— Знаем! Знаем! — зашумели ребята.

— Знаете, так хорошо… Слушайте дальше. Этот самый А. Комаровских успешно разводил шелкопрядов и заинтересовал этим интересным делом многих соседей и крестьян из окрестных деревень. Интересно, что его сосед Сунцов сумел размотать все полученные коконы. Позже, в 1903 году, он писал… Вот слушайте… Сейчас отыщу это место… Вот! «…Так я и размотал все коконы. С каждого кокона получилась нить длиной около четырехсот сажен», или восемьсот метров… А в бывшем Котельническом уезде, селе Даровском (теперь — центр Даровского района) для кормления шелкопрядов разводили черную шелковицу.

Юра отложил в сторону заметки.

— Да, вот еще что надо рассказать… Смотрите, имейте в виду, что среди насекомых под общим названием «шелкопряды» есть и вредители. Коконы-то они вьют, да только эти коконы практического значения не имеют. К ним, например, относятся «монашенка», «златогузка», непарный шелкопряд, сосновый шелкопряд, походный шелкопряд, да и другие…

Тут Юра роздал собравшимся коллекции с названными вредителями.

— Эти шелкопряды в кавычках — не только вредители леса и сада, — продолжал он, — но они еще болеют такими же болезнями, как и шелкопряды, дающие шелк. Вот и получается, что пользы они не приносят, а заразные болезни распространяют. Тех бабочек, которых вы рассматриваете в коллекциях, наука к шелкопрядам не причисляет, — и как бы в доказательство он открыл толстый том Брема «Жизнь животных», полистал его, нашел класс насекомых и стал читать об отряде чешуекрылых, или бабочек.

— «Всего известно сто тысяч видов бабочек. В СССР около двенадцати тысяч видов. Чешуекрылых разделяют в систематике на многие семейства. Только в СССР их пятьдесят четыре семейства». — Юра кашлянул, открыл пятьсот сороковую страницу и сказал: — Теперь слушайте о шелкопрядах. «К семейству настоящих шелкопрядов относятся два десятка родов распространенных в жарких странах, например тутовый шелкопряд. Как и все настоящие шелкопряды, он очень невзрачен». Да вы его сами видели в коллекции, — перестав читать, сказал Юра.

Потом он, перелистнув несколько листков книги, опять стал читать, еще громче:

— «Семейство аттакидае: глазчатки, сатурнии, павлиноглазки. Крупные и очень красивые бабочки с большими широкими крыльями. Посредине каждого крыла большое красивое пятно («павлиний глазок»). Всего известно до тысячи видов. В СССР — двадцать видов. В тропической и субтропической Азии павлиноглазка «Атлас» в размахе крыльев имеет двадцать пять сантиметров, то есть едва поместится на этой книге. Ее коконы используют для получения шелка».

Юннаты зашумели, удивляясь таким большим размерам бабочки, а Володя Кондратьев шепнул своему соседу:

— Наверное, и кокон у них с куриное яйцо.

А тот ему ответил:

— Нет, с гусиное.

— Первое место по добыче шелка между дикими шелкопрядами занимает китайская дубовая сатурния, которую наш кружок выкармливает на березе под названием «Китайский дубовый шелкопряд». — Юра положил книжку, посмотрел на всех и сказал: — Итак, наш шелкопряд к семейству настоящих шелкопрядов не относится — это павлиноглазка, или ненастоящий шелкопряд. С настоящим шелкопрядом они сходны только по использованию человеком коконов, но различны в строении тела, в различии завивки коконов и в других особенностях…

После перерыва Володе и Юре ребята задавали вопросы. Были среди них самые разнообразные, но один определенно вызвал интерес у всех юннатов. Можно ли получить гибриды от скрещивания тутового и дубового шелкопряда? Ни Володя, ни Юра на это ответить не смогли. Пришлось ответить мне.

— Был такой случай: один американский ученый, изучавший шелковичных червей, решил привезти из Европы дикого шелкопряда, вредителя наших лесов и плодовых садов. Его называют «непарный шелкопряд»… Этот ученый хотел скрестить настоящего шелкопряда с диким и получить, гибрид — улучшенную породу, которая могла бы размножаться и давать хороший шелк не только по шелковице, но и на обычных лесных деревьях… У «непарного шелкопряда» зимуют кладки яиц, которые самка откладывает на коре деревьев, прикрывая их буроватым пушком со своего брюшка. В каждой кладке бывает по нескольку десятков яиц. Такие кладки профессор захватил с собой из Франции и привез в Америку. Однажды из его лаборатории часть гусениц уползла в сад. Это привело к тому, что через двадцать — двадцать пять лет «непарный шелкопряд» сделался бедствием всего государства. Он размножился в невероятном количестве по лесам и садам многих штатов. Оплошность профессора обошлась Америке в сотни миллионов долларов. И до сих пор этот шелкопряд губит американские сады и леса, несмотря на то, что с ним ведется большая борьба… Так вот и получилось, что гибрида профессор не вывел и новую породу не получил…

Ну, а сейчас конкретно по заданному вопросу. В одном из научных зоологических журналов я читал о гибриде, полученном советскими шелководами от скрещивания шелкопряда «яма-май» с китайским дубовым шелкопрядом. Вот вам и ответ на ваш вопрос… Только следует указать, что этот гибрид дает одно поколение в лето.

В заключение я от имени ребят поблагодарил наших докладчиков за интересные, содержательные доклады. Володя Нарбеков и Юра Черемисинов сияли. Ребята были довольны: они узнали сегодня немало нового. К их практической работе прибавились теоретические знания.

И вот снова наступила весна… Шестьдесят пять коконов, завитых осенью, благополучно прозимовали в школе между оконными рамами, и кружковцы с нетерпением ждали, когда из них выйдет первая бабочка. Да и выйдет ли? Уж очень необыкновенные условия пришлось перенести нашим гостям!

Каждый вечер ребята собирались в биологическом кабинете и в восемь часов склонялись над коконами. Но… бабочки не выходили. Огорченные юннаты молча шагали домой.

И вот однажды, перед уроками, придя раньше других в школу, Володя Кондратьев обнаружил долгожданного первенца. Эта бабочка, очевидно, вышла ночью. Вот она сидит перед ним и расправляет свои еще влажные крылышки. Кажется, что такой красавицы Володя никогда не видел, хотя за свою годичную практику он встречал много бабочек!

Еле дождался Володя своих товарищей: до того ему хотелось поделиться радостью! Наконец юннаты собрались. Столпившись около коробки с бабочкой, они наперебой говорили друг другу:

— Посмотри, какая красивая!

— Просто чудо-бабочка!

— Гляди, какие усики!

— А крылышки-то!

— А ведь, правда, такой у нас еще не было?

— Да главное не в том, что она такая красивая, — сказал Юра Черемисинов. — Просто-напросто здорово, что наши шелкопряды перезимовали в таких условиях! Вот что главное.

— Правильно, Юрка!

— Молодцы наши шелкопряды!

— Да, — сказал Алик Веденин, — все это хорошо. Только почему она вышла не в восемь часов вечера, как ей положено? Во всех книгах так написано…

— Мало ли что там написано, — возразил кто-то из новичков, занимавшихся в нашем кружке первый год. — Значит, неправильно написано.

— Ты помалкивай, если не знаешь, — рассердился на него Алик. — В прошлом году они выходили у нас в восемь часов.

— Да, ребята, здесь что-то не так, — произнес Володя Кондратьев.

— Давайте еще посмотрим в книге, — предложил Алик.

— Нет, в книге было черным по белому написано, что бабочка шелкопряда выходит обязательно в восемь часов вечера.

Было над чем задуматься, снова начался спор. За этим спором я их и застал.

— Яков Дмитриевич! — бросился ко мне Володя. — Наша бабочка вышла в неположенное время! Я пришел утром, а она сидит. А вчера вместе с вами уходили из школы, ничего не было!

— Может быть, это случайно вышедшая бабочка? — высказал предположение Юра Черемисинов.

Ребята растерянно глядели на меня.

— Что же, друзья, — предложил я, — давайте соберемся сегодня вечером часов в шесть и хорошенько проследим за временем выхода других бабочек. Может быть, это и случайность.