— Мне тоже надо поспать. Иначе завтра я буду совершенно никакой.

— А кто будет толмачить, интересно? — фыркнула аин. — Или только мне надо искать подход к Хтилю? А ты умываешь руки?

— Главное, что тебе надо. Значит, наше дело не безнадёжно… Господин Тадельмид, господин Монведдиг, госпожа Махнеми, прошу вас — уделите мне внимание. Задача вырисовывается нерядовая и, думаю, очень для вас интересная… Жилан, ты Нину вызвала?

— Рита приедет. Нина пока не может.

— Хорошо. А сейчас вызывай ко мне Огогойника и Женьку. Программиста нашего. Пусть летит сюда со своими программами, или что там у него… Чтоб потом не мотаться по двадцать раз через врата и обратно. Чтоб уже сесть — и работать.

Я устал — это начинало сказываться. В полумраке, таком же, как тот, который захватил в свои объятия Ишниф, выполнял резковатые, нервные указания аин, выводил в воздухе таблицы и схемы, выслушивал поток ругани от моей бестелесной, зато эмоциональной мамзели и вносил в схему правки. И всё равно понимания не происходило.

Дело сдвинулось с мёртвой точки лишь тогда, когда к палатке подоспел взмыленный Евгений с рюкзаком компьютерных прибамбасов в обнимку. Ему как-то удавалось понимать, что я хочу сказать, и в свою очередь объяснить это Кириллу. А уже Кирилл растолковывал монильцам. Ничего хорошего от подобной беседы я не ждал, да и мне уже было всё равно. Спать хотелось больше, чем чего бы то ни было ещё.

И, сжалившись, меня отпустили подремать пару часиков, пока чародеи разберутся хотя бы в том, что уже успели понять.

Это получился, конечно, отдых, но весьма своеобразный. Сперва была классическая семейная ссора, которой только битья посуды недоставало за неимением вышеозначенной, а потом — жёсткий разбор полётов. Аин была зла и напориста, как следователь, уже чующий повышение и возможность сбросить с плеч добрый десяток «висяков». И — как ни странно! — вполне понятна во всех без исключения объяснениях. Если время от времени я переставал её понимать, то чисто по своей вине.

— Ты опять хочешь перевалить на меня всю работу? — пылко орала демоница. — Нашёл дуру!

— А ты собираешься впихнуть в одну ночь целый год обучения.

— Год… Размечтался. Полжизни, я б сказала!

— Тем более. Дай мне хоть немножко дух перевести.

— Толку всё равно не будет. По тебе видно. Ты бездарь от рождения, ленивая скотина в силу привычки и бессовестный тупарь просто потому что.

— Мы с тобой уже очень долгий путь прошли. Могла бы привыкнуть. Давай-ка сначала…

Когда меня разбудили, как раз вступал в свои права короткий демонический день, а значит, я продрых очень даже долго. Пожалели меня, или… Или всё-таки разобрались самостоятельно? Что, интересно, там у Евгения на компе, над которым он колдует с таким зверским лицом? В бегущих по чёрному фону белых цифрах и буквах я, конечно, ничего не понял, но по одобряющим замечаниям Огогойника и сосредоточённым, но не раздражённым лицам маститых магов-академиков догадался, что работа всё-таки идёт.

И у них, кажется, даже увлечённость какая-то появилась.

— Мне пришлось напрячься, — призналась аин. — И пообщаться с твоей ученицей. Этой, плосколицей. Да, конечно, я такое могу, ты ведь прекрасно знаешь и сам. К счастью, она была открыта для меня. Может, всё-таки подумаешь и отдашь её? Она может стать для тебя опасной. Талантливая чародейка, дай ей только случай. Подумай об этом — потом, на досуге…

— Ну, хватит. У меня есть в запасе весомый аргумент, помни о нём. И не вынуждай пускать в ход.

— Это который?

— Экзорцизм, деточка.

— Чтоб ты сдох, урод!

Само собой, содержательного диалога у нас не получилось. Зато было чем утешиться: работа шла на загляденье. Мои ученики, ещё недавно даже за самые простые магические действия бравшиеся с нервозным трепетом и кислыми лицами обречённых, теперь уверенно оперировали многоуровневыми заклинательными системами. Кирилл даже разок огрызнулся, когда я спросил, нужно ли ему помочь. Не соизволил от экрана ноутбука взгляд оторвать. Нахал.

Что ж, я сам их до этого довёл своим вечным пренебрежением. Сколько раз уже было: вот вам примерная теория, вот схемка-график, вот так делается, а дальше крутитесь как хотите, понимайте как придётся. И они — сразу видно, по-настоящему хотели научиться, разобраться, справиться — как-то сумели. Я бы не смог.

— Их куда-то совсем не в ту сторону понесло, — пожаловалась обиженная до глубины души (или что там у неё) аин.

— Разве они совершили какую-нибудь принципиальную ошибку? Придут не к тому результату?

— Как тебе сказать-то, чтоб однозначно «да» или «нет»… Отчасти. Твой ученик почему-то смотрит на задачу, как на совокупность арифметических действий.

— А это не так?

— Конечно, не так! С одной стороны, он чересчур упрощает — магия намного сложнее этой вашей математики, с другой — наоборот, мудрит и выёживается. Мудрить-то зачем?

— Иногда нужно усложнить, чтоб упростить.

— Чего?

— Диалектика. Компьютер сделает подсчёт быстрее человека. Во много раз. И без его участия. Но для него необходимо состряпать программу. На первый взгляд это труднее, чем самому подсчитать.

— Магию нельзя свести к голому счёту.

— Однако местами алгебра и геометрия нам помогут. Ладно, успокойся, смирись и встревай только по делу… А что это, Кирюха?

— А это графическая модель. Если я её имею перед глазами, могу за секунды воспроизвести магический аналог. Типа подсказки. Сейчас на телефон перекину, и…

— Сперва хоть попробуй воспроизвести действие вживую. Сдаётся мне, тут у тебя какая-то неточность. Семь-восемь…

— Блин… И где же, интересно, я лажанулся? — Убедившись, что с заклинанием творится какая-то фигня, Кирилл злобно уставился в экран.

— Ты ведь схему под себя делаешь. Сам соображай, что тут к чему, и где ты промахнулся.

— Любопытная методика, — пропела госпожа Махнеми. Эта определённо немолодая женщина обладала чудесным голосом, только за него уже можно было бы в неё влюбиться. А уж если посмотреть в её глаза… Да потом заговорить на любую тему — интересы у дамы очень разносторонние, рассуждает умно, метко, ёмко… Ну почему мы не встретились с нею раньше?! Впрочем, даже с молоденькой девчонкой, если она уроженка Мониля, я никогда не смогу завести отношения. И за руку подержаться будет проблематично. Демоница найдёт к ней подход, и тогда… В лучшем случае я успею её прогнать. Но это вряд ли.

— Между прочим, твой ученик занимается посторонними вещами. Ты обратил внимание?

— Он работает с боевыми чарами.

— Эти с позволения сказать боевые чары — на уровне средненького подмастерья!

— Прогресс, между прочим!

— Да, для бестолковщин, имевших глупость родиться в изначально немагическим мире. Учившихся как попало и у кого попало…

— Как ты самокритична!

— Да чтоб тебя!

Наверное, если бы у неё были зубы, она бы скрипела ими. Но я не боялся её ярости. Демоны как никто умеют забывать обиды и желания на время совместной работы ради выгодной им цели. И ещё какой выгодной! Если я научился её понимать и действительно понимаю, то пока она по-настоящему одержима надеждой лично вцепиться Хтилю в глотку, она мне всё простит. Временно. Потом вспомнит, конечно, полный перечень претензий. Память у неё хорошая. Но, надеюсь, тогда это уже не будет иметь значения.

Работали торопливо, небрежно, отбрасывая то, что казалось поверхностно-понятным, злились на то, что не хотело с ходу даваться в руки. И понятно, почему спешили — под хмарево-серым полусумраком утра было видно, что Хтиль начинает выводить пехоту. Пока демоны держались у самых стен, до них пуля долетела бы уже на излёте, неприцельно. Всем солдатам было велено не стрелять без команды, разве что какая-нибудь тварь выползет из-под земли или рухнет с неба совсем рядом с местом дислокации, уже непосредственно примется угрожать жизни или там здоровью.

Пока между пепельно-ониксовым, глянцевитым небом и пыльно-бархатной землёй царило спокойствие, прямо-таки подозрительное в своей расслабленности. Та-ак, вон и знакомый магический перелив над кромкой стен. Похоже, хозяин Ишнифа изготовился по-серьёзному. Всё правильно, зачем ему рисковать. Он мужик опытный, знает, чем может закончиться поверхностная оценка противника.