Он Сварожич — Огненный бог! Под Сварожи– чем — златогривый конь, у того коня — шерсть серебряная. Его знамя — дым, его конь — огонь. Чёрный выжженный след оставляет он, если едет по полю широкому.

И завыли тут ветры буйные, и из вихря– свили явился, силою святою рождён, сам Стрибог — могучий Сварожич.

Он парил над горами, он летал по долам, он выпархивал из-под облака, падал на Землю, вновь от Земли отрывался, раздувая великое пламя!

Подползал к Белу Камешку Чёрный Змей, ударял по Алатырю молотом. Порассыпались искры чёрные по всему поднебесному царству. Так рождалася сила чёрная — змеи лютые, многоглавые и вся нечисть земная и водная.

Что там в небе шумит, что грозою гремит? Это птицы в небе слетались, это Правда бива– лась с Кривдою. Это с силами Нави боролась Явь. Это Жизнь боролась со Смертью.

Стая светлая из-под облака стаю чёрную примечала. Видят: сила чёрная нагнана у того у Камня горючего. С поднебесья вниз с грозным клекотом стали падать они к стаям грающим.

Вот слетел Финист-Сокол на Камешек, на гнездо Чёрного Ворона. Ухватил за правое крылышко — проточилась кровь из-под крылышка. Стал просить тогда Ворон Сокола:

—               Ты пусти меня, Ясный Сокол, к воронятам моим на волюшку!

—               Я тогда отпущу, как крыло ощиплю, пух и перья развею по ветру!

Как по морюшку, морю синему одинокая Лебедь плавала. Млад сизой Орёл налетел, настиг — и расшиб, убил, растерзал её. Из– под крылышек кровь-руду пустил, распустил её перья по ветру. Мелкий пух пошёл в поднебесье, кости ссыпались в море синее.

Так слеталися птицы дивные, бились яростно Правда с Кривдою. Одолеть Кривда Правду хотела, но — Правда Кривду всё ж переспорила. Поднималась Правда на небеса к самому небесному Пращуру. Опускалась Кривда к Сырой Земле. Понесло Кривду по всей Земле, по всему поднебесному царству-мытарству.

В чистом поле, широком раздолье грудь на грудь две силы сходились: со святою силой Сварожич и чудовищный Змей с силой чёрною.

То не огненный вихрь по Земле кружил — то Сварожич с силой небесною шёл на силушку Змея лютого!

Стал Сварожич жечь силу чёрную, змей топтать-рубить и копьём колоть, а их головы далеко метать в море синее. Нечисть с нежитью сын Сварога жег, расходясь огнём во все стороны.

Как подъехал он к Змею лютому, Змею Чёрному, многоглавому. У того-то Змея тысяча голов, у того-то Змея тысяча хвостов. У Сварожича — тысяча очей, тысяча зубов огненных.

Завязалася битва грозная, собиралися тучи чёрные. И сжигал-палил Змея Чёрного сма– гою-огнём сын Сварога!

Обратился он в Ясна Сокола, в птицу огнепёрую Рарога — падал Соколом на врага своего.

А Змей лютый сбирал силы чёрные, тьмою мир застилал и тушил-заливал пламя, Вих– рем-Стрибогом раздутое.

И от битвы той затряслась Земля, шевельнулся под ней мощный Юша-Змей, море синее всколыхалось, ужаснулась вся подвселенная.

Далеко залетел Ясный Сокол, вороньё бия, — к морю синему! Силы тут у него недостало, и померкло тут Солнце Красное, погрузилося в море тёмное. Потеснил Сварожича Чёрный Змей, затопил он мглой Землю-Матушку.

И вознёсся Сварожич на небеса ко Сварогу небесному в кузницу. Полетел за ним лютый Чёрный Змей, он вскричал на всю под вселенную:

—               Покорил я всю Землю-Матушку, покорил я всю поднебесную! Был я князем Тьмы — ныне буду я всей Вселенной царь!

В кузне бога Сварога на небесах не огонь горит, не железо шипит — это Велес-Семаргл пляшет во печи.

А Стрибог раздувает его меха, в горне крутит он вихри-свили — разгорается пламя-смага, искры сыплются, будто молнии.

И работа в кузнице спорится. И двенадцать там подмастерий, кузнецов искуснейших Ре– бей, молоточками звонко бьют и Сварогу-отцу со Сварожичем споро плуг булатный куют.

Реби бьют-куют, Змею так рекут:

—               Лютый Чёрный Змей, повелитель Тьмы, пролижи скорей три небесных свода, все три двери в кузню небесную! Мы тотчас на язык тебе сядем, станешь ты тогда всей Вселенной царь!

Стал лизать Чёрный Змей двери кузницы. Он лизал-лизал, а тем временем плуг сковали Сварог со Сварожичем. Реби закалили Сваро– жий плуг и клещи в огне раскалили.

Наконец пролизал дверь последнюю, и язык свой в кузницу высунул. И тогда Сварог со Сварожичем ухватили клещами горячими за язык Змея Чёрного лютого — зашипел меж клещами его язык, и забился, и взвыл обожжённый Змей.

Начал бить Сварог Змея молотом, бил по всем головам Змея лютого, а бог Велес-Семаргл сын Сварожич, запрягал его в Плуг Сварожий.

И рекли они Змею Чёрному:

—               Будем мы делить подвселенную, по Земле Сырой проведём межу. Справа пусть за межою будет царство Сварога, слева же за межою будет Змеево царство.

—

—      Расскажи, Гамаюн, птица вещая, как посажен был Ирий в горах Ала ты рек их ? Пекло как под Землёй оказалось? Заселилась как поднебесная? Как родились боги бессмертные?

—       Ничего не скрою, что ведаю…

Опустились Сварог со Сварожичем вместе с Чёрным Змеем, запряженным в плуг, вниз на Землю со свода небесного.

Видят — вся Земля с кровью смешана, капли крови на каждом камешке, горы перьев везде рассыпаны.

По велению Рода-Вышнего, по хотению по Сварожьему — там, где перья вороньи рассыпались, встали горные кряжи Рипейские, там, где падали соколиные, — груды золота залегли в горах.

И тогда Сварог со Сварожичем стали Землю плугом распахивать. Там, где борозды были, проложены, протекали реки глубокие: тихий Дон, Дунай и великий Днепр.

Как текла-протекала реченька, а водичка в ней вся слезовая, и в той реченьке струйка малая, струйка малая — вся кровавая. Вытекала она с– под Камня, из-под Камешка Алатырского, протекала речкой Алатыркой.

Поднимался росток из-под Камешка, потянулся вверх — вырос в дерево. К небу дерево протянулось, а корнями ушло в Землю-Матушку.

Вырос то не дуб, и не вишня, и не яблоня — златы яблочки, это Дерево Бога Вышня под– нималося на Алатыре. В сам Алатырь — пустило корни, и связало тем Землю-Матушку с Троном Вышня и Божьей Сваргой.

На восточных веточках Дерева свил гнездо Алконост солнцеликий. Л у нол икая птица Сирин свила гнёздышко в ветках западных. На вершину его садилась птица Вышнего Гамаюн.

А в корнях его — Змей шевелится. У ствола’ же ходит небесный царь — сам Сварог, а с ним Лада-матушка.

Возрастали затем деревья на вершинах Ирийских гор. Как на горушке Сарачинской поднялось кипарисово дерево — древо смерти, печальное дерево.

А на белой горе Березани поднялась берёзонька белая — вверх кореньями, вниз ветвями.

А на той горе Алатырской — распустился Ирийский сад. Там поднялось вишнёвое дерево, рядом — солнечный дуб вверх кореньями, вниз ветвями-лучами и яблоня с золотыми волшебными яблоками — кто отведает злато яблочко, тот получит вечную молодость.

Так был Ирий посажен в горах Алатырских. Бродят в Ирии звери дивные и колышутся травы чудные, птицы вещие распевают. Серебрятся ручьи хрустальные, драгоценными камнями устланные, златопёрые рыбы плещут. В том саду лужайки зелёные, на лугах трава мягкая, шёлковая, а цветы во лугах лазоревые.

Нет прохода в те горы пешему, нет проезда сюда и конному. Все дороженьки заторожены, заколодели-замуравели. Горы путь заступают толкучие, реки путь преграждают текучие. Все дорожки-пути охраняются василисками меднокрылыми и моргулями медноклювыми.