Другой специалист в этой же области Г. А. Аксянова отмечает: «Полиморфизм тех физических особенностей современного человечества, которые именуются расовыми, существует независимо от позитивного или негативного отношения к самому термину „раса“. Исторически возникшее переплетение этого научного термина из области биологической систематики с негативными социальными проявлениями не меняет его биологической сущности в применении к человеку. Расовая дифференциация в морфологии человека есть объективная реальность».
Уже цитированная нами выше Ю. Д. Беневоленская, один из признанных ведущих специалистов в области краниологии — науки о расовых различиях в строении черепа, — в своей статье, входящей в данный сборник, выдвигает оригинальную концепцию об изначальном существовании двух крайних вариантов лицевой морфологии у человечества. «Итоги анализа приводят к заключению о наличии двух основных расовых компонентов. Европеоидный тип обнаруживает особенности трапециевидного морфотипа, восточный — прямоугольного. Идея о существовании этих морфотипов находит биологическое обоснование одного из факторов полиморфизма человеческих популяций. Мало того, оба эти морфотипа отражают эволюционные этапы в развитии рас. Обращаясь к структуре морфотипов, мы видим, что прямоугольному морфотипу наиболее свойственны особенности начальной фазы роста, трапециевидному — конечной фазы».
Эта концепция морфотипов легко увязывается с теорией неадаптивного размера головного мозга В. П. Алексеева и, в зависимости от величины черепной коробки, задаваемой мозгом в процессе «фаз роста», позволяет научно обоснованно говорить о «высших» и «низших» расах. Тем более, что идея этих морфотипов «находит биологическое обоснование» в том, что один из них принадлежит к начальной, то есть низшей фазе роста, а другой — конечной, то есть высшей фазе.
Ю. Д. Беневоленская продолжает: «Эти „строительные элементы“, то есть два морфотипа как первооснова многообразия, не рассеиваются бесследно в новой фазе дифференциации человечества на уровне сформировавшихся рас, а прослеживаются в их основе». Это значит, что высшие всегда были и будут высшими, а низшие — низшими: «Гипотеза диморфизма может быть сформулирована как явление параллелизма рас». То есть, по мысли автора, различие типов свидетельствует о взаимной независимости их происхождения.
Но где же тогда, спрашивается после всех этих заявлений, можно обнаружить тезис о «единстве человеческого рода» при «исходных данных морфотипах черепа» и «параллелизме человеческих рас»? А если вспомнить еще, что «расы не сходны, разнокачественны по типу и масштабу внутрирасовых расообразовательных процессов» и, мало того, подвержены непрерывному «становлению расовых систем», то тогда концепция «плавильного котла» и впрямь оказывается мифом с ярко выраженной идеологической направленностью.
Если учесть, что эти морфотипы являются исходными составляющими антропогенеза, то правомерно заняться их биологическим обоснованием в полном соответствии с установкой последнего автора.
В сборнике теоретических работ «Проблемы эволюции человека и его рас» (М., 1968) ведущий отечественный специалист в области этнической и расовой одонтологии — науки о различиях в строении зубной системы — А. А. Зубов в своей статье «Некоторые данные одонтологии к проблеме эволюции человека и его рас» четко и ясно пишет: «Зубная морфология не противоречит предположению о возможности независимого параллельного развития рас от разных местных групп палеантропов».
Итак, очевидно, пора смириться с мыслью гениального чилийского расового метафизика Мигеля Серрано, что на планете Земля реально существует не одно человечество, а несколько.
В другом сборнике под характерным названием «Этнография, антропология и смежные дисциплины: соотношение предмета и метода» (М., 1989) мы найдем яркую и убедительную статью М. В. Козловской «Опыт изучения эпохальной динамики изменчивости некоторых физиологических признаков», в которой на основе биохимических процессов дается недвусмысленное подтверждение гипотезы об исходном существовании двух морфотипов и параллелизме рас. Автор статьи анализирует такой важный для антропологии человека биохимический фактор, как минерализация костных тканей скелета: «Некоторые сведения об уровне минерализации костной ткани доказывают жесткую генетическую детерминированность его, с одной стороны, а с другой — высокую чувствительность по отношению к различным внешним воздействиям. Выявлена способность организма поддерживать индивидуальный уровень минерализации скелета при снятии внешнего фактора влияния. Географическое положение не является целиком определяющим, а соотносится с генетической детерминацией. Ни морфологические, ни местные геохимические особенности не свидетельствуют в пользу повышения уровня минерализации. Сравнение уровней минерализации современного эскимосского населения Азии и Америки с таковым признаком у американцев европейского происхождения показало, что при всех адаптационных изменениях уровень минерализации скелета первых ниже, чем вторых».
Следовательно, минерализация костных тканей является также и расовым признаком, жестко генетически детерминированным. М. В. Козловская подтверждает: «Высокий уровень минерализации не необходим функционально, но воспроизводится генетически определенными механизмами. Концентрации микроэлементов в костной ткани — комплекс различных индикативных признаков». Из всего обилия элементов в этом плане нужно особенно выделить расоразграничительную функцию цинка, меди, марганца и свинца. В костной ткани монголоидов заметно снижено содержание цинка, что связано с более высокой интенсивностью окислительных процессов в их организме по сравнению с европеоидами. В свою очередь у европеоидов выше содержание свинца в скелете, что вызвано употреблением в пищу животных белков, мяса и молока. Характерно, что как раз европеоиды северной Европы отличаются самыми высокими показателями гена усвояемости молока, частота которого у монголоидов и негроидов значительно ниже. Медь так же активно вступает в окислительные процессы в организме и, следовательно, является хорошим расоводиагностическим маркером. Марганец свидетельствует о близости мирового океана в процессе формирования той или иной популяции. Океанические воды содержат очень низкие концентрации марганца, в связи с чем и костные ткани населения островов характеризуются его пониженными значениями.
На основе этих данных М. В. Козловская в своей работе делает правомерный вывод: «Таким образом, исследование химического состава минерального компонента скелета позволяет наблюдать сохранение на протяжении длительного времени некоторых черт химического состава костной ткани у представителей живущего на данной территории этноса».
Подлинным же шедевром современной отечественной расологии следует признать книгу А. Г. Козинцева «Этническая краниоскопия. Расовая изменчивость швов черепа современного человека». (Ленинград, 1988). В отличие от либеральных ангажированных антропологов, только и занятых «стиранием» и «снятием» расовых признаков, А. Г. Козинцев цель своей работы видит в прямо противоположном: «Полиморфность некоторых признаков позволяет изменить традиционный ход исследования, перестраивая, а то и создавая морфологические схемы со специальным расчетом на повышение расоразграничительной эффективности и в некоторых случаях — на снижение роли других факторов, в частности возрастного».
Анализируя результаты практических исследований, автор монографии констатирует, что частота расоразграничительного признака по костям затылочно-сосцевидного шва для европеоидов составляет в среднем 6,4 %, а для монголоидов — 16,6 %. На основе близкого в морфологическом отношении затылочного индекса (ЗИ) расовые различия наблюдаются еще отчетливее. Так, для европеоидов частота этого признака составляет 8,4 %, а для монголоидов — 48,5 %. Затылочный индекс второго порядка (ЗИ II) также эффективно помогает различать расы: 2,8 % — для европеоидов и 13,4 % — для монголоидов. «При рассмотрении величин затылочного индекса (ЗИ) и (ЗИ II) создается впечатление, что признак „работает“ только на уровне больших рас. Никаких закономерностей в распределении частот внутри европеоидного и монголоидного комплексов выявить не удается».