— А теперь перейдём ко второму кирпичу твоего понимания, — поднялся рассказчик со своего места.

Он подошёл к полузатухшей печи и стал накладывать в неё новую охапку дров.

— Тебе надо разобраться с материальными носителями сознания. Знание должно быть целостным и всесторонним, только тогда оно принесёт пользу.

Сев на своё место, старик долгое время смотрел на разгорающиеся поленья, а потом сказал:

— Из теории Гексли-Дарвина следует, что носителями высокого сознания могут быть только млекопитающие. Причём из отряда приматов. Так как они в этом плане более продвинутые. Логика тебе ясна: от простого к сложному. Но на самом деле всё не так. Сознание не зависит от класса носителей. Оно не возникает само по себе, как утверждают дарвинисты. Сознание даётся свыше и не обязательно только млекопитающим, в частности, человеку. Развитый мозг может быть у кого угодно. Даже у насекомых. В нашей материалистической науке принято считать, что мозг является инструментом сознания. И чем он больше, по отношению к массе тела, тем данный вид интеллектуальнее. Масса головного мозга на самом деле указывает на интеллект. Прежде всего, количество серого вещества в коре основных полушарий. Но материалисты-дарвинисты до сих пор не знают самого главного: сознание человека, если и зависит от мозга, то только отчасти. Дело в том, что головной мозг человека является связывающим звеном материального и полевого.

Если упрощённо — на поведение индивидуума не влияет, ни класс, ни семейство, ни вид, а только ментальное и астральное поля. Именно этими полевыми структурами носители сознания и познают окружающее. А головной мозг является чем-то вроде коммутатора, где происходит включение нужного участка той или другой полевой системы. Этим и объясняется, что некоторые люди от рождения не имеют головного мозга, но на их поведении такая, казалось бы, беда никак не сказывается.

— Ты говоришь вещи, в которые с трудом верится, — вставил я.

— Дело в том, что у безмозглых людей черепная коробка заполнена жидкостью, в которой плавают отдельные клетки серого вещества. Они и выполняют функцию коммутатора. Для чего я тебе это рассказываю? Чтобы ты понял, почему у неандертальца объём мозга был больше, чему у нас, но гениальностью они не отличались. Первые кроманьонцы объём головного мозга имели такой же, что и неандертальцы, но, как известно, они были более высокоорганизованными, чем последние. О чём это говорит? Только о том, что у неандертальцев, по какой-то неизвестной причине, сломался мозговой коммутатор. Место серого вещества в головном мозге заняло вещество белое, на что указывает слабое развитие лобных долей. Качество головного мозга стало иным. И оно обогнало процесс сокращения его объёма. Как видишь, калган у неандертальца был хоть куда, но в нём отсутствовало необходимое количество серого вещества. Почему так? Да потому что в процессе своей инволюции или дегенерации, неандерталец перестал нуждаться в услугах высокоразвитого интеллекта. Зато нужда в рефлексах и инстинктах, наоборот, возросла. Отсюда и замена серого вещества на белое. Через несколько сот тысяч лет, если бы неандертальцы не были истреблены и не смешались с нашим видом, их потомки непременно стали бы походить на питекантропов и австралопитеков. Естественно, головной мозг у них стал бы почти таким, как у шимпанзе. Потому что к тому времени потомки неандертальцев полностью бы отказались от своего ментального поля сознания.

— Постой! — остановил я специалиста по архантропам. — Ты сказал, что у дегенеративных потомков неандертальцев головной мозг бы уменьшился?

— Конечно, а как же иначе? Ведь для связи с астральным полем чувств и инстинктов много белого вещества не требуется. Природа в таких случаях идёт по пути меньшего расхода энергии. Это один из законов всех систем, заодно и общий закон Мироздания. Уяснил?

— Дошло, — сконфузился я.

— Вот и хорошо, теперь ты понял, почему у неандертальцев, и близких к ним архантропов объём головного мозга больше, чем у современного человека? Современная академическая наука объяснить этого не может. Почему? Да потому что она находится в плену у теории эволюции у той галиматьи, которую сочинили Гекели с Дарвином.

Если рассматривать неандертальцев не как эволюционирующий вид, а, наоборот, как инволюционирующий, то всё становится на место. Можно легко объяснить огромный объём их мозга и неспособность архантропов к эволюционному процессу. Из всего вышеизложенного сам по себе напрашивается вывод: на Земле долгое время существовала цивилизация предков неандертальцев. По неизвестным для нас причинам она погибла. А уцелевшие особи вместо того, чтобы развиваться дальше, ступили на путь инволюции.

Доказательством цивилизации предков неандертальцев может служить знаменитая литотека доктора Кабреро и статуэтки Джульсруда. И там, и там, изображены большеголовые люди вместе с динозаврами. Вот академики сейчас и гадают, что это может быть? Проще всего, конечно, объявить все эти находки подделкой. Но беда в том, что ни одна экспертиза в этом не убеждена. Остаётся только предполагать, в какой период времени на Земле существовала эта загадочная цивилизация. Учёные почему-то убеждены, что динозавры не могли пережить Меловой период. Что они в конце его, якобы, почти все сгинули. Но если верить литотеке Кабреро, это далеко не так.

И динозавры, и древние млекопитающие долгое время жили вместе. Следовательно, опять теория Гексли-Дарвина доказывает недоказуемое: не от примитивного к сложному, после отмирания архаичного, а параллельно и то, и другое. Собственно, что мы на Земле и наблюдаем. Разве крокодилы, змеи, черепахи и ящерицы не процветают? А рыбы? Многие из них точно такие, как и в девоне, например, те же акулы. Казалось бы, всё очевидно — параллельное существование низшего и высшего. С последовательной заменой в экологических нишах тех видов, которые по тем или иным причинам прекратили свою эволюцию. Следовательно, превратились в паразитирующие на материальном плане системы. То же самое произошло и с предками неандертальцев. С теми, кто пережил великую катастрофу, погубившую многие виды и динозавров и первых примитивных млекопитающих.

— Так выходит, что никакого Мезозойского периода не было? — удивился я.

— Он был, юноша, по геологическим слоям его видно, 66 миллионов лет назад на нашей планете творилось что-то невообразимое. Принято считать, что в район Карибского моря обрушился астероид. Но если бы такое произошло, ничего живого на Земле бы не уцелело. Наступило бы нечто похожее на ядерную зиму. Значит, было что-то другое. Вполне возможно, техногенного происхождения.

— Но ведь гигантская воронка в районе Карибского моря видна? — возразил я рассказчику.

— Видна-то она, видна, — кивнул он головой, — но ты, да и многие учёные, которые считают Карибское море гигантским следом от астероида, забыли о дрейфе континентов. Если обе Америки плывут на запад со скоростью 2,5 сантиметра в год, то представь, где должен за 60 миллионов лет оказаться кратер от астероида? Если учесть, что болид пробил земную кору, по самым скромным подсчётам, за тысячу километров от Флориды.

— Тогда откуда взялась акватория современного Карибского моря?! — невольно вырвалось у меня.

— Она возникла значительно позднее, мой мальчик, — улыбнулся своими умными глазами дедушка. — Карибское море не так старо, как кажется. Ему около 25 миллионов лет, не больше. Именно в период его образования и погибла основная масса динозавров, да и многие виды древнейших млекопитающих. Но катастрофа в конце Олигоцена в рамки дарвинизма не вписывается.

— Интересно, почему?

— Потому что дарвинистам не хватает времени «родить» на Земле тысячи новых видов: и птиц, и млекопитающих. Понимаешь, появление целых семейств разделённых на десятки видов и подвидов требует времени. За такой короткий срок и столько?! То ли дело растянуть шарманку на 60 миллионов лет! За такой период можно придумать столько всего, что голова закружится.