— Дальше? — спросил Василий Иваныч.

— Дальше было уже десять вечера, Арина сбегала к Катерине Андреевне, отнесла ей деньги и слипы, а потом вернулась с зарплатой. Ну, Арина выдала всем по очереди деньги за стеночкой. После этого Жанна пошла курить и пить чай.

— С кем?

— Да ни с кем. Она вообще не пошла наверх, в столовку… а пила чай с пирожными в «Моцарте». Ну, обрадовалась, что продала колье. Сидела в «Моцарте». Подмигивала мне. Довольная! А Валерка стоял в магазине. Прямо под закрытие зашли два иностранца. «Ролексы» требовали. Вика им полшкафа под лампу вывалила. Смотрели, мерили. Верещали, что дорого очень. Ушли.

Имя Моцарта носило кафе с итальянской кондитерской в холле отеля. Дороговатое кафе, но что поделать — там все было очень вкусным.

Василий Иваныч с непроницаемым лицом делал пометки в блокноте.

— Василий Иваныч, так что случилось-то? — опять попытался прорвать оборону Славик.

— Пока что спрашиваю я. Что ты делал после закрытия магазина?

— Поехал домой спать.

— Славик, кто тебя видел и может это подтвердить?

Славик повел плечами. Василий Иваныч вдруг ясно увидел, что Славик сидит перед ним с белым от злости лицом. И что дело тут явно не в недосыпе, не в ночном клубе, не в напитках. Славик был качком и не пил.

— Никто, — ответил он.

— Опера скажут тебе, что ответ неправильный, — отреагировал Василий Иваныч, распрямляясь и потягиваясь в кресле. — Так где ты был, Славик, вчера с одиннадцати и до двух часов ночи?

Полчаса спустя красный и зареванный Славик ушел, а Василий Иваныч вызвал к себе слонявшегося по магазинам Валеру.

— Как не знал? — орал спокойный и выдержанный обычно Василий Иваныч на Валеру. — Где глаза твои были? Ты ж привел его сюда! Ё-моё, развели не поймешь что! Что Михаилам-то теперь сказать, как ты думаешь?! Гомики да кретины — ваша охрана?!

— Откуда же я знал? Он на мой день рождения с девушкой приходил, с Нонной. Он никогда и виду не подавал! — бормотал потрясенный Валера.

— Уволю вас обоих! — рычал Василий Иваныч. — Иди!

К приезду оперуполномоченного Сонных в отель подтянулись все сотрудники «Солейль». Сонных заседал в кабинете у Василия Иваныча и аккуратно записывал показания. Особенно долго он разговаривал с Викой-Дюймовочкой. Должно быть, она ему просто очень понравилась.

Затем Сонных побеседовал с Василием Иванычем и с владельцами магазина, после чего исчез из отеля и из жизни всех работников магазина «Солейль», практически как дым. Они договорились обо всем быстро и четко. Василий Иваныч проводил оперуполномоченного Сонных к стоянке через служебный выход.

— Как наша потерпевшая? — спросил Сонных у Василия Иваныча.

— Состояние стабильно тяжелое. В сознание не приходит.

— Стабильно тяжелое состояние — это сказочное везение. Женщина родилась в рубашке, с серебряной ложкой во рту, — констатировал Сонных. — Будем надеяться, что хуже ей не станет, а то сами понимаете.

Они попрощались, и Сонных уехал.

Василий Иваныч поднялся в свой кабинет, который пропах незнакомыми запахами оперуполномоченного и его крепких сигарет, уселся в кресло и посмотрел в потолок.

Что мы имеем в итоге за сегодняшний день?

Ничего. У первой линии подозреваемых, у всех шести сотрудников «Солейль», было стопроцентное алиби в сочетании с кровным интересом: процветание и хорошая репутация магазина. Сам он не успел поговорить только с Дарьей, но и не мог этого сделать сегодня: Дарья, секретарь Катерины Андреевны, все еще болела.

Маленькая Вика с длинными ресницами приехала в Митино глубоко за полночь, водитель сказал, что Вика дремала всю дорогу. Когда Василий Иваныч сообщил ей о Жанне, у Вики широко распахнулись глаза, а потом из них брызнули крупные частые слезы. Она так и сидела с раскрытыми глазами и слезами на длинных ресницах — испуганная, не верящая. Первое, что она стала спрашивать у Василия Иваныча, — собирают ли деньги для Жанны в больницу и кому их можно отдать. Сказала также, что у ее матери есть знакомые в Склифе, тут же порывалась ей позвонить.

— Не надо никому звонить, о ней заботятся, Михаилы уже помогли, — ответил Василий Иваныч. — Вся связь с ней только через Арину.

Валера не выдвинул ничего путного, кроме соображения, что наводку мог дать кто угодно из работающих в отеле поблизости от магазина. Сам он был железно ни при чем.

Славик, конечно, порадовал. Ловко замаскировался, гад! Под порядочного охранника. Но это была проблема Михаилов, а не Василия Иваныча — оставить Славика в магазине или уволить его. Вообще, охранник он был хороший, внимательный и выглядел как положено.

И у него тоже было алиби — после трудового дня Славик отправился в гей-клуб с другом, и его алиби подтверждали человек тридцать, включая гардеробщика и бармена гей-клуба. Славик плакал, просил просто уволить его и никому ничего не говорить. Он страшился огласки. Твердил, что предан магазину, всегда старался работать, как следует, и вообще соответствовать.

Василий Иваныч вспомнил, как смущенный Славик вертел в руках недорогие, но хорошие швейцарские часы, врученные ему на 23 февраля после первого года работы, и говорил:

— Для меня это такая роскошная вещь. Ну кто я? Просто охранник… — И краснел от удовольствия.

Нет, со Славиком тоже ничего не выходило.

Арина? Арина год назад родила сына, назвала его Мишкой, наверное, в честь Михаилов. История появления Мишки на свет была окутана тайной, потому что замужем Арина тогда не была, а состояла в разводе. Но в общем поговаривали, что отцом ребенка был случайный для Арины человек и о своем отцовстве он даже не подозревал. Первый брак Арины приходился на ее студенческие годы, она быстро развелась, дальнейшая ее личная жизнь была никому не известна. Арина вообще никому ничего не рассказывала о своей личной жизни.

Года за четыре до рождения Мишки она попросила денег у своего папы, провинциального чиновника, взяла в долг у Михаилов и, приложив свои собственные сбережения, купила без всяких кредитов двухкомнатную квартиру в Беляеве. Арина имела прекрасное образование — она была врачом и закончила Первый медицинский институт в Москве. В магазине у Михаилов работала дольше всех.

В отношениях с подчиненными Арина держала дистанцию, но очень короткую — она была «начальник-друг», который всегда в курсе жизненных проблем продавцов, исключала конфликты из своего стиля руководства и служила связующим звеном между Михаилами и младшим персоналом. Все поручения выполняла быстро и четко, была находчива и надежна, принимала участие в крупных переговорах с клиентами. В общем, тут было не к чему придраться даже в уме.

За Жанну Арина стояла горой, потому что привела ее в этот магазин сама. Они дружили, часто бывали в гостях друг у друга. Но у Арины был свой круг знакомых, а у Жанны — свой. В этом, собственно, и выражалась предложенная Ариной дистанция: начальник-друг — это все же не просто друг, но еще и начальник.

Арина не могла, не годилась и не состояла.

Менеджер Саша работал у Михаилов потому, что когда-то продавал рядом с ними на Измайловском рынке кубики Рубика.

Михаилы торговали странного вида пупырчатыми деревянными яйцами на подставках, которые почему-то пользовались ажиотажным спросом у иностранцев. Финансово Михаилы преуспевали больше Саши, в обед они покупали себе кооперативную пиццу, а Саша ел домашние бутерброды да покупал пирожки с капустой. Работая рядом, ребята познакомились и подружились, а потом Михаилы взяли его не то чтобы в долю, но в дело. С тех пор Саша работал на них.

Сейчас Саша был счастливо женат и имел двоих детей. Немного хвастливый, иногда он разгильдяйничал, но слыл добрейшим человеком. Субботний вечер Саша провел дома с семьей в полном составе, включая пришедших в гости и оставшихся ночевать родителей его жены.

Ксюша и Марина были ошарашены новостью настолько правдоподобно, что Василий Иваныч вычеркнул их из списка подозреваемых сразу же.