Нынешние отец и мать Денни были старыми друзьями его разбившихся родителей. После аварии выяснилось, что малыш остался круглым сиротой. У него не оказалось больше родственников, и возник вопрос о помещении мальчика в приют. Этого друзья погибших допустить не могли. Так Денни оказался в семье Дерриков.

Что касается Майка, после этой страшной аварии родители стали переживать за подрастающего старшего сына, глядя на его нездоровый интерес к спортивным автомобилям. А отец сейчас хотя и делает вид, что злится на проступки семнадцатилетнего юноши, периодически гоняющего на Додже без спроса, но на самом деле он видит в Майке себя в молодости. Он так же, как и сын, с детства был без ума от красивых спортивных машин, и Денни понимает, что у брата это в крови от отца.

Мальчик однажды заметил определенное сходство у себя, у брата и у родителей. У них у всех был своеобразный «браслет» из родимых пятен, находящийся чуть ниже локтя правой руки. Может, это было просто совпадение, и парнишка не придавал этому особого значения. Соседи шептались, что мистер Уильям Деррик входит в какую-то секту, и называется она довольно странно: «Хранители». И никто не мог понять, что они хранят и зачем. Но Денни видел всю эту ситуацию изнутри.

У отца отличные друзья и партнеры. Они иногда собираются в доме Дерриков, пьют кофе, рассматривают и обсуждают разные старинные документы с чертежами и непонятными надписями. Отец в разговорах часто упоминал о какой-то жидкости, которая может давать чудовищной силы энергию, что никакой другой источник ее не заменит и она абсолютно безвредна. Денни был смышленым не по годам парнем, только он не понимал, зачем все это надо, ведь батареек в магазине можно купить столько, сколько хочешь, а бензозаправки натыканы по всему городу. Мальчик никогда не слышал от гостей ничего подозрительного. Тем более они никогда не говорили что-либо о религии и о политике. Семья регулярно посещала церковь, а отец был в хороших отношениях с местным пастором.

Денни замечал, что иногда с гостями за столом сидел Майк, и отец говорил юноше, что для него полезно посещение археологической лаборатории и общение с профессором Вайсом, только старшему брату почему-то нельзя рассказывать пожилому археологу об этих собраниях в их доме.

Пока Денни, развалившись в удобном кресле «Красного зверя», утопал в своих размышлениях, мелкий дождик перешел уже в уверенный ливень. Капли, падая с неба со скоростью летящей пули, колотили так, как будто собирались прошить машину насквозь вместе с находящимся в ней уже начавшим беспокоиться мальчиком. Тут внезапно открылась дверь, и через стену дождя в автомобиль плюхнулся Майк, вымокший весь до нитки и по колено в мокром песке.

– Все, – сказал он. – Надо сваливать отсюда! Становится слишком опасно, ветер не на шутку разыгрался.

Денни огляделся вокруг и увидел, что только они одни остались на дороге и что столпотворение машин, которое наблюдалось час назад, внезапно растворилось в черной мгле ливня.

– А как же палатка и банки с напитками? – спросил мальчик брата.

Майк посмотрел на него и с легкой ухмылкой ответил:

– У нас есть два варианта. Первый – остаться здесь навсегда, убирая палатку, и второй вариант – это в очередной раз нарваться на наказание отца и завтра благополучно проснуться в своих теплых постелях. Я лично выбираю второй вариант! – сказал старший брат и рассмеялся.

Денни, недолго думая, с ним полностью согласился.

Майк повернул ключ, чтобы завести Додж. У него была привычка, выходя из машины, всегда оставлять ключ в замке зажигания – видимо, он боялся его потерять. Денни тем временем затих в ожидании первых звуков заводимого двигателя. Он любил, когда брат перегазовывает. Рычащий звук четырехсотсильного масл-кара приятно бросал в дрожь парня, внушая уверенность, что именно здесь, в этой машине, никакой ураган их не достанет. Но эту уверенность прервал сильный толчок порыва ветра, и в боковое стекло Денни увидел, как с этим порывом над машиной пролетела разорванная в клочья торговая палатка Майка.

Брат нажал на педаль, и машина с визгом от проворачивающихся колес помчалась во мрак прибрежных улиц. Дворники на лобовом стекле еле успевали «отмахиваться» от упрямых потоков воды, падающих с почерневшего неба. Денни пытался разглядеть знакомые улицы, по которым «Красный монстр» стремительно увозил их от так же стремительно приближающегося «конца света». Сила урагана нарастала, и Майк посчитал, что лучше будет переждать его в лаборатории университета, находящегося на половине пути к дому, тем более что профессор Вайс непременно будет там и лаборатория будет открыта. Юноше пришлось сбросить скорость, потому что видимость совсем пропала, и Денни уже начал различать дома, фрагменты которых иногда появлялись между потоками воды, бросаемых ветром, как ему казалось, именно в их машину. Отсутствие людей на улицах говорило о том, что дела совсем плохи и что им двоим придется принять на себя весь гнев сошедшей с ума стихии. Денни стал чувствовать себя героем, попав, как он считал, в самый центр апокалипсиса.

Автомобиль резко затормозил, тем самым прервав размышления мальчика о героизме.

– Все! Приехали! – сказал Майк.

На этот раз парнишке уже по-настоящему предстояло совершить героический поступок. Им с братом потребуется пробежать ко входу университета по аллее среди пальм, бешено размахивающих своими листьями-лапами, назойливо пытающихся зацепить каждого, кто к ним приблизится. Мимо пролетал разнообразный мусор, обломки деревьев, и ливень хлестал по лицу и ногам. Майк был, как всегда, в рубашке с длинными рукавами, он надел ее перед выходом из машины. Брат всегда носил рубашку с собой и переодевался каждый раз, когда собирался в лабораторию к профессору Вайсу, а Денни он дал дождевик, постоянно лежавший в машине.

Здание университета было пустое, внутри не было ни души. Видимо, студентов распустили в связи с ураганом. Майк был прав. Судя по всему, единственным, кто здесь остался, был профессор Вайс.

После испытания в аллее Денни еще должен был пройти вслед за братом по длинному подземному переходу от одного корпуса к другому, что далеко не радовало мальчика в связи с его нелюбовью ко всякого рода подземельям. Это был прямой тоннель, обложенный кафелем, со множеством железных дверей по бокам, которые вели неизвестно куда. Мальчик, чтобы как-то отвлечь себя от неприятных ощущений, наполнявших его с каждым шагом вглубь этого, казалось, бесконечного тоннеля, стал считать двери, расположенные в стенах точно друг напротив друга. Раз, два, три… Но у четвертой двери пары в противоположной стене не оказалось. На месте, где должна была быть дверь, находилась кафельная плитка, а слой штукатурки над ней, судя по всему, был достаточно толстый, потому что Денни обратил внимание на неровность в этом месте, и небольшой отлетевший кусок от аккуратно замазанной стены подтверждал догадки мальчика. Несмотря на старания того человека, который хотел это скрыть от посторонних глаз, все же чувствовалось, что под слоем цемента что-то есть, потому что проглядывал четкий прямоугольный контур замурованной двери. Непонятная таинственность, царившая в переходе, полумрак дежурных ламп и гулкое эхо их собственных шагов – все это укрепляло уверенность парня в том, что сейчас откроется одна из тех ужасных дверей, которые ему с братом еще предстояло миновать, и кто-то весь черный с рогами пригласит их войти прямо в преисподнюю. Но этот «кто-то» оказался довольно милым и «живым», несмотря на болезненный вид и сильную худобу, стариком. На носу у него были нелепо пристроены круглые очки, и от окружающей обстановки он отличался ослепительно белым лабораторным халатом, аккуратно застегнутым на все пуговицы, под которым виднелся шерстяной свитер под горло.

– Вот не ожидал вас здесь увидеть в такую погоду! Вы давно должны были сидеть дома, укрыться в подвале с банкой попкорна и смотреть по телевизору сводку новостей! – улыбаясь, сказал старик, увидев братьев. – Кто это с тобой, Майк, удосужился меня посетить? – с хитрым прищуром посмотрел профессор на Денни и взял его за руку, чтобы поздороваться.