— Можно? — спросила она.

— Можно, — разрешил инспектор, не понимая, что конкретно она имеет в виду, то ли просит разрешения посидеть на кровати, то ли задним числом интересуется, можно ли ей войти.

— Ты спал?

— Наверное, — неуверенно замялся Гарри, вид у него был заспанный, волосы взъерошились и представляли из себя что-то, похожее на сеновал, разрушенный торнадо.

Она звонко хихикнула, наблюдая, как он старательно пытается привести шевелюру в приличный вид, но один клок справа никак не поддавался манипуляциям инспектора.

— А, ты даже не знаешь, спал ты или нет? А сейчас ты случаем не спишь?

Этот вопрос насторожил Гарри настолько, что ему захотелось проверить, а правда, не спит ли он, и ущипнуть себя. Но Фулмен никогда не верил в то, что, ущипнув себя во сне, можно проснуться. Иногда в сновидениях с ним происходили и более страшные вещи, по сравнению с которыми щипок, что слону комар.

— Вероятно, я дремал. Это же нельзя назвать сном?

— Дрёма — это тоже сон, — уверенно сказала Лирена.

— Разве? — Гарри оставил в покое нелепо торчащий клок волос и неуверенно шагнул к девушке.

— Конечно! Ты никогда не замечал во время дрёмы, что мир и события приобретают совсем другую окраску?

— Возможно. — Гарри присел рядом с Лиреной, ощутив лёгкий ветерок её духов.

— Я люблю дремать… — Лирена задумалась, — но и глубокие сны я тоже люблю.

Она повернулась к Гарри, и он, ощутив вдруг возникшую между ними волну, приблизился к её губам. Она податливо закрыла глаза и потянулась навстречу.

Руки сами собой, будто живущие отдельной жизнью, нашли край кофточки девушки и потянули её вверх, не встретив никакого сопротивления. Лирена откинулась на кровать и обняла голову Гарри, запустив тонкие пальчики в волосы, где, торжествуя, будто олимпийское пламя, вздымался непокорный локон. Спустя минуту оба, уже раздетые и трясущиеся от возбуждения, слились во что-то жаркое и мокрое, напоминая один живущий свои последние минуты, корчащийся в агонии организм.

Потом они лежали молча, обнявшись, и Гарри выкинул из головы мысли о том, что последний разговор с Барсуковым был в действительности. Лирена была самой настоящей, из плоти и крови, её горячая, гладкая как у ребёнка кожа, согревала его сейчас в эту минуту, он слышал её ровное дыханье, чувствовал запах и не понимал, как ещё недавно мог сомневаться в том, что она лишь плод его фантазии. Скорее, на эту роль подходил сам Барсуков.

— Скоро мы будем на острове, — сказала девушка.

— Хорошо.

— Ты пойдёшь говорить с драконами?

— Пойду.

— А о чём ты их спросишь?

Он привстал, подперев рукой голову. Лирена лежала, глядя куда-то вверх, но взгляд её был сосредоточен, будто бы она смотрела с берега на море, отыскивая в волнах далёкий корабль.

— Я спрошу, почему я здесь.

— И всё? — в её голосе мелькнула лёгкая насмешка.

— И почему там, откуда я пришёл, не было тебя.

— А вдруг там, откуда ты пришёл, тоже есть другая я? Так же как двойник моего отца.

— Нет! — уверенно ответил Гарри.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю!

Они замолчали. Так хорошо Гарри не было никогда, теперь он понял, почему жизнь раньше казалась ему серой жижей, в которой он барахтался задыхающейся рыбой, жаждущей просторного чистого моря. Ему не хватало любви. Не просто банального секса, а чувства, которое сейчас закутывало всю его душу, как шерстяной плед в холодный декабрьский вечер. Именно этого он ждал. И тут Гарри понял, что совершенно не хочет покидать этот мир, мир, в котором всё по-другому, всё спокойно и правильно. Но ведь он чужой здесь?

— Ты видел в каминной дракона? — перебила ход его мыслей Лирена, посмотрев расширившимися до размера жемчужин зрачками в самую глубину души Гарри.

— Да! Вернее, его чучело.

— Чучело? — не поняла она.

Гарри не знал, как объяснить это слово девушке, живущей в мире, лишённом зла.

— Это как бы макет, игрушка.

— А-а… Нет, макета дракона у нас нет, — весело ответила Лирена, — похоже, ты видел посланника Заркана.

— Кого? — растерялся Гарри.

— Посланника Заркана.

— Живого?

— Ну конечно.

— А как его зовут?

— Кого? — Лирена приподняла удивлённые брови.

— Посланника.

— Заркан и есть посланник, — ответила Лирена, вспомнив, видимо, что имеет дело с человеком, рождённым в другой реальности, — когда драконы уменьшаются в размерах, они становятся видны только тем, кому хотят быть видны сами. И в таком состоянии они называются посланниками.

— Интересно, — задумался Гарри, — что же тогда он мне ничего не передал?

— А что он должен был передать? — Она насторожилась.

— Не знаю. Но раз он посланник, значит, зачем-то он приходил?

Она пожала плечами. Скинув одеяло Лирена встала, грациозно, как юная львица, нагнулась за вещами, разбросанными на полу. От этой картины живот инспектора окатила волна приятной истомы, и он попытался втащить любимую обратно в постель. Но она ловко вырвалась, рассмеявшись совсем по-детски, и, быстро одевшись, подмигнула ему, бесшумно выскочив за дверь. Гарри проводил её печальным взглядом, откинулся на подушку и через некоторое время блаженно уснул.

Утром станция подплыла к Острову Драконов.

Опасения Фулмена по поводу подъёма на мостик станционной башни не оправдались. Они так же спустились вниз по изгибающимся коридорам, а когда вышли на воздух, оказались на том же самом мостике, с которого входили на станцию. Как инспектор не пытался понять принцип перетранслирования, ничего у него не вышло. Единственное, что он отметил для себя, — это странное чувство необычной лёгкости при спуске. Когда они шли по коридору, ему казалось, что вот-вот, ещё чуть-чуть и ноги оторвутся от поверхности, и тело воспарит свободно в воздухе, как шар, наполненный гелием. Спуск понравился Гарри больше.

Все трое при помощи телескопической люльки высадились на берег, покрытый мелкой галькой. Впереди возвышались отвесной громадой скалы, вонзающиеся своими пиками в нежное синее небо. Скалы шли вдоль всего берега, оставляя лишь небольшое пространство пляжу. Никаких тропинок и дорог Гарри не увидел. Он тут же озадачился вопросом, куда им идти? Уж не предполагает ли Лайхам карабкаться на вершину? По правде говоря, инспектор боялся высоты, как-то в детстве он с приятелями лазил по старой заброшенной церкви и упал с неё, сильно вывихнув колено. С тех пор высота стала ему крайне неприятна, Гарри все собирался бороться со своей фобией и даже как-то записался на прыжки с парашютом, но так и не прибыл в назначенное время на военный аэродром. Он не испугался, просто было слишком много дел. По крайней мере, так Гарри оправдывался перед самим собой.

Осмотревшись, инспектор ясно понял, что на таком жалком отрезке суши места было слишком уж мало для того, чтобы драконы жили прямо здесь. Их поселение должно было быть где-то за горами. Или, может, в горах?

— Куда нам идти? — поинтересовался инспектор, помогая Лирене сойти из транспортной люльки на берег.

— В пещеру, — ответил коррелятор, указав рукой вперёд на гору.

Гарри присмотрелся, но никакого отверстия, могущего быть пещерой, не увидел. Ни расщелины, ни маленького лаза, ничего.

— Может, мы не там причалили?

— Там, — подтвердил Лайхам, хитро прищурившись.

— Не вижу пещеры нигде, — завертелся Фулмен глазами по отвесной стене. Всё, что он увидел, — это маленькие отверстия, из которых то и дело вылетали серенькие с красными крыльями птички, устремляясь к морю. Другие их сородичи, наоборот, возвращались в свои крохотные каменные гнёзда, блестя мелкой рыбёшкой в клювах, как маленькими зеркальцами.

— Всё верно, её не так просто найти, — засмеялся коррелятор, — тут есть свой секрет.

Он направился к горе. Встав вплотную у каменной монолитной стены, Лайхам прислонил ухо к ней и стал прислушиваться. Инспектор, взяв Лирену за руку, пошёл следом. Лайхам же начал медленно двигаться вдоль стены, останавливаясь через каждый шаг и чутко прижимаясь к камню. У него был вид ревнивого мужа, пытающегося через стену подслушать, одна ли дома супруга или к ней уже пришёл любовник-сердцеед. Наконец он, найдя, вероятно, то, что искал, остановился. Гарри безучастно, но с некоторым интересом наблюдал за происходящим. Лайхам немного потоптался в нерешительности перед стеной, как провинившийся работник перед дверью начальника, посмотрел ввысь и начал медленно отходить назад.