Я с любопытством подошел и заглянул. Чашку до краев наполняли черные трепещущие насекомые. Я смотрел на них, пытаясь понять, почему они знакомы мне.

— Что там? — Перри была за мной.

Я оглянулся и улыбнулся.

— Просто чай Майкла.

Она нахмурилась, чуть побледнев.

— Декс. Что происходит?

Я пожал плечами и прошел к холодильнику. Открыл дверцу.

Облако пыли вылетело, рассеялось, и я увидел внутри дохлую крысу с черными насекомыми.

— Думаю, они отсюда.

— Хорошо, — с раздражением сказал Максимус. — Это уже смешно. Пора уходить.

— Давно пора, — с отвращением сказала Ада и направилась в коридор.

— Нет! — вдруг заорал я, сила голоса удивила меня. Ада застыла. Все потрясенно посмотрели на меня. — Мы не уйдем, пока я не найду то, что ищу!

— Декс, — осторожно сказала Перри. — Не знаю, что происходит, но кто-то жестоко шутит над тобой, над нами. Этого всего не должно тут быть. Декс, нам нужно идти. Ты не в себе.

Из гостиной раздалась мелодия «Jingle Bell Rock». Мама Перри закричала, вздрогнув.

Я выбежал из кухни в гостиную, взглянув на картину. У дамы была голова черного козла.

Я застыл на пороге гостиной, все столпились за мной. Перри вдохнула.

Елка горела, мерцали огоньки среди паутины. Радио гремело, черные свечи горели всюду, чернильные капли воска собирались на них, словно они горели десятки лет.

— Подарки, — прошептала Перри. Из обертки подарков под елкой текла блестящая красная кровь.

С потолка вдруг донеслось несколько ударов, огоньки покачнулись. Сверху была ванная.

Мы были не одни в доме.

Но я уже знал это.

Мне пора было прийти домой.

Я повернулся и быстро взбежал по две ступеньки за шаг, пока Перри кричала мне остановиться. Но она уже была далеко, а мир чернел.

Я не знала, что случилось. Мы смотрели на елку в гостиной, словно в доме все еще было электричество под пылью, а потом Декс побежал мимо меня и по лестнице.

— Декс! — заорала я, пытаясь схватить его. Разве Максимус не говорил не разделяться?

— Черт, — выругался Максимус и пошел за ним наверх. Я хотела последовать, но не стоило оставлять маму и сестру одних внизу.

— Думаю, вам стоит уходить, — сказала я им, но они не слушали меня. И не смотрели вслед Дексу и Максимусу. И не боялись елки и крови из подарков.

Они смотрели на мужчину у окна, медленно задвигающего шторы. Он был в костюме, стоял спиной к нам. Но в нем было что-то не так. В его ладони на шторе.

Она была с когтями.

Шторы задвинулись, закрыв мир снаружи, сделав мир внутри черным. Я широко раскрыла глаза, чтобы видеть лучше, но мужчина пропал в тенях комнаты.

— Кто это был? — с дрожью в тонком голосе спросила мама. Я посмотрела на нее и Аду. Они словно собирались упасть в обморок.

Я сглотнула комок в горле, рот словно наполнили опилками. Я не заметила, как быстро билось сердце, пока не ощутила, как оно выпрыгивает из груди.

— Не знаю, — прохрипела я. — Не знаю, не знаю, — я схватила их за руки, они испуганно охнули, и я потащила их к входной двери. Я не знала, что происходит, но это был не их бой. Это был бой Декса, а потому и мой. Но у мамы и Ады не было причины быть тут.

Им нужно уйти. Не стоило их вообще сюда приводить.

Я потянулась к ручке, готовая выбежать в жар и на солнце, что казались другим миром, но закричала от боли. Я словно схватилась за плиту, и она обожгла мою кожу.

— Перри! — закричала мама, потянулась к моей руке. Я с трудом разжала ее, уже красную и обожженную. — Нам нужно обработать ее.

— Нам нужно убираться отсюда, — сказала я, пытаясь прогнать боль. — Ничего. Выйдем сзади, — стеклянная дверь на кухне вела в задний двор, мы были так увлечены странностями, что я не разглядела ее.

Мы поспешили на кухню, удивились, что и там жалюзи были опущены, тьма сгустилась. Я пошла к двери, потянулась к ручке здоровой рукой, но Ада опередила меня, обмотав руку бумагой на всякий случай.

Но ручка не двигалась, хоть она и дергала.

— Твою мать! — заорала она.

Я ждала, что мама отругает ее за язык, но она смотрела на коридор. Ада боролась, а я повернулась и увидела на кухне мальчика в пижаме.

— Что вы делаете в моем доме? — спросил он. Ему было около семи лет, песочные волосы, большие темные глаза. Он выглядел умно, говорил так, словно был обучен.

Мы с мамой переглянулись.

— Кхм, — сказала я, — ты живешь тут?

Мы ворвались в чей-то дом?

Но этого не могло быть. Мальчик прищурился, прошел к столу и сел за него.

— Я тут не один, — сказал он. — Я думал, ужин готов, — он лопнул в ладоши перед тарелкой и склонился, словно молился.

Мама кашлянула.

— Мы попали сюда случайно. Можешь показать выход? Эта дверь и входная не работают, — ее голос дрожал, но она держалась.

Мальчик не открывал глаза, пробормотал пару слов под нос и сказал:

— Можете вылезти в мое окно. Наверху. Но не ходите к брату, там вы разобьетесь.

Грудь сдавило, мальчик взял кружку Майкла и притянул к себе.

— Я бы это не пила, — сказала я. — Там что-то сгнило.

Он посмотрел на меня, его глаза стали черными, как у акулы. Мама застыла рядом со мной, тоже видя это.

— Что-то сгнило во всем доме, пока дверь открыта.

— Какая дверь? — Ада жалела, что открыла рот.

Он поднес чашку к губам и сделал глоток. Черные жучки падали с его губ на стол и корчились там.

— Туда лучше не ходить, — сказал он. — Я там раз побывал, — он вытер губы рукавом пижамы, убирая жучков. Он будто хотел продолжить, но закрыл рот.

Это был сон. Этого не могло происходить. В этом не было смысла, и чем дольше мы стояли на кухне, говорили с мальчиком в пыльном доме, тем больше темнел мир за окнами.

«Это не дом, — подумала я. — Это нигде. Нас сюда привели».

Мальчик улыбнулся мне.

— Я, кстати, слышу твои мысли, — гордо сказал он, пустые глаза зловеще блестели. — Ты открываешь дверь шире, пока ты здесь. Так он мне сказал.

— Кто сказал? — спросила Ада.

— Мужчина в костюме, — просто сказал он. — Чем дольше ты тут, тем шире дверь открывается. Тебе нужно остаться тут со мной, как он сказал.

— Как тебя зовут? — резко спросила моя мама.

Он повернул чашку, чтобы мы прочитали.

— Майкл, — он указал на имя на чашке. — Брат наверху. Мы давно ждали, когда он вернется домой.

— Почему? — прошептала я, сжимая руку мамы здоровой ладонью.

Маленький Майкл улыбнулся мне.

— Хочешь, покажу? — он посмотрел на Аду и мою маму. — И вы идите. И я покажу потом, как выйти.

Я хотела найти Декса и Максимуса. Я хотела, чтобы Ада и мама ушли. Выбора не было.

— Ладно, — сказала я. — Обещаешь, что не навредишь нам и Дексу?

Он помрачнел, несмотря на его глаза.

— Я бы не навредил брату. И вам тоже, — он встал и пошел к коридору. Он бросил через плечо. — Но мужчина в костюме… — он поднял палец к губам. — Не шумите, и он не узнает, что вы здесь.

Он уже знал, что мы здесь. Он был в гостиной. И когда мы пошли по темному коридору, я посмотрела на картину на стене. Там были люди, что сидели, говорили и ели, но теперь там была сцена разрушения, покалеченные тела в огне. Я почти слышала их крики и ощущала жар огня.

Смех из гостиной, и я видела чьи-то длинные ноги в кресле, но стена заслоняла тело. Стакан скотча был рядом на столе. Тихая ночь гудела в колонках, камин горел. Идеальная холодная зимняя ночь. И хотя я знала, что увижу когти, если он потянется за стаканом, а потом и жуткое лицо, я могла лишь смотреть.

Но маленький Майкл потянул меня за руку, прижимая палец к губам. Его взгляд просил идти за ним, а не в гостиную.

Он повел нас по лестнице, держал меня ледяной рукой, вел по темному коридору. Все двери были закрыты, и я невольно задумалась, за какой Декс. Все было таким тихим, что было сложно представить, что тут кто-то есть. Но Декс и Максимус были тут, или они как-то сбежали по пути, что хотел показать Майкл.