Через несколько дней ювелиры принесли ожерелье во дворец кардинала. Рюган принял футляр и в присутствии графини-де ла Мотт передал его камердинеру королевы.

На следующее утро графиня-де ла Мотт принесла Рогану послание королевы, в котором та благодарила кардинала за ожерелье и просила ждать официального приглашения в королевский дворец. Прошло  оговоренное в сделке  время и

 срок первого платежа за ожерелье истек. Ювелиры начали волноваться и отправились к королеве. Здесь их принял барон де Бретель — злейший враг кардинала. Обо всем, что узнал, барон доложил королю…

Далее события развивались стремительно. В день Успения Пресвятой Богородицы кардинал собирался, как обычно, провести службу в Версальской часовне. Едва он успел облачиться в пурпурную сутану, как в часовне появился барон де Бретель и попросил Рюгана следовать за ним к королю. Кардинал понял: никакие оправдания ему уже не помогут. Не мог же он объяснить, что любовь к юной графине-де ла Мотт лишила его рассудка.

К Рюгану подошли два офицера и препроводили в Бастилию. В тот же день была арестована и графиня-де ла Мотт. На первых допросах она полностью отрицала свое участие в краже ожерелья, пыталась свалить всю вину на кардинала. Но вскоре под напором неоспоримых фактов графине пришлось рассказать правду…

Однажды графиня познакомилась с молодой женщиной по имени Олива, очень похожей на Марию-Антуанетту. Та за солидное вознаграждение согласилась изобразить королеву во время свидания с кардиналом де Рюганом. Свидание было назначено ночью, дабы Рюган не смог как следует разглядеть свою визави. Роль камердинера Марии-Антуанетты сыграл некто Рето де Вильет. Он был не только хорошим актером, но и великолепным графологом. Именно он мастерски подделывал почерк королевы в письмах, адресованных кардиналу. Так был распутан клубок этого сложного дела.

Состоялся суд. Графиня-де ла Мотт заняла место на скамье подсудимых. На вопросы она отвечала уверенно и спокойно. К кардиналу де Рюгану суд отнесся уважительно, ему было даже разрешено сидеть не на скамье подсудимых, а вместе с членами апелляционного суда. Суд приговорил графиню-де ла Мотт к публичному покаянию с веревкой на шее, наказанию кнутом, клеймению и пожизненному заключению. Кардинал де Рюган из-под стражи освобождался. Были у суда вопросы и к  Иосифу Бальзамо, но тот  неожиданно исчез из Парижа,  куда-то запропастилось и злополучное ожерелье.

Пожизненное заключение графини-де ла Мотт длилось всего десять месяцев. Красивой девушке не понадобилось много времени, что бы очаровать начальника  стражи смирительного дома Сальпетриер, юная авантюристка бежала. В  Париже  пахло  революцией,  всем  сразу  как-то стало не до ювелирных изысков.

Ходили  слухи, что де ля Мотт и  Бальзаме видели в Лондоне гуляющими в Гайт парке, через несколько лет   лондонские газеты  писали, что  девушка  выбросилась из окна гостиницы и возможно ей кто-то помог. Некоторые очевидцы утверждают, что она сама лично  шла за похоронной процессией с пустым гробом, с насмешливым любопытством наблюдая за исполнением ею же придуманного траурного сценария. У Жанны были веские причины убедить всех, что она уже в мире ином: слишком много государственных тайн знала она, да и драгоценное ожерелье последний раз видели в ее руках - ей было, за что и кого опасаться. Один  английский ювелир  с пеной у рта  утверждал, что ему  принесли на продажу  несколько драгоценных камней из знаменитого колье. Факт остается  фактом-колье королевы, более  не видел  никто.

-« Светлейший князь, Александр Андреевич, притомил, ты  меня  сегодня уже своими  бумагами. Давай  лучше  мы  с тобой  обсудим вновь  прибывших иностранцев. Корабль нынче к нам  пожаловал  англицкий. Кого  привез,  купцов-негоциантов  или  людишек по дипломатической  части. Ты ведь все  знаешь, так не мешкай-излагай.» -Екатерина вторая, откинулась в кресле и  помахивая  веером  приготовилась слушать своего канцлера  Безбородько.

- « Есть  матушка –царица  в  числе  прибывших  любопытнейшая особа,  француженка  по  происхождению, некто  мадам де Люз,  сказывает, что бежала от революции, но прибыла-то  на английском  судне.»

-« Только этим  она тебя  заинтересовала  старый волокита  или  уж  больно формы  ее  тебе  приглянулись? Давай, кайся – положил  на нее  глаз, чай  в твоей  коллекции  француженок еще не бывало?»

-« Да, акстись ты  матушка, токмо  державных дел  и  радею.» -продолжал канцлер.

- « Сия  графиня  по моим  данным знавалась с самим  Бальзамо,  знаменитым  магом, да и в деле об  исчезнувшем ожерелье  покойной   французской царицы не последнее  место занимала. Надо бы ее  тебе   матушка  к  своей  персоне приблизить, да  средь ваших дамских разговоров разузнать  о намерениях ее  в  нашей  державе. Надолго ль к нам  или  так  проездом  в страны  восточные.»

Императрица в точности  исполнила  просьбу Безбородько,  через  некоторое  время Жанна  де Люз, стала желанной гостьей  в  царских покоях. Она  быстро  смогла  расположить к себе  и  придворных вельмож и саму  царицу. Сведения, которые она рассказала  русскому  двору были  весьма важными  и прошение француженки  о  получении российского гражданства  было  высочайше  удовлетворено.

Однако   попытка  продать  Екатерине некое  дорогое  ювелирное украшение успехом  не увенчалась. Возможно,  дамы просто не сошлись в цене, весьма  вероятно, что прозорливая правительница российской империи  не  стала   связывать  свое  имя  с драгоценностями   приведшими  французскую   королевскую чету  к столь  печальным  последствиям. После  смерти Екатерины  госпожа де Люз  предложила какие-то  камни и украшения Павлу-1, но для нового царя   строительство Михайловского замка  было  важнее.

Сын  Павла, император  Александр,  услышав  от своих придворных о русской  подданной  французского  происхождения тот час  повелел  доставить ее во дворец.

Император встретил графиню словами: «Вы носите не свою фамилию. Назовите мне настоящую». Де Люз вышла от государя успокоенная. «Он обещал сохранить мою тайну», – шепнула она приятельнице госпоже Бирх.

Из разговора с графиней император сумел понять: она и теперь осведомлена о многих европейских и российских секретах, и держать ее надо подальше. Две знатных экстравагантных дамы – писательница и пророчица баронесса Варвара-Юлиана Крюденер и ее единомышленница княгиня Анна Сергеевна Голицына – как раз собрались ехать в Крым с религиозной миссией (обращать татар в христианство), и Александр I настоятельно просил графиню де Люз к ним присоединиться. Отказывать императору  было  просто опасно и  Жанна  отправилась  на полуостров, природа которого  чем-то  напоминала ей родной  Прованс.

  Графиня проживала некоторое время в Кореизе у княгини Голицыной, затем одна с прислугой в Артеке у подножия Аю-Дага, и, наконец, переселилась в Западный Крым…

    Старенькая, среднего роста, хорошо сложенная, одета в редингот из серого сукна. Черты лица не мягкие, но живые; блестящие глаза создают впечатление большого ума… После чарки, другой  массандровского  вина, она любила рассказывать соседским помещикам  истории  о Иосифе Бальзаме и о других разных представителях двора Людовика XVI, как будто эти люди входили в круг ее личных знакомств.

 Графиня обещала одному  из своих соседей, купить его сад в Старом Крыму, сбивая цену и отпугивая других покупателей. Сад она так и не купила.  Однажды  утром незадачливые  продавцы были крайне удивлены, увидев в своем дворе несколько повозок. Посыльный передал хозяину письмо от старой графини. Она писала, что, будучи больной, находясь при смерти, раскаивается в том, что нанесла доброму  соседу материальный ущерб, помешав ему выгодно продать свою собственность. Она просила простить ее и принять в качестве компенсации и заверения в искренней дружбе несколько предметов: прекрасный туалетный столик для хозяйки дома, итальянскую гитару для детей и великолепный книжный шкаф французской работы.