П. Да, мы детей освободим только в том случае, если руководитель государства объявит во всеуслышанье и подпишет государственный документ о вручении нам этого и беспрепятственного... (не договорил). Ну, значит полностью хорошенько обдумать. Я лично первый выйду, если у меня в руках будет такой текст. И пойду. Пойду пешком. Или за свои деньги полечу. Тогда дети прямо здесь будут ваши. Но если этого не будет, значит обмен на границе. Конечно. Только на границе обмен. Я уже не говорю о том, чтобы куда-нибудь глубже и глубже, потом у вас возникнут проблемы детей возвращать. Это очень сложно. Для меня достаточна и граница. Есть , государства, которые нас примут? Вы мне так скажите.

ОР. Выразитесь, пожалуйста, поточнее: какие гарантии вы хотели бы иметь?

П. Нам никаких гарантий не нужно. Какие нам могут быть гарантии? Я не знаю, я не понимаю, какие мне нужны гарантии?

ОР. Если я вас правильно понял, мы готовы выполнить ваши требования и отпустить вас за рубеж беспрепятственно. Но при одном условии: освободить детей вы должны. Как вы к этому относитесь?

П. К этому неплохо относимся. Ваши гарантии?

ОР. Ну, в чем вы их видите? Эти гарантии?

П. Вы сами понимаете, что согласиться может один человек. Но группа... С этим тяжело к этому подойти. Я вам говорю: чем вас не устраивает то, что мы предлагаем? По-моему, все это очень просто. Другое осложнение. Сложнее будет другое.

ОР. Я вас понимаю. Вы говорите, что вы гарантируете произвести обмен детей на границе. Но представьте себе: самолет будет пересекать линию государственной границы в воздухе. Как практически вы мыслите это сделать?

П. Практически я представляю это произвести на земле. Не в воздухе, на земле.

ОР. Но вы реально себе представляете, что непосредственно на линии государственной границы аэропорта же нет для того, чтобы приземлился самолет!

П. В ближайшем аэропорту. Вы в любое государство можете доставить?

ОР. Мы хотели бы знать еще раз: куда бы вы хотели вылететь? Ваше пожелание в этом какое?

П. Любое иностранное государство, которое нас не выдаст. В нашей полной, так сказать, уверенности Пакистан, Израиль, ЮАР.

ОР. Вы уже несколько раз говорили о деньгах. Что вы имеете в виду? Какие деньги?

П. Конечно, мы будем искать где-то подданство, я не знаю.

ОР. Вы какие деньги имели в виду? Советские рубли или какие?

П. Советские рубли это здесь было бы прекрасно. А там они что? Бумажка.

ОР. Что вы хотите конкретно?

П. Нам нужна такая конъюнктура, чтобы она котировалась в этом государстве. Доллары. Стерлинги.

ОР. Доллары и стерлинги? Я вас правильно понял?

П. Так легче вам, конечно. Может быть, вам тяжело будет сумму собрать? Черт его знает.

ОР. Я повторяю ваш ответ. Значит, вас могут удовлетворить доллары и стерлинги. Правильно я понял?

ОР. О какой сумме идет речь?

П. Сейчас еще раз спрошу.

(Пауза)

П. Ну, тысяч по пятьсот на брата. Наверное, так.

ОР. А сколько вас, братьев-то? Столько человек? (Ответ неразборчив)

Вы слышите меня? Я задал вопрос, вы не ответили.

П. Я вам сказал еще в Орджоникидзе, вернее, не вам. Значит, миллион долларов, миллион фунтов стерлингов и миллион золотом. Золотом с пробами. Мы все это проверим. Вот так, вот. Как вы на это смотрите?

ОР. Миллион фунтов стерлингов и миллион золотом? Я вас правильно понял?

П. И миллион долларов.

(Оперативный работник просит еще раз повторить то, что он сказал. Яшкиянц повторяет сказанное и добавляет: «Русским золотом. Самым паршивым и самым дорогим!).

ОР. Я вас так понял: либо миллион долларов, либо миллион фунтов стерлингов, либо миллион золотом. Я вас правильно понял?

П. Совершенно вы меня не поняли? Все три — в одно! В одно место! Понимаете!

ОР. Вот в этот промежуток времени, пока мы с вами не общались, мы связались с Москвой. На правительственном уровне решен вопрос: можно лететь в Израиль, то есть вот это ваше условие мы выполнили.

П. Спасибо вам большое.

ОР. Но я еще раз прошу правильно понять: мы, как видите, ваши просьбы удовлетворяем, мы просим с большим пониманием отнестись и к нашим просьбам. Я еще раз повторяю, что мы готовы вручить вам сразу сумму денег в американских долларах, загрузить вас в самолет, вы сами загрузитесь в самолет, и самолет без посадки вылетит в Израиль. Но при одном непременном условии: дети будут оставлены здесь.

П. Взамен детей вы кого даете?

ОР. Взамен детей даем гарантии правительства. И экипаж тоже.

П. Причем экипаж? Этот экипаж — бойцы, первоклассные бойцы, я это прекрасно знаю. Они согласны на все, они согласны пожертвовать собой, в какой-то степени выполнить долг перед Родиной. Это я все понимаю. Спасибо вам, конечно, я знаю, что вы должны применить все, что можно. Но это... Я, например, совершенно не верю! Не верю и все! Такого не было никогда! Понимаете? Не было никогда! И не бывает такого!

ОР. Вот представьте себе, что не было, а сейчас решается вопрос впервые таким образом. То есть я еще раз подчеркиваю, что на самом высоком правительственном уровне все ваши практические требования удовлетворены.

П. (Требует вновь на борт заложников высокого ранга).

ОР. Я просил бы вас меня правильно понять. Вас и без того никто уничтожать не собирается. Ваше требование невыполнимо!

В пятнадцать часов пятьдесят минут ИЛ-76 Т с бортовым номером 76519 взлетел в аэропорту Минеральные Воды и взял курс на Тель-Авив.

Могучий лайнер, оставляя за собой дымный шлейф, круто уходил вверх, все уменьшаясь и уменьшаясь в размере. И, глядя ему вслед, о многом думалось и разное чувствовалось.

— Скатертью дорога! Лети в свой Израиль, негодяй! Будь ты проклят, бандит! Сколько горя ты принес нам!

Эти проклятия вслед Яшкиянцу посылали родители маленьких заложников, которые пережили черные часы своей жизни здесь, в Минеральных Водах.

С огромной радостью встретили известие об освобождении детей через несколько минут в Северной Осетии, а потом и во всей стране. Кровь не пролилась, дети живы!

Яшкиянц был в эти минуты в эйфории. Как ловко он все обтяпал! С одним ружьишком, с двумя патронами к нему подмял под себя громадную, могущественную государственную машину! Перед ним плясали ненавистные ему «менты» и «кэгэбэшники», к его услугам был любой самолет Аэрофлота. Эти фрайера в смокингах, эти «небожители» из МИДа выбирали ему страну так же, как он, Яшкиянц, выбирает на орджоникидзевском базаре арбуз. Перед ним открыли настежь кладовые Минфина: забирай, Павел, доллары, франки, гульдены, стерлинги, пробуй их на зуб, набивай мешки! Вот что значит голова! Всех перемудрил! Заживем, заживем, Павел, на Западе с миллионами-то... Да, да! Себе Яшкиянц возьмет миллион долларов. Пацанам — остальное. Они и этого не заслужили. Это его, его заслуга, Як-шиянца! Он все придумал, все рассчитал. Все возможные ходы просчитал заранее! Ни в чем не ошибся, молодец, Павел Яшкиянц...

Ю. Н. Ермилов (бортинженер):«Яшкиянц видит, что я настроен с ним благодушно и говорит: «Я хочу отблагодарить экипаж чисто по человечески. Поди страху-то натерпелись тоже?» Я говорю: «Конечно». Ушел. Несет пачку долларов. Сотнями штук, сто, не меньше. Потом пачку крон. И пачку франков. Все это в банковской упаковке. Дает мне. Я говорю: «Ну, что ж, спасибо». И открываю за креслом кармашки (есть у нас такие) и туда кладу эти деньги. И опять сижу. Он через пять минут подходит, видит, что я будто недоволен. «Слушай, может, я мало дал? Еще принесу». Я говорю: «Хватит, вот так в Тель-Авиве погуляем» (показываю ему большой палец). А сам думаю, куда я и с этими деньгами деваться буду. В таможне сдавать — целая проблема. Акт составлять и прочее.

Дальше летим. Он говорит: «А мы границу будем перелетать?» «Конечно, будем». «Грецию будем пролетать?» «Будем. Кипр будем пролетать». Он говорит: «Вообще-то в Греции можно было сесть, если бы там были черные полковники. А сейчас опасно». «Тебе нужно в Тель-Авив. Мы тебя везем в Тель-Авив».