговорил:

— Я провел тщательное расследование и выяснил, что вы, мадам Борепо, британка по рождению. Поэтому меня не слишком удивило, что после вашего появления исчез один из немногих содержавшихся здесь англичан. Я не глупец, мадам, и то, что это вы помогли скрыться лейтенанту Берку, не вызывает сомнений. Мой долг передать вас в руки немецких властей: я солдат, и должен повиноваться приказам.

Он замолчал. Мне показалось, что мое сердце сейчас выскочит.

— Но я не только солдат, мадам,— медленно продолжал Тибо,— я — француз. Поэтому я до сих пор не доложил об исчезновении лейтенанта Берка. Вы, мадам, должны немедленно покинуть госпиталь и больше сюда не возвращаться. И я должен просить у вас обещания больше не совершать подобных действий.