В то время как все арийские религии зародились на возвышенных местах, горах или плоскогорьях, религиозное творчество семитического духа в противоположность этому проистекало во впадинах: устье Нила, оазисе Кадеш в Аравии, берегах Мертвого моря, где зародилось христианство. Арийский дух всегда стремился населить величественные горы множеством Богов. Греческий Олимп, плоскогорье в Центральной Азии — эпицентр возникновения зороастризма, наконец, горы Непала — родина Будды. Древние германцы, славяне и кельты, исповедывавшие многобожие, также в культовых целях насыпали курганы. Неудивительно, что в мизерном блюдце оазиса, окруженного раскаленными песками, мог поместиться только один Бог, другим уже просто не нашлось бы места.

В этом и следует искать признаки ревнивой капризности иудейского Бога Яхве, при всей браваде могуществом которого, тем не менее, создается впечатление, что ему просто не хватает места. Все действия в Библии с участием сверхъестественных сил напоминают склоку на кухне в коммунальной квартире — максимум страстей в минимуме объема. Великий немецкий поэт Генрих Гейне, будучи по национальности евреем, в пылу гнева оплакивал религию своих предков, как «долины нильской цепкую заразу, нездравую египтян древних веру». Крупнейший древнеримский историк Корнеллий Тацит с возмущением писал, что идея Единого, исключительного Бога — это одна из самых омерзительных идей на свете. Известный английский историк ХХ века Арнольд Дж. Тойнби объявил, что библейский монотеизм — это источник современного экологического кризиса. Боги, люди и природа составляют единое целое в любом языческом политеизме, в Библии Бог не являет себя в мире и никак поэтому не зависит от него. Бог Ветхого Завета — это капризный деспот, вольный делать все, что угодно со своими творениями и миром. Освальд Шпенглер считал монотеизм продуктом особой души, которая разработала специфическую магическую концепцию двойной вселенной, иного мира, мира Божества. Согласно этой концепции, смысл событий, происходящих в этом мире, простирается за его пределы. Современный языческий бельгийский философ Кристофер Жерар считает: «Говорить о единичном значит быть слепым к иным реальностям, и в этом смысле монотеизм — настоящее духовное уродство, усугубляемое его авторитарностью на практике. Благочестие языческих эпох не имеет ничего общего с монотеистическим бесчестием, которое ведет к разрушительному нигилизму». Мексиканский писатель Октавио Пас назвал монотеизм «одной из величайших катастроф человечества». Наконец, даже Лев Николаевич Толстой в период своих религиозных исканий высказал следующую радикальную мысль: «Бог какой-то странный — дикий, получеловек, получудовище, по прихоти сотворил мир, какой ему хотелось, и человека, какого ему хотелось, и все приговаривал, что хорошо… Но вышло все очень нехорошо. Человек попал под проклятие и все его потомство».

В наиболее ясной и последовательной форме отношение критической библеистики к концепции Единого Бога было высказано русским ученым Н. М. Никольским: «Проблема, нами поставленная, решается ясно и последовательно в смысле решительного разгрома тенденциозной концепции об извечном еврейском монотеизме. Не только еврейский монотеизм есть легенда, но и всякий монотеизм есть легенда. Иудаизм был монотеизмом в богословских формулировках, но он не был монотеизмом в своей сущности. В действительности же догмат монотеизма является одной из самых фантастических легенд, одним из самых больших обманов религии».

Оценивая психофизиологию создателей обмана, отечественный ученый В. М. Кайтуков весьма метко назвал этих людей «негативными пассионариями».

В случае со следующей семитической религией — христианством ситуация выглядит аналогично. Крупнейший итальянский библеист Аброджио Донини так описывает откровенно патологическую среду его возникновения: «Зона расположена неподалеку от древнего города Иерихона к югу от долины реки Иордан на 300 метров ниже уровня Средиземного моря. Почва этой пустыни бесплодна и разъедена ядовитыми отложениями солей, оставшимися после морских вод, некогда покрывавших все это пространство. Поверхность ее изборождена руслами многочисленных потоков, сухих летом и бедных водой в короткий период дождей. Это те самые места, где по евангельскому преданию проповедывал Иоанн Креститель и куда Христос удалился для сорокадневного поста в пустыню».

Мертвое море, район не пригодный для жизни, ландшафт, не возбуждающий своими красками здорового возвышенного воображения и не стимулирующий развитие мифологического мышления: смертоносные соляные отложения, резкий переход от солнцепека к тени, а также впадина, расположенная ниже уровня моря. Даже из курса школьной физики и природоведения известно, что такая нездоровая атмосфера могла воздействовать на экзальтированные фанатичные умы первых последователей Христа, состоявших сплошь и рядом из отбросов общества. Самое же главное заключается в том, что нервная система человека, длительно находящегося на местности, расположенной ниже уровня моря, претерпевает необратимые изменения, что ведет к развитию многочисленных патологий.

Бесноватым и невменяемым Христа считали иудеи, а также и римский наместник. Создатель христианской церкви апостол Павел был эпилептиком, так же как и создатель ислама Мохаммед. Не нужно быть большим знатоком истории, чтобы знать элементарные факты, свидетельствующие о нетерпимости и жестокости адептов христианства и ислама. Но в свете обобщения естественно-научной и религиоведческой информации закономерно получается, что возникновение и распространение самой идеи Единого Бога прежде всего связано с патологическими факторами строения нервной системы, предопределяющими развитие бреда мономании, а также с повышенной агрессивностью и дальтонизмом. Именно сочетание этих негативных признаков и способствует созданию пирамиды монотеистической философии. Бессознательная и беспричинная жестокость вкупе с генетической неспособностью различать цвета и оттенки автоматически толкает людей в лоно концепции Единых Бога, Истины, дьявола или абсолюта. До всякой единственности нужно не дорасти, но опуститься, в том числе и в смысле идеологического убожества. Проблема арийского политеизма и семитического монотеизма — это не проблема свободы религиозного выбора, но прежде всего расово-архетипической конструкции мозга.

Рассмотрим еще один аспект врожденных различий расовых архетипов, особенно важный в силу повседневного и неосознанного оценивания их в быту.

«Стойте справа», «держитесь правой стороны», «это правда», «вы правы», — эти привычные слова мы слышим довольно часто, нисколько не вникая в их метафизический смысл, между тем как лингвистическая философия, вооруженная теорией языковой картины мира, объясняет, что подсознательный выбор правой перспективы для всех народов индоевропейской языковой группы обусловлен их архетипом. Направление письма слева направо, правостороннее движение на дорогах — это достояние, которое мы получаем при рождении, как нечто само собою разумеющееся. Вектор любого мыслительного и нравственного усилия арийца, проецируясь на метафизический план, непреоборимо влечет его в Царство Прави — священный мир чистоты, правды и высшего смысла. «Вы правы», «вы оправданы», — эти слова звучат как окончательный приговор, не требующий никакого пояснения. Слова «правый», «правдивый» исполнены в нашем сознании таким всеобъемлющим смыслом, что с легкостью покрывают любые факты, феномены, чувственные состояния, метафизические категории, даже целые культуры и цивилизации, но от бесконечного употребления выразительная емкость их нисколько не ослабевает.

Движение направо, то есть по часовой стрелке — это особенность, отличительная черта арийского архетипа. И ведь неспроста даже конструкция, удерживающая линзы на нашем носу и помогающая видеть, носит название оправы. Справить свадьбу или править бал — эти особенно важные в эмоциональном и эстетическом плане явления также выражаются с помощью все той же терминологии Прави.