Мужчина набрал полные легкие воздуха и медленно выпустил его. Всё готово. Он бился над задачей не первый год, но здесь должно получиться. Должно.

Маг положил руки на шар. Туман в нем медленно, будто неохотно, пришел в движение. Но мужчина смотрел не на него — только на картину. А что происходит под руками, и так знал — чувствовал.

Спустя пару минут туман, лениво перетекая сам в себе, засветился. Сначала слабо, потом ярче и ярче.

Маг вовсе погасил лампу на столе. По стенам заплясали причудливые тени. Свечение внутри шара все набирало силу, и тени двигались быстрее, резче в своем безумном танце.

От шара к картине протянулся ослепительно-белый луч и, отразившись от нее, хотя это противоречило законам оптики, ударил в зеркало. В нем все переменилось: лес стал не нарисованным, а настоящим, как будто зеркало превратилось в окно, и за ним, кстати, в отличие пейзажа, стояла ночь.

Посредине луча, шедшего от картины к зеркалу, зародился световой шар. Разбух до размеров человеческой головы и начал вытягиваться в эллипсоид, становясь при этом все более плоским. Но увеличившись в высоту раза в три, вдруг прекратил расти.

Маг выбивался из сил, на лбу выступил пот. Однако световой эллипсоид «застрял» намертво — больше не прибавил в размерах ни на йоту.

Проклятье! Создать пространственный переход не удалось и здесь! А он так надеялся на силу этого места. Но ведь почти получается — он же чувствует это. Так почему же снова чего-то не хватило?

Чего?

Прямо сейчас он ответа точно не найдет.

Маг заложил руки за голову, запрокинул ее и закричал во всю мощь легких. Не то чтобы в отчаянии, но досаду выплеснуть хотелось — благо никто его здесь не видит и не слышит. Затем он отпустил так и не развернувшийся портал и без сил плюхнулся в кресло, оно опасно затрещало.

Лаборатория погрузилась во тьму. Но в самый последний момент перед этим мужчина краем глаза заметил в зеркале что-то странное. То, чего там не должно было быть — среди деревьев возникло нечто белое.

«А это еще что за ерунда? — нахмурился он. — Даже если кому-то вздумалось гулять ночью по лесу, в зеркале я не мог его увидеть. — Зеркало отображало лишь проекцию места, куда открываешь переход,– застывшую картинку, одним словом. Там не могло быть никакого движения, не могло появиться ничего нового. — И все-таки я что-то видел…»

Илья Алексеевич вышел из лифта. На этажах располагалось всего по две квартиры. Он опасливо покосился на дверь соседней. По идее, Кротовы сейчас жили за городом, но мало ли что.

От волнения не сразу попал ключом в замочную скважину. Ох, зря он ввязался в эту авантюру! А с другой стороны, какой у него был выход? И угораздило же его тогда облапать в лифте Викторию! Наташа говорит, та сразу обо всем догадалась. К счастью, в то время сестре было не до скандалов — диплом, защита, потом еще подготовка к свадьбе, да и перед женихом позорить семью не хотелось. Поэтому разбор полетов она отложила до возвращения из свадебного путешествия. Правда, об их любовной связи не забыла — наняла, как стало известно Наташе, частного детектива, и теперь обладала подборкой фото и видео материалов совершенно не двусмысленного характера.

Он собственным глазами видел несколько снимков, которые Вика швырнула Наташе в лицо во время очередной ссоры. Вспомнив крупные планы постельных сцен, Илья Алексеевич мигом взмок до трусов.

Если правда выплывет наружу, ему конец! Клиника принадлежит жене, и за измену она даст ему пинка под зад без лишних раздумий. Плюс факт связи с пациенткой. Уж дорогая супруга постарается выставить это как использование служебного положения. А может, и применение медикаментозных средств припишет. Сама она давно не практикует, но знания-то никуда не делись.

В общем, на карьере можно ставить крест: на работу его возьмут разве что в каком-нибудь Мухосранске, куда не долетают слухи из столицы. Но раньше Загорский порвет его в мелкие клочки за совращение дочки. И никак ведь не докажешь, что Наташа проявила ничуть не меньше инициативы.

Наконец Илья Алексеевич сумел трясущимися руками повернуть ключ в замке и вошел внутрь. В квартире никого не должно было быть, но на всякий случай он прислушался. Тишина.

Самое главное, ни на кого не нарваться, пока будет переносить Вику в свою свободную от семьи квартиру — жена и дети уже неделю живут на даче. Хорошо, что его соседи работают за границей и вряд ли появятся именно сегодня. Но неожиданностей нельзя исключать. Вдруг лифт придет не пустым? Хотя девятый этаж, выше всего один…

Дальше ему предстояло в коробке из-под холодильника перевезти девчонку в клинику на грузовом такси.

А потом…

Потом все сложно. Конечно, современная медицина и медикаменты творят чудеса… но месяца ему может не хватить, чтобы внушить Вике, что она Наташа. И тогда выписанная на волю пациентка наверняка попытается доказать родным, что она Вика. Поверят ли Загорские, что Наташа окончательно помешалась на Антоне и теперь искренне считает себя Викторией? Хорошо бы — поверили.

И еще очень важно, чтобы Ната не подкачала, не сорвалась с роли Вики. Она уверяет, что подготовилась со всей ответственностью. Только Наташка и ответственность… Эх!.. Но зато до чего хороша, чертовка!

Илья Алексеевич даже задышал чаще, вспомнив соблазнительное тело юной любовницы. Руки стиснули воображаемую упругую грудь, и в брюках шевельнулось возбуждение.

Э, нет, не отвлекаться, он здесь вовсе не для того, чтобы мечтать!

Запершись в кабинке туалетной комнаты, Наташа достала из сумочки мобильник, включила его. Надо же наконец удостовериться, что операция прошла успешно и Вика уже в квартире Ильи. Но вместо sms’KH «все в порядке», обнаружила в телефоне двадцать шесть неотвеченных вызовов от «Илоны» — так в записной книжке именовался Илья. Что за черт? Не поздравить же он ей названивал!

Набрала номер.

— Натусик! — раздался в трубке истеричный голос любовника. — Ее нигде нет!

Всё внутри ухнуло куда-то вниз.

— Что значит — нигде нет?

— Нигде! — задыхаясь в панике, повторил Илья. — Ни в комнате, ни в квартире! Хотя комната была заперта! И входная дверь тоже!

— Ты же уверял меня, что средство убойное! — разозлилась Наташа.

— А сколько она выпила?

— Не меньше половины дозы.

— Значит, никак не могла уже очнуться! Минимум, — Илья сделал паузу: видимо, посмотрел время, часа через два.

— Тогда куда же она подевалась?! — шепотом заорала Наташа. — Ищи!

— Натусик, я всю квартиру дважды обошел, заглянул в каждый шкаф, под каждую кровать. Нет здесь твоей сестры!

Проснувшись, Вика не сразу поняла, где находится. Вокруг темень. И она порядком замерзла.

Поискала рукой одеяло — не нашла. Сил не было абсолютно, даже открыть глаза, еще и мутило по-страшному.

Что с ней такое? Как же замуж-то выходить в таком состоянии?! Но может быть, к утру оклемается… А что за странная на ней ночнушка — атласная вроде на ощупь? И вместо подушки… трава? Наверное, это просто сон. Вот проснется утром…

Но где-то на границе сознания зрело тревожное чувство. Нет, не сон это — явь. Вика ощупала жесткую «кровать» под собой — точно, трава — открыла глаза и приподнялась на локте. Голова резко закружилась.

Но кое-как она справилась с накатившей дурнотой и все-таки осмотрелась. Вокруг вовсе не ее комната – лес. Ночной лес!

«Лес?!» — вскрикнул внутренний голос. Но как она здесь оказалась? Почему валяется на земле… в свадебном платье? В мозгу молнией вспыхнуло воспоминание: Наташка — ее полная копия. Сердце бешено заколотилось. Вот гадина! Усыпила ее, перевезла сюда, а сама сейчас выходит замуж за Антона!

Вернее, судя по тому, что стоит ночь, уже вышла. Тварь!

Вика попыталась вскочить на ноги, но ее повело, рухнула обратно на траву. От отчаяния и злости на сестру хотелось разрыдаться. Только слезы еще никогда не решали проблем. По крайней мере, у нее.