…Однажды, закладывая фундамент дома, рабочие обнаружили под землей однорукую статую. Находка сразу же собрала любителей древности.

— О! — раздавались восторженные возгласы. — Божественно! Какая гармония! Какое изящество!

— Посмотрите, одна рука ее рассыпалась в прах! Эту скульптуру следует отнести к глубокой древности.

— Разве наши художники способны на такие шедевры! Я мысленно дорисовываю недостающую руку и восхищаюсь!

— Вы правы, — вмешался Микеланджело, — с двумя руками она выглядела лучше.

С этими словами он положил около статуи отломанную руку и рассказал о том, как за несколько дней собственноручно изваял «античную» скульптуру.

— Обманщик! — оскорбились «знатоки». — Но зачем же ты закопал ее в землю?

— Я давно заметил, — отвечал художник, — что все, извлекаемое из-под земли, вызывает самые восторженные отзывы. И… я не ошибся.

* * * *

А теперь мы расскажем вам о двух любопытных случаях из истории техники и в то же время — из истории одной семьи. Эти два случая довольно убедительно свидетельствуют, что —

НЕ РЕДАКТОРЫ И НЕ ЕПИСКОПЫ ОПРЕДЕЛЯЮТ ПУТЬ В ТЕХНИКЕ

I

17 декабря 1903 года Кэтрин Райт получила телеграмму из Китти-Хоук — на восточном побережье Америки: «Сегодня мы совершили три полета на аппарате с двигателем. Рады безмерно, к рождеству думаем быть дома». Кэтрин была в курсе изобретательских дел своих младших братьев. Сразу же оценив важность сообщения, она позвонила редактору местной газеты. «Здравствуйте, с вами говорит Кэтрин Райт», — отрекомендовалась она и прочитала телеграмму.

«Прекрасно, — ответил тот. — Очень рад, что мальчики на рождество будут дома. А что касается полета, то меня на этом не проведете: математически доказано, что человек не может летать».

…В этот день — 17 декабря 1903 года — братья Райт впервые осуществили полет на аэроплане.

II

Каждый год кто-нибудь из епископов объезжал школы американского Запада. Но далеко не всегда во время этих поездок беседы принимали такой оборот, как на этот раз.

— Насколько я понимаю, человечество не может открыть ни одного фундаментального закона природы, поэтому вам следует основной упор в преподавании делать не на науку, а на богословие, — сказал епископ и пристально посмотрел на директора.

— Я думаю иначе, — ответил тот, — Просто наука еще слишком мало знает. Но я убежден, что когда-нибудь она даст человеку возможность летать подобно птице.

— Вы будете вечно гореть в аду за эти слова, — сердито бросил в ответ епископ Мильтон Райт.

Увы, это был отец братьев Райт — будущих пионеров авиации.

ОДНАЖДЫ…

После смерти Александра Македонского один из его бывших военачальников Птолемей захватил Египет и провозгласил себя фараоном. Вскоре Птолемею пришла в голову мысль стяжать лавры ученого. Справедливости ради надо сказать, что этот «фараон» был покровителем наук, и именно при нем Александрия стала превращаться в главный научный центр эллинистического мира. Среди многих ученых в Александрии работал и Евклид, написавший здесь знаменитые «Начала». Свою деятельность на поприще науки новоиспеченный монарх пожелал качать именно с геометрии. Однако очень скоро, будучи не в силах одолеть многочисленные премудрости, он был вынужден обратиться и Евклиду с вопросом:

— Нельзя ли постигнуть тайны этой науки как-нибудь попроще?

Ответ Евклида, согласно преданию, гласил:

— В геометрии нет царского пути.

«ЗА ТО, ЧТО ЗНАЮ…»

Как-то Генри Форд обратился к известному электротехнику фирмы «Дженерал электрик» Штейнмецу с просьбой о помощи: новый мощный генератор, установленный на одном из заводов Форда, плохо работал. Приехав на завод. Штейнмец отказался от всякой помощи, попросил только записную книжку, карандаш и легкую походную кровать. Два дня и две ночи слушал он работу генератора, делал расчеты. Затем Штейнмец попросил лестницу, рулетку и мел, произвел аккуратные измерения и мелом нанес метки на корпусе генератора. Скептически настроенным зрителям он велел вскрыть генератор и изъять шестнадцать витков из индукционной катушки. После этого генератор начал работать безукоризненно. Вскоре Форд получил от «Дженерал электрик» счет на 10 тыс. долларов, подписанный Штейнмецем. Форд возвратил счет, почтительно прося конкретизировать его. Штейнмец ответил:

«За то, что нанес метки мелом на корпусе генератора — 1 доллар.

За то, что знаю, где нанести метки — 9999 долларов.

Итого — 10000 долларов».

ПРЕВРАТНОСТИ СОАВТОРСТВА

В математическом мире о творческом содружестве Харди и Литтлвуда — двух английских математиков, сложилось довольно прочное мнение. Считалось, что в этом коллективе Харди — более одаренный, а Литтлвуд — более работоспособный. В этой связи рассказывают любопытную историю, приключившуюся с Литтлвудом во время его поездки в Германию. Геттингенский математик Эдмунд Ландау, которому представился Литтлвуд, с присущей ему непосредственностью воскликнул:

— Так вы, оказывается, действительно существуете! А я думал, что Литтлвуд — это псевдоним, которым Харди подписывает статьи, почитаемые им недостаточно серьезными для себя.

«ЛИТТЛВУД СКАЗАЛ…»

«Кто-то сказал, что каждое положительное целое число было одним из его личных друзей», — писал об индийском математике Раманужане английский математик Харди. Его друг и соавтор Литтлвуд, прочитав в гранках эту фразу не удержался:

«Интересно, кто это сказал? Я бы хотел, чтобы это был я!»

Через некоторое время в только что вышедшей книга он с изумлением прочел: «Литтлвуд сказал, что каждое положительное целое число…»

«НЕТ КУРЕНИЯ — НЕТ ШТЕЙНМЕЦА»

Многие искренне верили, что знаменитый концерн «Дженерал электрик компани» в 1892 году приобрел небольшую нью-йоркскую электротехническую фирму Эйснемейера только из желания заполучить права на одного из ее сотрудников — 27-летнего эмигранта из Германии Чарльза Штейнмеца.

Это мнение, быть может, и преувеличено, однако верно то, что «Дженерал электрик» очень дорожила этим человеком, одним из самых крупных специалистов в области переменного тока.

Когда концерн выстроил новые здания для лабораторий, администрация запретила курить в рабочих помещениях. Придя утром на работу, Штейнмец обнаружил в своем кабинете аккуратную табличку: «Не курить». Он молча сел за чертежный стол, и через несколько минут рядом с табличкой появилась другая: «Нет курения — нет Штейнмеца».

В ТИСКАХ СВЕРХСЕКРЕТНОСТИ

Шпиономания и сверхсекретность доставили немало неприятностей физикам, работавшим над американской атомной бомбой. И они не упускали случая посмеяться над усердием контрразведчиков. Энрико Ферми, например, без тени улыбки утверждал, будто получил однажды пакет с надписью: «Сверхсекретно. Сжечь до прочтения». Он же рассказывал о якобы подслушанном разговоре охранников: «Напрасно доверили все это дело ученым. Если бы генерал Гровс был единственным, кто знает, что мы делаем атомную бомбу, нам было бы гораздо спокойнее».

«Я ГОРЖУСЬ ТЕМ, ЧТО ПРИНАДЛЕЖУ К НАЦИИ СЛИШКОМ МАЛЕНЬКОЙ…»

По мнению большинства людей, лично знавших крупнейшего голландского физика Г. Лоренца, доброжелательность и справедливость были основными чертами его характера. И этих качеств он не утрачивал никогда. В годы первой мировой войны, в самый разгар националистического угара, охватившего страны Европы, Лоренц имел мужество заявить: «Я горжусь, что принадлежу к нации слишком маленькой, для того чтобы совершать большие глупости».