Звонок в дверь вывел Скоби из состояния экзальтации. Когда он пошел по палубе, он задел пальцем большой ноги ножку стола. Этому причиной была сила Кориолиса. Она была слабая, когда корпус такого размера вращался подобно веретену, что давало ускорение в целое «g», и к ней он давным-давно привык, но время от времени, когда он сильно чем-то был заинтересован, его земные привычки подводили его. Он ругнулся на свою рассеянность, добродушно, поскольку он был в предчувствии приятного времяпровождения.

Когда он открыл дверь, вошла Делия Эймс. Она тут же закрыла ее за собой и встала, опершись на нее. Она была высокой блондинкой, которая занималась установкой электроники и вела разностороннюю деятельность помимо этого.

— Эй! — сказал Скоби, — В чем дело? Ты выглядишь, как будто… — он попробовал взять легкомысленный тон, — как будто с тобой поигрался мой кот, как с мышкой или рыбкой, если бы они были у нас на борту.

Она судорожно вздохнула. Ее австралийский акцент стал заметнее, и ему пришлось приложить усилия, чтобы ее понять:

— Я… сегодня… мне случилось сидеть за одним столом в кафетерии с Джорджем Хардингом…

Скоби охватило беспокойство. Хардинг работал в отделе Эймс, но общаться ему приходилось больше с ним. В той же самой группе, где они оба работали. Хардингтон также играл роль предка — Н'кумы — покорителя львов.

— Что случилось? — спросил Скоби.

На него смотрела сама скорбь.

— Он упомянул… что вы с ним и остальные… что вы хотите провести свой следующий отпуск вместе… чтобы эти ваши проклятые забавы не прервались.

— Ну да. Работа над новым парком в звездном корпусе откладывается, пока в водопроводе не будет возобновлен цикл обмена металлов. Место будет свободно, и моя шайка собирается провести вместе недельку…

— Но мы же с тобой собирались к озеру Армстронга!

— Ну, погоди-ка, мы ведь просто об этом поговорили, но ничего не решили наверняка, а это такая неожиданная возможность… Позднее, сердце мое. Прости, — Он взял ее руки в свои. Они были холодными на ощупь. Он выдавил улыбку, — А теперь пойдем, мы ведь собирались приготовить праздничный обед вместе, а после провести, скажем, тихий вечер дома. Но для начала по телеку будет совершенно потрясная презентация…

Она резко высвободилась от него. Казалось, что этот резкий выпад ее успокоил.

— Нет, спасибо, — сказала она равнодушно. — Не тогда, когда ты предпочел бы проводить время с этой Броберг. Я только зашла сказать тебе лично, что я ухожу с дороги.

— Чего? — он отступил назад, — Что, дьявол тебя подери, ты хочешь сказать?

— Ты все прекрасно знаешь.

— Нет! Она… я… она счастлива в браке, имеет двоих детей, она старше меня, мы — друзья, точно, и между нами нет ничего тайного и что выходило бы за рамки… — Скоби задохнулся. — Ты что думаешь, я влюблен в нее?

Эймс посмотрела в сторону. Пальцы ее переплелись.

— Я не собираюсь больше быть просто удобной для тебя, Колин. Хватит с тебя. Я сама надеялась… но я ошиблась, и я намерена разорвать с тобой связь, пока не стало хуже.

— Но… дорогая, клянусь, я не влюблен ни в кого, и я клянусь, что ты для меня значишь больше, чем просто тело, ты — прекрасный человек… — Она молчала, уйдя в свои мысли. Скоби закусил губу, а потом сказал: — Хорошо, я согласен, основная причина, по которой я вызвался добровольцем лететь, была та, что я погряз в любовной интриге на Земле. Не то, чтобы проект не интересовал меня вовсе, но я пришел к выводу, какой большой кусок был вычеркнут из моей жизни. Ты лучше, чем любая другая женщина, Делия, ты сделала так, что это облегчило мое положение.

Она покривилась.

— Но не так уж много, не больше, чем ваша психологическая игра, правда?

— Ха, ты, должно быть, думаешь, что я поглощен этой игрой. Это — забава… о, возможно, забава — не совсем подходящее слово, но во всяком случае, это — просто сборище небольшого коллектива людей, которое происходит довольно регулярно, чтобы просто поиграть. Как мои занятия фехтованием, или шахматный клуб, или что-нибудь в этом роде.

Она опустила плечи.

— Хорошо, — сказала она, — значит, тогда ты откладываешь свою встречу и проведешь отпуск со мной?

— Ну, я не могу этого сделать. Не сейчас. Кендрик сейчас в центре событий, он тесно связан с другими. Если я не приду, это испортит все дело для остальных.

Она пристально посмотрела на него.

— Очень хорошо. Обещание есть обещание, насколько я понимаю. Но тогда… не беспокойся. Я не собираюсь расставлять тебе ловушки. От этого ведь не будет никакой пользы, не так ли? Однако, в случае, если я стану поддерживать эту нашу связь, ты отложишь свою игру?

— Я не могу… — его охватил гнев, — Нет, черт побери! — заорал он.

— Тогда прощай, Колин, — сказала она и ушла. Он долго смотрел на дверь, которая закрылась за ней.

В отличие от исследователей космического пространства вокруг Титана и Сатурна, корабли, которые высаживались на луны без атмосферы, были просто модифицированными шаттлами «Луна — космос», надежными, но с ограниченными возможностями. Когда глыбообразная форма скрылась за горизонтом, Гарциласо сказал по радио:

— Мы потеряли корабль-разведчик из виду, Марк. Должен сказать, это несколько улучшило вид. Один из сменных микроспутников, которые кишели на орбите, прервал его слова своим появлением.

— Ты бы лучше следил за маршрутом, — напомнил ему Данциг.

— Боже, ты и в самом деле зануда, не так ли?

Тем не менее, Гарциласо расстегнул свое реактивное ружье у бедра и выпрыснул яркую флюоресцирующую краску, которая образовала круг на земле. Он будет делать это с интервалами в пределах видимости, пока его компания не доберется до ледника. За исключением тех мест, где толстым слоем лежала пыль на реолите, следы были слабозаметными, особенно при слабом притяжении, а там, где путник шел по нескончаемым скалам, их и вовсе не было видно.

Путник? Нет, скорее прыгун. Три идущих ликующих человека, слегка неуклюжие в скафандрах с мешающими им блоками жизнеобеспечения, инструментами и запасами продовольствия. Голая почва неслась у них под ногами от спешки, а льды перед ними неясными очертаниями высились во всем своем великолепии.

Не было слов, чтобы описать все это, их действительно не хватало. Можно было говорить о пологих склонах и ряде базальтовых столбов в вышине, на высоте, приблизительно в сотню метров, пики которых поднимались еще выше. Можно было описать изящно изогнутые ярусы, поднимающиеся вверх то тем крутым склонам, кружевные парапеты, и рифленые утесы, и арочные пространства карстовых образований, полные удивительных загадок, таинственные синие глубины и зеленые там, где светлился через полупрозрачные породы, сияние драгоценных камней на фоне белизны, где блеск и тени переливаются извивающимися порогами — и это, хотя и не вполне, соответствовало лишь раннему сравнению Скоби с Гранд Каньоном.

— Остановка, — говорил он в сотый раз, — Я хочу сделать еще несколько фотографий.

— Разве их поймет кто-нибудь, кто тут не был? — прошептала Броберг.

— Возможно, и нет, — сказал Гарциласо тем же приглушенным тоном. — Может быть, никто, кроме нас, и не поймет.

— Что ты хочешь этим сказать? — требовательно прозвучал голос Данцига.

— Неважно, — огрызнулся Скоби.

— Я полагаю… что знаю, — сказал химик. — Да, это великолепная картина, но вы позволяете ей себя гипнотизировать.

— Если ты не прекратишь болтать чепуху, — предупредил Скоби, — мы отключим тебя от цепи. Черт возьми, у нас полно работы. Следи за дорогой.

Данциг глубоко вздохнул.

— Простите. Эй, а вы нашли разгадку к природе всех этих вещей?

Скоби направил свою камеру.

— Ну, — сказал он, немного смягчившись, — различные тени и материалы, и несомненно, разнообразные формы, кажется, соответствуют спектрам отражения, которые дают пролетающие над планетой тела. Состав — это смесь или путаница, а может и то и другое, различных материалов, и различается в зависимости от местоположения. Очевидно, это — замерзшая до состояния льда вода, но я уверен, что и двуокись углерода тоже, и я могу поспорить, что и аммоний, и метан, и еще предположительно и другие элементы.