— Можно мне с тобой? — Вереск поднялся на ноги и сделал шаг к ней.

— Нет! — резко ответила Даша и захлопнула дверь перед его носом. Задвинув таз под скамью подле окна, зашла в мастерскую и, прислонившись спиной к закрытой двери, сжала пальцами переносицу. Она не хотела кричать на Вереска, но случившееся с ним странно взволновало ее, и, пробормотав слова недовольства собой, Даша опустилась за стол, удивляясь переживаниям за неловкого юношу.

Мысли стремительно сменяли друг друга, и никак не получалось сосредоточиться на работе, поэтому уже спустя несколько минут Даша отложила иголку, которой выводила орнамент на кружке, нелепый и уже безвозвратно загубленный, и поднялась со стула. Выйдя из комнаты, она столкнулась с уже переодевшимся в чистую рубашку Вереском, который, едва увидев ее, замер в нерешительности. На мгновение растерявшись, Даша кашлянула и отвела взгляд, сдавленно пробормотав:

— Извини, я не хотела тебя обидеть.

— Не волнуйся. Все замечательно, — ласково улыбнулся Вереск и наклонился вперед, протягивая здоровую руку. — Мне бы хотелось стать тебе другом.

— Почему бы… — с удивлением для себя коснулась длинных и теплых пальцев юноши. — И не попробовать стать друзьями.

— Замечательно, — Вереск бережно сжал ее руку. — Тогда я пойду с тобой?

— Хорошо, — растерянно кивнула девушка. — Мне нужно в лавку.

— Кстати, а где Бинх? — спросил Вереск, когда они вышли на улицу, направляясь по узкой тропинке вниз к центру деревни. — Я его не видел сегодня.

— Не знаю, — пожала плечами. — Он бывает, прячется, что не отыщешь.

— Я бы хотел с ним подружиться, но он меня не любит.

— Ну что ты, — хихикнула Даша. — Это у него любовь такая необычная.

— Правда? — недоверчиво прищурился юноша.

— Да. Он и мне часто пакостит и смотрит недобро, но это без злости. Мы нашли Бинха крошечным, с раненым крылом, и после он не захотел покидать нас. Проказник еще тот, но мы его любим. А у тебя, наверное, много друзей.

— Когда много друзей теряется священный трепет этих отношений. Я сейчас говорю не о знакомствах, а именно о дружбе, во всей ее глубине и значимости. По мне это такое же чувство, что и любовь. Столь же ценное и важное. Друг, он всегда рядом, он поддержит и защитит, когда крылья опускаются, и ты становишься беззащитен. Рядом с другом ты чувствуешь себя уютно и спокойно, не боишься быть слабым, смешным или глупым. Становишься собой. При виде друга делается светло и радостно на душе, ведь ты знаешь, что он понимает тебя и принимает таким, какой ты есть. Когда ты называешь человека другом, значит, он для тебя особенный. Ты мой друг, — Вереск остановился и посмотрел на Дашу. — Я очень рад, что встретил тебя.

Даша выпрямилась, потянулась и, глубоко вздохнув, вновь склонилась над рассыпанными семенами, которые бабушка попросила перебрать. Бинх устроился на ветвях дерева, умело пристроенных Уотом, — бабушкиным другом, когда-то помогшим с постройкой лавки, — к стене в углу кухни, и сейчас дремал, иногда тихонько посвистывая во сне. Солнце уже поднялось над скалами, окружающими деревню, и его лучи проскальзывали сквозь незанавешенное окно в комнату, теплом касаясь кожи. Пересыпав с ладони в деревянную чашу горсть отобранных семян, поднялась и выглянула на улицу, где издалека доносился шум центральной улицы.

За спиной послышались шаги, и Даша обернулась, встретившись взглядом с задорно улыбающимся Вереском. Взъерошив рукой и без того растрепанные волосы, он опустился на скамью и наклонился к перемешанным зернам:

— Как ты их перебираешь? — спросил он, рассматривая бурое семечко.

— Здесь семена нескольких видов цветов, — Даша села напротив юноши и указала на ряд деревянных чаш. — Сортирую по виду и смотрю, какие хорошие, а какие испорченные и гнилые, из которых ничего не вырастет.

— Можно мне помочь? — мягко спросил Вереск, и Даша кивнула, кратко объяснив, в чем разница между теми или иными семенами. Кухня вновь погрузилась в тишину, и Даша поймала себя на мысли, что это ее успокаивает, а не вызывает тревогу, как зачастую бывает, когда остаешься в помещении один с посторонним человеком, и вас окружает тишина. Нет чувства неловкости и растерянности, которые распаляют все внутри, подстегивая лихорадочно искать повод для разговора, только бы заполнить тишину вокруг, кажущуюся пустой и безжизненной, а напротив обволакивает непривычное умиротворение.

Вереск сосредоточенно раскладывал крошечные семена по чашам, мурлыкая под нос незнакомую ей мелодию, и Даша невольно вслушивалась в теплые звуки его голоса, из-под ресниц рассматривая лицо юноши. Еще в первую встречу в его тонких и мягких чертах показалось что-то смутно знакомым. Может быть, он на самом деле когда-то жил здесь, в деревне, и они даже виделись, поэтому его облик кажется ей таким близким. Безучастно перебирающие семена в чаше пальцы ощущали покалывающую шелуху. У Вереска необычные глаза, всегда чуть лукавые, но, если внимательно присмотришься, увидишь в них глубокое понимание и тщательно скрываемую тоску. Он всегда безмятежно улыбается, и создается впечатление, что для него не существует преград, проблем и разочарований, но затаенная в глубине синих глаз печаль открывает другую сторону его души. Ту, что он скрывает от всех.

Опустив взгляд на стол, Даша взяла несколько семян и бросила их в одну из чаш, думая, какую боль прячет Вереск за напускным легкомыслием. И откроется ли когда-то ей? Притворство окружает повсюду: люди склонны играть и боятся показать себя настоящего, считая, что никто их такими не примет, однако запрятанная в глубинах души боль медленно разъедает, отравляя жизнь и убивая чувства. Невозможно долго прятаться и оставаться собой, однажды тоска вытеснит собственный разум человека, погружая его в ощущение непроглядной пустоты и безысходности, сжигая душу, стирая личность.

Делиться своими эмоциями и чувствами очень важно. Когда-то через Соари проходила сказительница и ведунья, которая говорила, будто все эмоции людей являются тонкими потоками энергии, невидимой человеческому взору, но ощутимой их сердцами, и если спрятать их в себе, перекрывая выход в мир, они будут копиться в человеке, перемешиваться и гнить, пока однажды, став ядом, не убьют его. Подумав, что сама только и скрывает свои чувства, Даша вздохнула.

— Что такое? — отвлекся от семян Вереск, и участливо посмотрел на нее.

— Ничего, — мимолетная улыбка скользнула по губам. — Просто устала.

— Долго, вероятно, уже перебираешь. Утомляет это, — понимающе кивнул он, пересыпая с ладони семена, а после, отряхнув пыль и шелуху, сложил руки на столе и внимательно посмотрел на Дашу. — Куда ты ходила вчера утром?

— Я, — замялась и с напускным равнодушием отмахнулась. — Искала кое-что.

— Что? — невинно поинтересовался юноша.

— Ну, — Даша замолчала, нервно перебирая пальцами длинную прядь волос, заплетенную в тонкую косу, после все же ответив. — Я потеряла в лесу куклу.

— Поэтому так пристально вглядывалась в лес, когда мы возвращались?

— Да. Он выпал из сумки за день до этого, пока я добиралась до столицы.

— Он был для тебя важной… — немного севшим голосом спросил Вереск, вновь касаясь горсти семян и перемешивая их. — Вещью?

— Другом! — с жаром воскликнула Даша и подскочила, но, встретившись взглядом с растерявшимся юношей, смутилась, тут же опустившись обратно. Хмыкнув, она клонилась над чашами, с преувеличенным вниманием изучая уже разобранные семена и, заметив несколько плохих, достала их и отложила в сторону.

— Как его звали? — неожиданно спросил Вереск, положив голову поверх сложенных на столе рук и подбадривающе улыбнулся. — У него ведь было имя?

— Аш, — прошептала Даша. — Это означает «подсолнух». Он был похож на него.

— Аш, — лукаво улыбнувшись, повторил юноша. — Сердце имени Даша.

— Я как-то не думала об этом, — опешив, пробормотала она.

— Ты очень сильно хочешь его найти, — вдруг посерьезнев, тихо сказал Вереск, задумчиво сведя брови на переносице. — Но действительно ли нужно его искать? Ведь порой вещи и люди исчезают не просто так, а с особой целью, забирая что-то плохое от тебя или же только с их уходом ты можешь познать какой-то важный для себя урок, однако те, кто нас любит, как бы далеко они ни находились, пусть даже в другом мире, они все равно рядом. Мыслями, энергией, теплом своих душ они защищают тебя и никогда не перестают любить, сколько бы времени ни прошло. Пусть ты временами злишься, отчаиваешься и чувствуешь себя покинутой и одинокой, они рядом. Те, кто действительно любят, не оставят тебя, как бы глупо ты порой себя ни вела, как бы ни выглядела и ни поступала. Их ничто не отвернет от тебя. Это может быть твой любимый, семья или же друг, а возможно и светлый дух, обернувшийся куклой… или человеком.