– Как я? – обрадовался почему-то Нистратов.

Метатрон и Гор, летящий рядом, переглянулись.

– Не пойму, чему ты радуешься? Вы натворили делов, которые теперь расхлёбывать и расхлёбывать. Дезертировали в мир смертных, забыли всё начисто и даже не представляете себе, катастрофа какого масштаба грозит миру! – Метатрон сказал это с таким укором, что Елисею захотелось от чувства стыда, всплывшего мутным мыльным пузырём где-то внутри, броситься с высоты и разбиться вдребезги.

– Ладно, – сказал Гор, – не пугай беднягу, он же всего лишь человек!

Тут два крылатых существа захохотали на всё небо, и Нистратов почувствовал себя примерно так же, как десятилетний молокосос, сидящий в кампании взрослых мужиков, рассуждающих об отношениях с женским полом. Ему стало и обидно, и досадно, и захотелось напомнить небесным насмешникам, что и он, мол, тоже когда-то был… Но тут Елисей понял, что даже если это и правда и что был он когда-то в другой своей жизни ангелом, что с того? Ничегошеньки он не помнит и совершенно не понимает, чего от него хотят, какого такого он натворил и, уж тем более, что должен исправить.

– Так что же мы сделали не так? – спросил он дрожащим голоском.

– Вы, Носфературс, не доделали свою работу до конца. Бракоделы! Оставили, что называется, лазейку, через которую в материальный мир может просочиться такое…

– Так это что же, из-за нас башня поломалась? – удивился Елисей.

– Поломалась? – задумчиво изрёк Метатрон. – Нет, Носфературс, поломка – это совсем другое. Но башня – это не самое страшное. Это только начало. Цветочки, как вы, люди, любите выражаться. Гармония нарушается! В человеческом сознании может произойти катарсический шок, который приведёт к последствиям непрогнозируемым. Люди вообще могут перестать воспринимать объективную реальность как нечто твёрдое, непоколебимое. Для кого-то это станет спасением, невероятным открытием, принесёт свободу, но кто-то, кто не в силах будет это принять, начнёт жить в вечном страхе, подавленным и ничтожным существом. Кому, спрашивается, это нужно?

– Но как? Как я мог такое допустить? – недоумевал Нистратов. Ему было сложно осознать свою вину. Ещё вчера он был обычным, ничем, в сущности, не выделяющимся среди тысяч других гражданином, а сегодня он ангел-отчужденец, по вине которого рушится мироустройство.

– Ты всё узнаешь! – предрёк Гор, внимательно слушавший беседу. – Но сначала нам нужно найти твоего ИниПи Форгезо. Без него проблему решить будет сложно.

– А где он?

Где-то в Москве. Наша задача найти его.

«Интересно, как он выглядит?», – задумался Елисей. Ему, как ребёнку, нетерпеливо ждущему новогодних подарков, хотелось встретиться с существом, столь часто присутствовавшим в его снах. А ещё каким-то внутренним чувством Носфературс понимал, что он связан с ним чем-то большим, нежели даже родные братья связаны между собой. У него было ощущение, словно они родились когда-то сиамскими близнецами, но с помощью удачной операции их разделили и разлучили на долгие годы. Самое странное было то, что Елисей никак не мог себе представить ИниПи, его образ не имел чёткого описания. Он, скорее, был похож на эмоцию, множество эмоций, сконцентрированных в однородную структуру, не имеющую аналогов в материальном мире.

– Садимся! – проговорил Метатрон.

Нистратов увидел, как стремительно приближаются они к земле. Там, внизу, жил своей жизнью город. Неспешно тянулись по трассам маленькие, словно игрушечные, автомобили. Потоки людей ныряли в двери зданий, исчезали внутри сияющих вывесками магазинов и выныривали оттуда, держа в руках пакеты с покупками. Кто-то просто неспешно шёл, кто-то торопился по своим, не ведомым никому делам. Людей на улицах было много, гораздо больше, чем Елисей мог себе представить. Возможно, причиной тому была хорошая ясная погода и отсутствие устойчивого телесигнала в квартирах. А может, ещё какая неведомая сила тянула людей из квартир на свежий воздух. Правда, свежим воздух был не во всей Москве. Северный район столицы откровенно попахивал исторгаемыми башней отходами жизнедеятельности.

Когда Гор и Метатрон с Носфературсом, зажатым в сильных божественных руках, опустились так низко, что их должны были обязательно заметить бороздящие проспекты граждане, Елисей с удивлением осознал, что этого не происходит. Горожане, как ни в чём не бывало, продолжали жить обыкновенной жизнью, заниматься своими делами, ничуть не замечая парящих над ними высших созданий. Наверное, высшие находились в каком-то пограничном измерении, а потому простым смертным видны не были.

Гор и Метатрон тем временем, величественно помахивая огромными крыльями, свернули в какой-то тихий дворик и бесшумно приземлились. Елисей, ощутив под ногами твердь, сначала чуть не упал. Голова кружилась, словно его прокатили на «американских горках», и тело, хоть и находилось на земле, продолжало полёт.

Пока Нистратов-Носфературс приходил в себя, Гор и Метатрон преобразились в людей. Это произошло так внезапно, что Елисей снова не смог уловить момента трансформации. Перед ним опять стоял лысый мужчина в красном пиджаке, а рядом с ним моложавый горец с горящими чёрными глазами и характерным носом, очень похожим на птичий клюв.

– Ну что, чувствуешь его? – спросил Метатрон Гора.

– Слабо. Но, судя по карте предстоящего, мы с ним должны скоро встретиться.

– Что нам нужно делать? – с необычайной серьёзностью спросил лысый Метатрон.

Ничего. Просто следовать поворотам происходящего. Так процент стечения обстоятельств повышается вдвое. А если сами начнём что-то предпринимать, запутаемся больше.

– Ясно. – Метатрон повернулся к Елисею, который стоял и слушал двух наставников, сдвинув брови. Со стороны можно было подумать, будто он глубоко и во всех подробностях посвящён в тонкости разговора, будто понимает с полуслова, что такое «карта предстоящего» и «процент стечения обстоятельств». На самом деле ничего этого Елисей не знал, и с трудом понимал, о чём толкуют всевышние создания. Впрочем, беседу высших Нистратов расшифровал для себя правильно: поменьше самодеятельности и глупой инициативы!

– Значит, так, – сказал лысый наставник Нистратову, – если что-то случится, если что-то пойдёт не так…

Крысы? – тревожно моргнув, испугался Носфературс, вспомнив жуткую вокзальную битву.

– Или что похуже… – таинственно вставил Гор.

– Так вот, если что-то пойдёт не так, береги сумку и отсиживайся дома. Встречайся только с Эль Хаем, с Бергом, или, на худой конец, с Фэбом. Но ни с кем другим!

– А как же я их найду?

– Они сами тебя найдут, если надо будет.

Метатрон огляделся по сторонам, пытливым взглядом осмотрел компаньонов и направился со двора в сторону улицы.

– Идём, – позвал он.

Троица вышла из-за угла старого обветшавшего дома, построенного, должно быть, до революции, и не спеша двинулась по тротуару, вдоль дороги, шумящей разномарочными автомобилями. Воздух был горячим, пропитанным удушливыми выхлопными газами. Малое количество зелени не справлялось с функцией кондиционирования городской экологической загрязнённости, и в Москве от этого нечем было дышать, особенно летом.

Елисей когда-то слышал по телевизору, что если приток автотранспортных средств в столицу сохранится в тех же объёмах, то через семь лет город перестанет быть пригодным для жизни. «Пожалуй, – подумал печально ангел в отставке, – насчёт семи лет они ошиблись. Года два, от силы!»

Так они шли минут пять. Иногда Гор останавливался и замирал, сосредоточенно закрывая глаза.

– Рядом? – интересовался Метатрон.

– Всё ближе, – отвечал Гор, – но ещё не рядом…

В следующий раз они остановились у витрины магазина, торгующего модной одеждой, и Гор, встав посреди тротуара, закрыл глаза, задрав к небу клювообразный нос. Вид у него стал подозрительный. Казалось, это пробравшийся в столицу террорист, совершающий предсмертный ритуал, вот-вот готовый дёрнуть чеку пояса смертника. Тут Елисей заметил, как к ним, хищно прищурившись, приближается молоденький милиционер. А его напарник, оставшийся стоять на месте, в тени раскидистого тополя, положив руку на автомат, висящий на плече, пристально наблюдает за коллегой.