Мартынов внимательно слушал мой рассказ, понимая, что сейчас он вовлекается в очень серьезную игру с большими ставками.

— Я понял вас, Сергей Иванович. Почему именно мы, ведь достаточно и других членов Совета?

— Во-первых, вы появились практически последними и однозначно к этому не имеете никакого отношения, потому что всё это началось задолго до вашего появления. При этом вы обладаете кое-каким нерастраченным военным потенциалом, что сейчас весьма немаловажно. Ну, и с моей стороны простой расчет на то, что последний пришедший хочет всегда продвинуться в очереди вперед…

На экране компьютера было видно, как Мартынов усмехнулся.

— Спасибо за откровенность, Сергей Иванович…

Он опять глянул куда-то за экран, чуть помедлив с ответом, но, видимо получив одобрение, продолжил:

— Всё сказанное вами весьма интересно, и приведенные доводы нас заинтересовали. Что мы можем сделать?

— Во-первых, поднять на Совете вопрос о полковнике Семенове. Я, по определенным причинам, не могу первым это высказать, но вас послушают, а мы поддержим. Во-вторых, необходимо ускорить укрепление ПВО Симферополя независимыми от других членов Совета комплексами С-300, если будет такая возможность, срочно подтянуть хоть дивизион установок залпового огня, ну и до роты бойцов, которые должны будут занять часть блокпостов внешнего периметра, разбавив людей, непосредственно подчиняющихся руководству Семенова. Возможно, что в ближайшее время нас могут ожидать неприятные сюрпризы.

— Это серьезные задачи, требующие больших затрат.

— Вы же знаете, что стоит на кону? Тем более, если вы становитесь, так сказать, нашими близкими союзниками, то соответственно получаете приоритетный доступ к распределению ресурсов из других миров.

— Вы нас пытаетесь подкупить?

— Нет. Я вас пытаюсь заинтересовать перспективой. Если вас купить, то рано или поздно кто-нибудь перекупит, а это очень опасно. Поэтому я предлагаю стать не нашими наемниками, а соратниками и друзьями, а как я держусь за друзей, вы должны знать.

— Да. Семенов говорил, что с вами нужно дружить и вести себя максимально честно.

— Вот поэтому я сейчас буду долбить всех, чтоб с головы Семенова и волос не упал. Мы своих не бросаем.

Наступила пауза, и через некоторое время Мартынов, прищурив левый глаз, спросил:

— Ну, ведь я не один, кого вы озадачили относительно и полковника Семенова, и усиления охраны Крыма?

— Конечно. Если что-то делать, то делать основательно, не ставя на одну лошадку.

— Спасибо за откровенность.

— Не за что. В наших условиях ставки весьма высоки, и приходится рисковать, зная, что стоит на кону.

— Я вас понял, Сергей Иванович, спасибо за доверие. Надеюсь, вы не пожалеете…

— Генерал, если я пожалею, то жалеть будем все, потому что опять из-за очередных хитросделанных комбинаторов профукаем возможность помочь людям.

— Я понимаю вас.

Когда сеанс связи закончился, я еще минуту сидел перед экраном монитора, приходя в себя после тяжелого и напряженного разговора, собирая силы и мысленно готовясь к такому же разговору с очередным членом Совета, который еще не определился со своей стратегической позицией.

Визит в Кремль на заседание ГКО прошел вроде как буднично, и серьезных претензий мне не предъявляли, но некоторая недосказанность осталась. К моему удивлению, на заседании присутствовал Лаврентий Павлович Берия, который выглядел слишком бледно, хотя никаких следов побоев, которые я инстинктивно стал искать на его лице, не наблюдалось. Да и сам факт его присутствия на заседании говорил о том, что он еще в команде и проверен, прощен и выпущен за хорошее поведение. На заседании все делали вид, что ничего не произошло, хотя я не сомневался, что после ареста Берии уже начались интриги по тому, кто займет его место и будет руководить всесильными органами государственной безопасности СССР и, соответственно, курировать направление по работе с пришельцами.

На совещании обсуждались вопросы поставок и с нашей стороны, и со стороны СССР, анализировались возможности промышленности Южной Америки, которая уже в некоторой степени, сама не зная того, работала над оборонными заказами СССР. В общем, ситуация по развитию промышленности и обеспечению Красной Армии и Флота была не настолько тяжелой, с учетом того что положение на фронте резко стабилизировалось и интенсивность боев спала, что существенно сказалось на обеспечении войск и позволило заняться накоплением не только тактических, но и стратегических запасов.

Также на совет был вызван профессор Старостенко, который уже несколько месяцев как бешеный носился на личном самолете с гербовой бумагой особого представителя ГКО, организуя полупроводниковое производство в СССР хотя бы на уровне простых транзисторов, не говоря о микросхемах высокой степени интеграции. Да и тут дела шли не самым худшим образом: часть оборудования и станков удалось завезти из нашего мира, и самые большие проблемы возникли в вопросах добычи сырья. А пока специально организованные лаборатории и цеха, укомплектованные специалистами из будущего, начали выпуск радиостанций, радаров, систем радиоэлектронной борьбы, шифрованной связи на элементной базе, завезенной вместе с оборудованием из нашего мира. Сюда же со всего Союза везли на обучение радиолюбителей, инженеров-радиотехников, научных работников, прошедших обязательную проверку органов государственной безопасности. Круглосуточно функционировали курсы повышения квалификации, где фактически на износ работал преподавательский состав Симферопольского государственного университета — самые передовые научные знания передавались, и таким образом готовились кадры для новой научно-технической революции в стране.

Получив список того, что крайне необходимо для дальнейшего развития высокотехнологического производства в СССР, и обсудив возможные сроки поставок, я сделал для себя несколько пометок и начал прикидывать, где это всё достать и кого нагнуть, чтоб побыстрее выполнить заказ предков. Когда заседание подходило к концу и я уже собирался свинтить обратно в наш мир, Сталин в стиле незабвенного папаши Мюллера сказал: «А вас, товарищ Оргулов, я попросил бы остаться», — и, главное, так хитро усмехнулся. Хотя точно, он ведь недавно с сервера смотрел весь сериал «Семнадцать мгновений весны», и тот ему очень понравился. Поэтому я прекрасно знал, что режиссера Татьяну Лиознову нашли, позаботились о ее безопасности и практически в прямом смысле зарезервировали для нее место во ВГИКе на режиссёрском факультете.

Мы с ним остались наедине в его кабинете, и, раскурив трубку, Сталин спросил:

— Сергей Иванович, что же все-таки происходит в вашем мире?

— Идет скрытая подготовка по смене тех, кто будет контролировать установку перемещения во времени. Сначала начались активные поставки оружия, техники и боеприпасов, сейчас всё это почти в открытую саботируется в надежде вызвать ваше недовольство и заставить самих начать искать союзников, имеющих большие возможности и запасы.

Сталин озабоченно курил, пуская клубы дыма.

— Мы тоже так думаем, Сергей Иванович, и скажу сразу, что вы в роли хранителя системы путешествия во времени нас устраиваете больше всего.

— Спасибо, товарищ Сталин. Вы должны понимать, что те люди, кто стоит и за сливом информации немцам, и за саботированием поставок, готовы довести ситуацию до критической черты и, видимо, считают, что в состоянии потом всё исправить своими силами.

Сталин кивнул головой, соглашаясь с моим мнением.

— Что вы думаете предпринять?

— Разделяй и властвуй. В Совете много новых членов, которые обладают заметно меньшими военно-экономическими ресурсами, нежели основные игроки. Но, при определенных условиях, они готовы ради выживания поддержать тех, кто им окажет помощь.

— Вы собираетесь их купить?

— Не совсем так. У нас изъяли полковника Семенова, который представлял некую организацию, ставящую целью борьбу как раз с такими проявлениями. Или это была фикция для получения доступа к нам, или организацию раскрыли и таким образом нанесли ответный удар. Но, по нашим данным, известие о портале в прошлое распространилось достаточно широко, и если мы просто прекратим поставки продуктов, мотивируя это угрозой захвата и последующего уничтожения системы путешествия во времени со стороны высшего руководства наших оппонентов, то возможны бунты и начало глобального передела власти.