Мистеру Арлею стало ясно. Кто-то вернул целый ряд не тех фильмов, а он выслал их в тех же коробках. Еще более неудачным было то, что одновременно пропали не менее пяти подлинных фильмов.

На экране баритон продолжал:

— Теперь поднимайте сам кожух. Так как стандартный вес около восьми тон, необходимо соблюдать осторожность, находясь вблизи от небесного тела…

Мистер Арлей выключил фильм, и когда он закладывал ленту в коробку, пришла мысль: «Что он сказал? Что он сказал?»

Он стоял по-совиному моргая от смятения. Что-то было не так.

Тут его прервали. Внешняя дверь открылась, и вошла молодая женщина. Она была в норковой шубке, на пальцах блестели кольца, щедро усыпанные драгоценными камнями.

— Привет, милый, — сказала она хриплым голосом.

Мистер Арлей — все посторонние мысли улетели из его головы — вышел из-за стойки. Его жена ловко уклонилась от поцелуя, который он намеревался нанести ей в губы.

— У тебя есть какие-нибудь деньги? — спросила она.

— Я иду по магазинам.

— Осторожней, Таня. Мы почти на дне.

Он произнес это нежно. Снова пытался поцеловать ее и на этот раз задел щеку. От этих слов она передернула плечами.

— Это все, что я постоянно слышу от тебя, — сказала она мрачно. — Почему ты не зарабатываешь как некоторые?

Мистер Арлей чуть было не сказал, что он зарабатывает. Но воздержался. Иллюзий насчет обладания этой молодой женщиной у него не было. Его дело приносило ему триста — пятьсот долларов в неделю. Не самые большие деньги, но они могли бы соперничать с заработками многих актеров. Они могли получать за неделю и чуть больше, но очень немногие пользовались его услугами все пятьдесят две недели в году. Именно этот доход дал ему возможность три года назад, во время одной из его поездок в Голливуд, жениться на актрисе, снимавшейся в эпизодических ролях, внешне гораздо более привлекательней любой, о которой он смел бы мечтать без денег. С умом же у нее обстояло все наоборот. В известном смысле она было тем выживающим видом, который поразил бы Дарвина. Независимо от вариантов его дохода, она умудрялась тратить его из месяца в месяц. Ее приспосабливаемость иногда изумляла даже такого капитулянта, как мистер Арлей.

Он не представлял себе однако всю глубину влияния, которое она на него оказывала. Все творческие, художественные качества, создавшие ему дело, были заменены полной зависимостью от ее капризов. Он считал себя человеком практичным и абсолютно не подозревал, что удовольствие думать о себе как о «мистере» было всего лишь вознаграждением за несчастье, свалившееся на него в тот день, когда она вошла в его жизнь.

И он никогда не заподозрил бы, что он стал обладателем фильмов, сделанных сто или более лет вперед, в будущем.

Теперь, когда она зашла в офис, он очень хотел задержать ее здесь.

— У меня здесь есть кое-что интересное, тебе может понравиться. Кто-то по ошибке прислал фильм из другой фильмотеки. Довольно любопытно, что-то вроде оптического искажения.

— Нет, дорогой, я спешу…

Слегка сощурившись, она вдруг увидела, что сейчас ему нельзя было отказывать. Время от времени его нужно было подкармливать, что бы он совершенно ничего не подозревал. В конце концов она будет дурой, если позволит этому простаку уйти от нее.

— Хорошо, милый, — прошептала она, — если ты так хочешь…

Он показал ей фильм про мужчину и девушку — с цветными разводами, и в тот момент, когда девушка появилась на экране, понял, что сделал ошибку. Его жена вдруг как-то напряглась, когда показалась эта прекрасная актриса.

— Хм, что за чепуха?

Мистер Арлей не сказал ни слова. Он совсем забыл, что Таня не любила других актрис, в особенности звезд. Просматривая фильм во второй раз, он рассеянно отметил, что причина мрачных тонов заключалась, видимо, в том, что девушка была несчастна в замужестве, а излом и игра красок и цвета были задуманы, чтобы показать ее меняющиеся чувства, эмоции, сомнения и мысли.

«Интересно, — подумал он, — интересно, кто это сделал».

Фильм закончился, и Таня вскочила на ноги.

— Ну, надо бежать. Я возьму по чеку пятьсот долларов, ладно?

— Триста, — сказал мистер Арлей.

— Четыреста, — сказала его жена тоном дружеской уступки.

Итак, четыреста. Когда она ушла, мистер Арлей решил проверить, кто прислал ему эти необычные фильмы. На карточке фильма «Как управлять птицефермой» был список людей, школ, учреждений, которые брали его напрокат. Он молниеносно бросил взгляд в конец списка — Тигенор-Колледж.

Мистер Арлей нахмурился и мысленно изменил формулировку письма, которое он намеревался послать. Тигенор-Колледж был одним из лучших его клиентов. И, что самое главное, их ответственный оператор, Питер Кэкстон, преподаватель естествознания, был очень опытным человеком. Невозможно было представить, что он мог быть виноват.

Мистер Арлей быстро проверил карточку еще одного странного фильма. Опять Тигенор-Колледж. То же самое было и с остальными тремя фильмами, возвращенными ему, но не принадлежащими его фильмотеке. Мистер Арлей сел за машинку и написал:

«Уважаемый м-р Кэкстон.

Несколько фильмов, которые вы нам вернули, оказались не из нашей фильмотеки. Пять фильмов…»

Здесь он остановился. Пять? Откуда он знал, что было только пять? Мистер Арлей достал папку с делом Тигенор-Колледж. Папка была толстая. Туда уже иногда подклеивались добавления.

Он быстро взглянул на пятнадцатое название. Осталось еще немногим больше двух недель до возвращения. Это был фильм «Подрезка фруктовых деревьев». Фильм оказался прекрасной фантастической выдумкой, в которой какой-то корабль причудливой формы, кажется, покинул поверхность Земли и полетел на Луну. Виды были очень правдоподобны, а съемки по-голливудски превосходны.

Выключив наконец проектор, мистер Арлей впервые подумал, что кто бы там ни делал эти картины, его стоило представить как следует.

А пока необходимо было заняться делом. Один за другим он прокрутил последние девятнадцать фильмов, которые брал Тигенор. То есть он прокрутил шестнадцать, которые были здесь. Три уже взяли вновь и в свое время, несомненно, он услышит о них.

Из шестнадцати семь были про путешествия. Путешествия были необыкновенные — потрясающая, невероятная работа, сделанная ненормальным. Но так или иначе, это был гений, впервые создавший удивительно правдивый фон для фантастических историй. Среди них был фильм и про Венеру, который Педро дель Кортейя показал через десять дней Дорману. Мистер Арлей смотрел этот фильм оценивающим глазом. Как и ему казалось, здесь многое можно было сказать по поводу живой демонстрации научных представлений о планетах.

Мистер Арлей уже потерял терпение, когда просмотрел восемь фильмов. Чересчур. Кинопутешествия еще обладали определенной научной ценностью, но фильмы по управлению и ремонту, с их претензией на подробные изложения, злоупотребляли доверием. Атомный двигатель и атомный пистолет, ремонт космического корабля. Управление и уход за «Полетом — О» — индивидуальным аппаратом (комбинация из лямок и металлической трубы), который в фильме поднял человека с земли и перенес по воздуху как Бака Роджерса. Рация в виде обыкновенного браслета, сделанного из некоего «чувствительного» металла. Подробное описание этой «чувствительности» и показ трансформации радиоволн в звук — при помощи ультраатомных пузырьков в металле. Было три довольно забавных фильма о предметах домашнего обихода. Свет из невидимого источника, падающий куда пожелаешь, накачивающиеся ковры и мебель, и наконец, автоматическая плита, которая позже затронет инстинкты Уолтера Дормана. Задолго до того, как просмотр закончился, мистеру Арлею пришла в голову мысль, что аудиторию, которой было бы интересно посмотреть эти фильмы, найти можно. Здесь только было бы важно подчеркнуть аспект новизны, как-то подготовить ее так, чтобы люди готовы были посмеяться.

Было бы здорово установить их источник и самому взять хотя бы немного. Он позвонил в Тигенор-Колледж и спросил Кэкстона. Кэкстон сказал: